«Мы должны жить по средствам» —

Мировой финансовый кризис затронул многие страны мира, в том числе Латвийскую Республику. «Латвия может стать банкротом этим летом», «Европа обрекла Латвию на экономический крах». Так некоторые мировые СМИ расценивают ситуацию в этой прибалтийской стране. Пресса много писала о крестьянских бунтах, которые в начале этого года произошли в этой стране. Почему же разразился кризис в бывшей советской республике, которая в 2004 году вступила в ЕС и НАТО? Каким видится выход из этого кризиса? Как Латвии удалось решить языковую проблему? Об этом «Дню» — в эксклюзивном интервью Чрезвычайного и Полномочного Посла Латвийской Республики в Украине Атиса СЬЯНИТСА.

— Я думаю, что СМИ немного преувеличивают. Как в Украине, наверное, все бабушки слышали о дефолте, но никто не понимает, «с чем его едят». Так же мы слышим о банкротстве Латвии. Как всегда случается в жизни, это преувеличение. Могу всех успокоить — банкротства не будет.

— А причины кризиса, в чем они состоят?

— Нужно вернуться в 2004 год, когда после трудных 90-х годов начался очень быстрый экономический подъем, толчок которому дало присоединение Латвии к ЕС. Благодаря стечению многих факторов в страну хлынула большая масса денег. Причем очень дешевых. Речь идет и о деньгах ЕС, и о больших инвестициях, которые пришли в страну. В то же время в Латвии очень быстро росла заработная плата, которая с момента вступления в Евросоюз практически стала конкурировать с высокими зарплатами в западных странах. Прирост заработной платы не был обеспечен ростом производительности труда. Вследствие названных выше факторов в течение четырех лет рост нашего ВВП составлял 10% в год. Можно сказать, что многие люди получили европейский стандарт жизни, с помощью кредитов купив дома и машины. Все это происходило невероятно легко, быстро. Уже тогда мне это показалось незаслуженным. Я жил в Оттаве, где недвижимость была дешевле, чем в Риге. Конечно, такая ситуация не могла продолжаться долго. Когда разразился кризис, то он ударил нас с двойной силой. Экономика была перегрета, и все эти деньги, которые быстро пришли, так же быстро ушли. Цены на недвижимость рухнули и возвращаются к экономически обоснованным уровням. В результате наше правительство столкнулось с ситуацией, когда в государственном бюджете очень резко упали доходы. Понадобилась финансовая помощь, и ее нам оказали. В такой ситуации самое важное, чтобы была ответственная политическая власть, которая говорит: «любі друзі», мы должны жить по средствам. Могу заверить, что банкротства не будет, но надо жить по средствам. Это нормально.

— Можете ли вы сказать, кто же все-таки виноват в этом кризисе? Многие возлагают вину на США и на слабый контроль над банковским сектором.

— Моя версия состоит в следующем. Дешевые деньги появились потому, что накопился огромный дисбаланс между Азией и Северной Америкой и Европой. Я собственными глазами видел, как в Канаде закрывались производства и уходили в Азию. Если люди ничего не производят, то и уровень жизни у них должен упасть.

Встречаясь со многими украинскими молодыми лидерами, я говорю, что мы сегодня конкурируем с Азией. И чтобы получать бОльшую зарплату, чем получают в Китае, мы должны иметь бОльшую производительность труда.

В то же время, живя в глобализованном мире, мы должны поддерживать нашего товаропроизводителя, нашего экспортера. В Латвии над этим очень серьезно задумались. И это будет урок, и будет изменение идеологии по сравнению с 90-ми годами. Ведь тогда наши и ваши бизнесмены и экономисты, прочитав несколько книг и побывав где-то на Западе, решили, что рынок решит все. А государство только должно создать для бизнеса условия. Такая идеология в принципе была правильной. Но можно не сомневаться, что разразившийся кризис внесет изменения в эту идеологию. Мы должны больше заботиться о наших производителях.

