История наступлений на украинский язык

Вопрос украинского языка сейчас где-то на периферии общественного внимания, даже больше, чем культура или литература. Кажется, что нового может быть в этой теме. Большинство знает украинский, говорит на нем — что тут еще скажешь. Однако язык — это гораздо сложнее, чем просто инструмент для общения, понимания идей. Это часто идентификация (сразу подчеркиваю, я не против русскоязычных украинцев, однако они, скорее, исключение, подтверждающее правило). Особенно важна роль языка сейчас, когда соседняя страна заявляет, что ее границы заканчиваются только там, где уже не звучит ее язык. Мы не обращали внимания на эту политику, но она была. Причем корни ее уходят еще в древность.

Если вспомнить Речь Посполитую, то фактор языка был тогда одним из ключевых. Читая произведения украинских писателей, можно встретить интересную традицию польских школ. Ребенок, разговаривавший в школе на украинском, должен был носить на себе позорную табличку, которую снимали только тогда, когда кто-то другой сказал несколько слов на родном языке. Подробнее об этом можно прочитать, например, в «Люборацьких» Анатолия Свидницкого.

В Российской империи эта политика стала более явной. Это и Валуевский циркуляр, Эмский указ. Ими запрещалось издание книг на украинском языке. Интересно, что в Валуевском циркуляре говорится, например, что «малороссийского языка не было, нет и не может быть». Тогда возникает логичный вопрос: против чего они боролись? Несмотря на это, российских государственников следует поблагодарить. Они, не зная того, способствовали развитию украинского языка. Подтвердился тезис, что запрет — лучшая пропаганда.

Однако апофеоз значения украинского можно проследить в связи с политикой Советского Союза. Ее принято называть лингвоцид. Почему именно такое название?

Советские руководители поняли, что запретить язык — значит помочь ему. Тогда они решили уничтожить украинский язык изнутри. А способом для этого стало приближение украинского к русскому языку. Протоколами этого преступления являются украинские словари советского времени и правописания.

Механизм был следующий. При переводе с русского на украинский в словаре отмечалось несколько синонимов. Сначала собственно украинские, а впоследствии кальки с русского, если они стали распространенными. Советская власть каждый раз уменьшала количество собственно украинских слов в словарях, заменяя их кальками (то есть слово было русское, но немного подкорректированное в соответствии с украинскими правилами, например, в конце концов — в кінці кінців, хотя есть украинский аналог зрештою, врешті-решт). Так создавали имитацию сходства украинского языка с русским. Существовали целые списки удаленных слов, которые запрещали употреблять, например, вивірка заменили словом білка. Для нас сейчас это слово странное, а несколько десятилетий назад наши предки так говорили.

Более того, Советский Союз действовал комплексно, поэтому менял не только лексический уровень, но и грамматический. В языке, например, вытеснялось употребление окончания -ові в Д. п. То есть можно было говорить не «подарую другові чи подарую другу», а только «подарую другу». Маленькая деталь — а грамматическая особенность украинского нивелирована. Так же с буквой ґ, которая соответствует английскому звуку g. И если быть очень точным, то для правильного произношения следует писать, например, маґія, а не магія. Кажется, что это радикально, но в Скрипниковском правописании 1928 года (который использует диаспора) эти и другие вещи привычны.

Более того, тех, кто решался протестовать, выселяли, уничтожали. В списках репрессированных много языковедов, например, Елена  Курило. Кто сейчас что-то знает о ней? А она, в частности написала учебник, который на всю жизнь запомнил Ю. Шевелев, и кто знает, был бы у нас такой языковед, если бы не его работа. С этой же целью было важно нейтрализовать и украинских писателей, поэтов, которые могли поднять язык до высокого уровня, подталкивать носителей языка к независимым мнениям.

Все это должно было создать впечатление, что не существует украинского языка, украинский — только нелепый вариант русского. Это должно было дать Советскому Союзу платформу для создания «единого народа». К счастью, полностью это ему не удалось. Однако дискредитировать язык, навязать стереотипы (селянский язык, диалект) — удалось. Здесь я бы обратилась к Ю. Шевелеву, он научно доказал, что первый признак украинского языка появился уже в VI-VII веке. О каком «едином языке» может идти речь? Что же касается «селянского языка», то те, кто так утверждают, очевидно, скрывают под этим свое незнание украинской литературы. Ведь зная творчество классиков — Шевченко, Франко, Леси Украинки, Коцюбинского и многих других, читатель составит другое впечатление.

Советскому Союзу не удалось разрушить украинский язык. Постепенно в нем становится меньше русизмов, запрещенные украинские слова празднуют «второй день рождения». Однако XXI век принес украинскому языку новый вызов. Им стало предложение введения двуязычия. Те, кто это предлагает, очевидно, не понимают (надеюсь!), что это расколет страну. Пример Канады — этому доказательство. Ежегодно на выборах канадцы затаив дыхание ждут: отделится франкоязычный Квебек или нет. Есть и другая группа людей, которая спекулирует на конвенции защиты языков национальных меньшинств. Спекулируют, так как не учитывают специфику украинской ситуации, а просто переносят европейские стандарты на Украину. Забывая, кроме всего прочего, о тех пунктах, которые им не выгодны. Например, в конвенции упоминается, что все меры по защите языков национальных меньшинств не должны вредить государственному языку. Об этом сторонники конвенции предпочитают не вспоминать.

Я не хочу призывать кого-либо пользоваться одним языком или другим. Единственное, на чем я хочу акцентировать внимание, это на осознании той политики, которая проводилась, на корнях стереотипов относительно украинского языка, осознании современных опасностей. Ведь понимание их сделает невозможным влияние на наш выбор, разорвет наконец-то нити той постколониальной марионеточной зависимости украинцев.