От молитв – до жалоб в ООН

В начале нынешней недели глава МИД России Сергей Лавров объявил, что на переговорах с генеральным секретарем Совета Европы Марией Пейчинович-Бурич он обсудил ситуацию с водоснабжением аннексированного Крыма. Как сообщило российское информагентство ТАСС, Лавров в понедельник на пресс-конференции заявил: «Мы подчеркнули неприемлемость ситуации, которая складывается вокруг водной блокады Крыма в нарушение всех мыслимых конвенций — и европейских, и универсальных — и в нарушение той рекомендации, которая была сделана еще в 2016 году специальным представителем генсека Совета Европы господином Штудманом, который посетил Крым, подготовил доклад. Одной из его рекомендаций была необходимость немедленно отреагировать на проблему снабжения Крыма водой». Причем реакции Генерального секретаря Совета Европы на эти заявления пока нет, а Мониторинговая миссия ООН в Украине настаивает на том, что, с учетом аннексии Крымского полуострова, «Россия несет основную ответственность за обеспечение доступа к воде защищенным лицам в Крыму».

ПЕРЕЛИВАНИЕ ИЗ ПУСТОГО В ПОРОЖНЕЕ

Еще в феврале нынешнего года, когда в Крыму обмелели водохранилища, местные власти стали обращаться к богу. Тогда администрация обратилась к Симферопольской и Крымской епархии, и правящий архиерей издал распоряжение устроить в церквях молебны с просьбами о дожде. Собеседник INTERFAX.RU тогда сообщил, что такие молебны организуют не впервые, обычно их начинают проводить после обращения властей в епархию. На то время основные водохранилища Крыма были еще заполнены на 37%, этих запасов должно было хватить до июня. Но все напрасно, бог не услышал молитвы оккупационной власти.

И тогда чиновники махнули рукой на бога и подключили тяжелую артиллерию. В сентябре, когда дефицит воды стал угрожающим для военных, промышленности и сельского хозяйства и власти ограничили подачу воды в города и села, российский Совет по правам человека пожаловался в ООН и в Совет Европы. Как сообщал тот же Интерфакс, постоянная комиссия по международному сотрудничеству в области прав человека Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека призвала ООН вмешаться в ситуацию с обеспечением пресной водой жителей Крыма, в столице которого ввели жесткие графики подачи воды по часам. «Мы обращаемся к верховному комиссару Организации Объединенных Наций по правам человека госпоже Мишель Бачелет Хериа и комиссару Совета Европы по правам человека госпоже Дуне Миятович с призывом вмешаться в ситуацию и защитить право жителей на доступ к питьевой воде, предотвратить гуманитарную катастрофу на полуострове», — говорится в заявлении комиссии. Авторы обращения со слезами на глазах указывали, что «в условиях засушливого лета обеспечить питьевой водой полуостров могла бы вода из крупнейшего трансграничного водотока — реки Днепр, но украинская власть полностью прекратила подачу пресной воды по Северо-Крымскому каналу на полуостров после вхождения полуострова в состав РФ в 2014 году». В РПЧ считают, что перекрытие канала нарушает международные правовые акты и осуществляется абсолютно по политическим мотивам. Действия украинских властей по прекращению подачи воды по Северо-Крымскому каналу на полуостров считаем неправовыми, антигуманными и политически мотивированными», — плакались авторы. Однако таким заявлением они, собственно, фактически признали, что аннексия Крыма является политическим незаконным актом. Нагнетая обстановку, они в Симферополе, Бахчисарае и Симферопольском районах ввели третий, самый жесткий режим ограничения подачи воды.

Их слезы, однако, мало кто в мире воспринимает всерьез. Глава «Крымской правозащитной группы» Ольга Скрипник заявила, что Украина должна «воспользоваться» темой воды в Крыму, чтобы «открыть Крым для независимых миссий». По ее оценкам, на полуострове нет гуманитарной катастрофы с водой — ее должно хватать самим крымчанам, однако Россия «тратит ресурс на масштабные стройки, сельское хозяйство и содержание российских военных... Как только речь пойдет о независимой миссии, которая даже не будет оценивать ситуацию с правами человека, а просто оценит проблему воды, мы сразу сможем увидеть манипуляции России», — заявила Ольга Скрипник.