— Не будет ли это означать возврат к протекционизму?

— В рамках Евросоюза существуют очень четкие правила. И внутри евросообщества нет возможностей для развития протекционизма. Хотя такая угроза действительно существует, но она не связана напрямую с протекционизмом. Я бы сказал, что речь идет о заботе о своих производителях в рамках дозволенного. Ведь они и, равным образом, сфера услуг платят налоги и содержат государство. Все наши разговоры об охране здоровья, образовании и культуре будут бессмысленными, если производители и сфера услуг не будут конкурентоспособными.

Сейчас вопрос стоит ребром: с чем мы можем конкурировать, в чем наше будущее, где наша ниша в мировом производстве. Я оптимист и думаю, что наша география дает нам естественные преимущества. Я думаю, мы переживем этот кризис, благодаря тому, что наша страна небольшая, а экономика является открытой, и к тому же наш рабочий рынок очень маленький. Бурный рост производства в последние годы привел к тому, что мы были вынуждены импортировать квалифицированную легальную рабочую силу, кстати, в основном из Украины. Правда, сейчас в связи с кризисом у нас значительно повысился уровень безработицы.

— Поддержит ли латвийское население меры, предлагаемые новым правительством? Не повторятся ли январские крестьянские бунты?

— Бунты — это слишком. Действительно в январе был митинг протеста, на котором несколько десятков молодых людей пытались насильственным путем решать свои проблемы. Пара десятков для нашей маленькой спокойной страны — это было что-то невиданное. Если в Западной Европе мы видим это чуть ли не каждый день, то для нас это, конечно, что-то новое. Тем не менее, бунтовщиков идентифицировали и призвали к ответственности. У нас скрыться негде. Протестовать можно и даже нужно, но только не насильственными методами.

Сейчас ситуация предельно ясная. Действительно, вчера (интервью было 12 марта. — Авт.) правительство приняло декларацию, согласно которой новый бюджет будет очень существенно урезан. Я думаю, люди понимают, что иного выхода нет. Мы должны жить по средствам. Наша политика больше базируется на консенсусе. В таком случае возможно достичь какого-то компромисса. Мы решили не идти путем девальвации нашей валюты. А чтобы не было девальвации, нам придется снижать зарплату. Хотя это непросто. Дискуссия относительно девальвации или не девальвации — вечная. В этом есть свои плюсы и минусы. Мы привязали свою национальную валюту к евро с прицелом в максимально быстрые сроки присоединиться к зоне евро. Сейчас уже трудно сказать, состоится ли это в 2012 году, как планировалось первоначально.

— Господин посол, не поясните, почему такие различные оценки кандидата на должность премьер-министра? Согласно опросу, проведенному в передаче «Семь новостей» латвийского телеканала TV5, жители Латвии считают Валдиса Домбровскиса слабым кандидатом. А председатель крупнейшей в Европарламенте политической группы Жозеф Даул назвал Домбровскиса одним из самых удачливых и талантливых политиков в Европарламенте.

— Наверное, как всегда, правда где-то посредине. Насколько он будет талантлив, покажет время. Всегда приятно быть начальником, когда есть возможность раздавать подарки. Труднее всего, когда надо что-то урезать. Конечно, в этой ситуации договориться очень сложно, трудно. Но первый этап пройден. Вчера все партии договорились и все подписались под решением, что бюджет будет урезан на некоторую сумму. В этом я вижу определенную политическую ответственность. Это вселяет в меня оптимизм.

— Вы уверены в том, что латвийский парламентаризм обеспечит выход из кризиса или, возможно, на этот период нужна сильная рука? Например, в нашей стране часто звучат призывы к наведению порядка, сильной руке.

— Наша конституция существует с 1922 года, поэтому у нас политическая система является устоявшейся. И наша политика базируется на консенсусе. Мы привыкли к тому, что правительство формирует три-четыре или даже пять партий.

Сильная рука возможна только в некоторых странах. Но, по-моему, ни в коем случае приход сильной руки не возможен в Украине. У вашей страны своя специфика и свой уклад. У вас нет другого пути, как сесть и договориться насчет конкретных реформ. Другого не дано. Нужно жить по средствам.

— Не придется ли вашей стране для выхода из кризиса брать новые заимствования в других странах?

— Мы еще не исчерпали своего кредита. И вопрос так не ставится. Но если страна не может свести концы с концами, то она становится зависимой от кого-то. Либо от Международного валютного фонда, который устанавливает свои правила, которые, в принципе, являются хорошими лекарствами для государства. Либо от других государств, которые готовы предоставить заем. Но мы заканчиваем тем, с чего начинали: мы должны свести концы с концами. Тогда мы независимые, счастливые и гордые за свою страну.

— Господин посол, каким образом удалось в вашей стране решить языковый вопрос, и решен ли он окончательно?

— У нас единственный государственный язык — латышский. Примерно треть населения считает своим родным языком иной язык, в основном русский. Кроме того, в Латвии живет 60 тыс. украинцев. Есть устоявшаяся система: школа обучает молодых людей латышскому языку. Старшее поколение самостоятельно изучает этот язык. Если в 90-х годах и существовала напряженность по поводу языка, то сейчас она, если можно так выразиться, рассосалась сама собой. Если кому-то не нравится языковая ситуация, то он может сейчас спокойно переехать в любую европейскую страну. Я не думаю, что таких людей много. Ведь в реальной жизни в частной сфере функционирует два языка: латышский и русский. Например, в частной фирме вряд ли вас возьмут на работу, если вы не владеете латышским, русским и английским. Эта тройка языков открывает вам работу в частном секторе. Если в 90-х годах русский язык изучали поменьше, то сейчас, наоборот, побольше. Для работы в государственном секторе обязательно владение латышским языком. При существовании вокруг больших языков и с учетом того, что родным латышский язык считает полтора миллиона граждан, латышский язык как единственный государственный создает реальный баланс.

Существенное отличие от ситуации в Украине состоит в том, что у нас нет компактного проживания русскоговорящего населения. Русскоговорящее население в Латвии живет вперемешку с латышским. Наверное, в Украине будет свой путь решения этого вопроса.

Если говорить о Канаде, то в этой стране существует языковый барьер. Несмотря на миллиардные вливания, только 10% англоговорящего населения говорят на французском языке. И эта цифра фактически не меняется в течение последних 10 лет. Только в Квебеке примерно 40% говорят на двух языках: английском и французском. В Украине языкового барьера на самом деле нет. Два языка тут сосуществует естественно рядом, и это большой плюс для вашей ситуации.

— Какими видятся для вашей страны последние инициативы относительно изменения стратегии НАТО и, в частности, возобновления диалога на уровне Совета НАТО—Россия?

— Мы стараемся налаживать наши отношения с Россией на конструктивной и прагматичной основе. Что касается нашей внешней политики, то она взвешенная — мы более широко смотрим на вещи. Учитывая геополитическую ситуацию, наш стратегический кровный интерес состоит в том, чтобы обе организации — ЕС и НАТО — укреплялись, процветали. По одной простой причине. Нам, как небольшой стране, важно иметь зонтик. Мы это никогда не должны упускать из виду.

— А как вы оцениваете категорическое неприятие Россией расширения НАТО и заявления Москвы о том, что это несет ей угрозу?

— Этот вопрос простой. Россия не имеет права вето на расширение. Что касается вступления в НАТО, то это вопрос к самой Украине. Образно говоря, мяч отброшен в вашу сторону. Права вето для России не будет. Это ясно. И она даже ничего не сможет сделать, как она не могла воспрепятствовать прибалтийским странам, население которых однозначно было за вступление в Альянс. Сама Украина должна принять однозначное решение относительно НАТО.