Между тем в российском правительстве Крыма отмечали, что готовятся к «худшему сценарию» с водоснабжением полуострова. Подконтрольный Кремлю глава Крыма Сергей Аксенов ранее сообщал, что не исключает того, что Россия признает чрезвычайной ситуацию с водоснабжением Крыма. Он также утверждает, что 2020 год стал самым засушливым за 150 лет наблюдений.

В Крыму между тем ажиотаж по поводу дефицита воды нарастает, однако меры, предпринимаемые оккупантами, напоминают переливание воды из пустого в порожнее.

ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ ОБРАЩЕНИЯ РОССИИ В ООН И СОВЕТ ЕВРОПЫ

Однако правомерно ли обращение России в ООН и Совет Европы и имеет ли оно перспективы. Как сообщила Ассоциация по реинтеграции Крыма, эксперт по международному праву, кандидат юридических наук Алексей Петров выполнил правовой анализ этого обращения. Он интересен читателям прежде всего тем, что показывает, как коварно Россия пытается трактовать международное право в свою пользу. Вот что отметил эксперт.

В свете ситуации с дефицитом воды на оккупированной территории АР Крым и города Севастополь и угрозы невыполнения Российской Федерацией (РФ) как государством-оккупантом своих обязательств по обеспечению минимального жизненного уровня населения оккупированной территории стоит рассмотреть аргументы международно-правовой точки зрения. При этом не следует забывать, что сам указанный Совет при президенте РФ является совещательным органом и его обращение не является позицией российского правительства. То есть мы имеем «полуофициальную» декларацию намерений.

Начнем с прав человека. В обращении утверждается, что «в международном праве право на воду признано как одно из неотъемлемых прав человека». При этом авторы обращения избегают ссылок на какие-либо конкретные договорные или обычные нормы международного права или любого толкования имеющейся нормы, что позволяло бы сделать вывод, что право на воду является именно таким отдельным неотчуждаемым правом человека.

Действительно, Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 28 июля 2010 года № 64/292 было провозглашено право человека на воду и санитарию. Ранее это право упоминалось в Конвенции ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин и Конвенции о правах ребенка как часть права на достаточный жизненный уровень. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам ООН разъяснил суть права на воду в замечании общего порядка № 15. По мнению Комитета, которое было выражено в замечаниях, человеческое право на воду включает возможность для каждого получать достаточное количество качественной воды для личных и бытовых потребностей. Кроме того, только благодаря воде возможно реализовать некоторые другие права, в частности право на достаточное питание, на здоровье и другие.

В условиях недопущения оккупационными властями на полуостров представителей международных организаций и международных неправительственных правозащитных организаций невозможно точно оценить влияние ограничений водоснабжения на состояние соблюдения прав человека в Крыму.

Из Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, обязанность обеспечения всех предусмотренных Пактом прав для конкретного человека несет государство, под чьей юрисдикцией этот человек находится. Об этом прямо говорится в вышеупомянутом замечании общего порядка № 15: «вода и водные ресурсы должны быть доступны всем без дискриминации под юрисдикцией государства». Иначе говоря, Пакт, в том числе право на воду, имеет экстерриториальное применение. Это означает, что в случае, если государство осуществляет свою юрисдикцию на территории другого государства, частным случаем чего является военная оккупация, именно государство, осуществляющее юрисдикцию, должно обеспечить реализацию предусмотренных Пактом прав. В случае Крыма это означает, что исключительную ответственность за обеспечение крымчан водой несет Россия.

Сейчас украинская позиция в деле о воде для Крыма однозначно строится на том, что РФ должна поставлять воду для населения полуострова как государство-оккупант. Как видится, эта позиция является юридически сильной, так как она строится как на твердо устоявшейся международно-правовой норме об ответственности государства за обеспечение прав человека под его юрисдикцией, так и на нормах международного гуманитарного права...

С другой стороны, в международном праве не хватает сколько-нибудь заметных прецедентов о праве на воду, и гипотетически спор между РФ и Украиной мог бы начать такую практику. Однако любое рассмотрение такого дела поднимет вопрос о международно-правовом статусе полуострова и аннексии его Россией. Кроме того, подача соответствующего иска в международный суд непременно потребует тщательной подготовки, в том числе изучения фактической доступности воды в Крыму и ее оценки независимыми международными организациями, чему мешает Россия.

Как же обстоят дела с якобы нарушением Украиной международно-правовых обязательств в отношении трансграничных водотоков. Приведенный аргумент опирается на статью 2 Конвенции ООН по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер, в соответствии с которой стороны «осуществляют все необходимые меры для предотвращения, ограничения и сокращения любого трансграничного влияния». В тексте российского заявления, однако, эта формулировка представлена в искаженном виде как «осуществляют все необходимые меры для предотвращения, ограничения и сокращения любого трансграничного воздействия на водотоки, проходящие по их территории». Обращает на себя внимание придание формулировке Конвенции дополнительного словосочетания «на водотоки, проходящие по их территории». Это словосочетание в тексте Конвенции не встречается. Итак, добавим — это явная попытка обмануть юристов ООН и Совета Европы и приспособить текст Конвенции для нужд обращения.

Итак: может ли указанная Конвенция применяться к ситуации с прекращением подачи воды в Крым через Северо-Крымский канал. Конвенция касается исключительно трансграничных вод. Она по определению не может применяться к внутренним водам государства. Территория Херсонской области и АР Крым являются частями территории Украины. Северо-Крымский канал ни на одном своем участке не проходит по территории РФ. Оккупация РФ части территории Украины не влияет на принадлежность этой территории Украине. Таким образом, Конвенция ООН по охране и использованию трансграничных водотоков и международных озер не может применяться к ситуации с прекращением подачи воды по Северо-Крымскому каналу.

Второй документ, на который ссылается Российская Федерация — это Берлинские правила по водным ресурсам 2004 года. Однако ссылка на них вызывает еще более принципиальные вопросы, чем ссылка на Конвенцию. Во-первых, Правила не являются международным договором.

Во-вторых, авторы российского обращения ссылаются на статью 16 Правил, согласно которой «бассейновые государства, при управлении водами международного водосборного бассейна, препятствуют действиям или бездействию в пределах своей территории, могут нанести значительный ущерб другому бассейновому государству, с должным учетом права каждого бассейнового государства на справедливое и разумное использование вод».  Формулировка статьи немедленно вызывает вопрос о возможности ее применения в ситуации вокруг Северо-Крымского канала, так как в статье речь идет о международных бассейнах, деятельность в которых одного государства может нанести ущерб другому государству. Поэтому применение Правил опять же приводит к вопросу о территориальной принадлежности Крыма. Канал и с точки зрения Берлинских правил не является международным.

Даже если не касаться определения международного водосборного бассейна, что перечеркивает предположение о возможности нанесения вреда в смысле Берлинских правил государством-сувереном государству-оккупанту, остается вопрос, можно ли считать Северо-Крымский канал частью водосборного бассейна. Канал направлен на то, чтобы отвести часть вод из Днепра для хозяйственных нужд. Он не собирает воду в Днепр и не имеет с Днепром общего конечного пункта. Определение речного бассейна, например данное Европейским агентством окружающей среды, указывает на то, что к бассейну относятся воды, которые текут в реку, а не те, которые выходят из реки. Это... не позволяет сделать вывод о принадлежности Северо-Крымского канала к бассейну Днепра. Поэтому и определение статьи 16 Правил не может применяться к нему.

Вывод, собственно, виден невооруженным глазом: о воде надо было думать тогда, когда готовили нападение на Крым и его оккупацию, и хорошо подумав, отказаться от этой авантюры. Об этом уже говорят все независимые аналитики. Во-вторых, каждому видно, что в Крыму дефицит воды есть, однако катастрофы с дефицитом воды нет, надо только отключить военные заводы, военные части, остановить промышленность и перераспределить воду среди населения. На это и должно хватить тех 20 процентов воды, которые Крым получал раньше и получает сейчас из своих источников и которых всегда хватало. Поэтому обращение к международным организациям — это попытка втянуть их в оправдание авантюры с аннексией и привлечь их к поддержке своей агрессивной политики. Собственно — попытка изнасиловать международное право. Надеемся на трезвость и взвешенность международного сообщества и справедливость международного права.