Богдан — загадочный брат Степана Бандеры

1 января исполнилось 100 лет со дня рождения Степана Бандеры. Если о его конкретном вкладе в борьбу Организации украинских националистов за независимость украинских земель знаем довольно обстоятельно, то миссия родных братьев и сестер этого деятеля, которые также отстаивали освободительные идеи, пока что освещена фрагментарно из-за отсутствия документальных источников. Здесь следующее препятствие: биографии братьев Богдана, Александра, Василия и сестер Марты-Марии, Оксаны, Владимиры настолько «закручены», что иногда напоминают детективный сюжет, понять который можно только после прочтения последней страницы.

Особенно «не повезло» Богдану Бандере. Его короткая жизненная дорога практически не изучена, а по поводу того, где и при каких обстоятельствах он погиб, существуют только не подкрепленные документами версии. Оксана и Владимира Бандеры считали, пишет дрогобичский исследователь Роман Пастух, что их брата в 40-х годах уничтожила агентура НКВД. По другими данным, Богдана Бандеру убили немецкие гестаповцы в Николаеве. Есть и такое мнение: Богдан со своей женой и еще несколькими повстанцами встретили смерть 19 декабря 1949 года в укрытии в селе Старичев Рожнятинского района Ивано-Франковской области.

Поэтому даже внук лидера бандеровской фракции ОУН, которого также звать Степан Бандера, во время торжественного собрания в честь годовщины деда, которое состоялась недавно в Национальной опере Украины в Киеве, констатировал, что ничего конкретного о судьбе Богдана не знает.

Материалы, которые нам удалось обнаружить в Отраслевом архиве Службы безопасности Украины, архивах его управлений в Николаевской и Запорожской областях, а также помощь николаевского краеведа Юрия Зайцева позволяют частично «реставрировать» последние годы жизни Богдана Бандеры.

Годом «перелома» стал 1940-й. Под угрозой преследования за членство в ОУН Богдан покинул родные пенаты (Западная Украина стала именно советской) и начал «странствующую» жизнь подпольщика. Он удачно перешел западную границу УССР и осел в Холме. Учился в тамошней гимназии. Незадолго до начала советско-немецкой войны, когда ОУН засылала в Центральную, Восточную и Южную Украину свои «походные» группы, присоединяется к одной из них и вместе с другими «западниками» проникает в Херсонщину.

Ненадолго перенесемся в 1944 год. В Запорожской, Николаевской, Херсонской областях шло восстановление советской власти. На допросах в НКВД местные подпольщики, рассказывая об оуновской сети, раз за разом давали свидетельства о каком-то «Богдане». Но ни один из них — ни Александр Яковлев, ни Павел Микитенко, ни Любомир Алиман — не знал точно, с кем на самом деле имел дело.

Скептик заметит: настоящее имя Богдана Бандеры служило ему псевдонимом в ОУН, а такое там почти не случалось. Зато оптимист обратит внимание на следующее: упомянутые выше допрашиваемые в 1944 г. дружно утверждали, что «Богдану» 25 или 26 лет. А это совпадает с общеизвестным возрастом родного брата руководителя ОУН(б). Он родился в 1919-ом!

...Осенью 1943 года «Богдан» (другие клички — «Богданчик», «Иван») руководил молодежной сетью Херсонской округи ОУН(б). Последняя была подотчетна Николаевскому проводу, который возглавлял «Директор». За связь между «Богданом» и «Директором» отвечала Яковлева Домна. Выше «Директора» в организации стоял «Юрко» — это псевдоним известного деятеля ОУН и УПА Василия Кука. Он стоял во главе Краевого провода с центром в г. Днепропетровске. Задачей № 1 для «Богдана» (кстати, любимца «Директора») стала пропаганда среди молодежи идей организации.

Агитация среди юношей и девушек была для ОУН на Николаевщине приоритетной, ведь при условиях постоянного гестаповского террора чувствовалась устойчивая потребность в новых людях. Сначала, после проверки идеологических основ, заинтересованным давали читать что-то из пропагандистской литературы, периодики или листовки, которые регулярно поставлялись из Западной Украины. Потом новичкам поручали нетяжелую работу (перенести пакет, документы, кого-то встретить). В финале кандидат на членство должен принять присягу на верность ОУН.

В октябре или ноябре 1943 года «Богдан» «засветился» в покушении на немецкого полицая. Спасаясь от преследования гестаповцев в Николаеве, он с коллегами (Яковлев Александр, Чухлиб, Хвыля) заехали в село Пески. Однажды вечером, когда друзья собрались в хате Нины Яковлевой, к ним пришел полицейский вместе со старостой села — дальним родственником Яковлева — и предложил «поднять руки вверх». Как только начался обыск, «Богдан» молниеносно выхватил у полицейского винтовку, а Хвыля выстрелил тому в голову (попал в ухо). После этого подпольщики разбежались кто куда.

В начале 1944 года сменился руководитель Николаевского провода ОУН. «Богдана» посылают руководить подпольем в Баштанский район, поскольку оно там постоянно «пробуксовывало». Новый руководитель развернул бурную деятельность. Активность «Богдана» так поразила руководителя Николаевской округи ОУН(б) Павла Микитенко, что он на допросе в НКВД причислил того к «самым опасным индивидам», а собственно Баштанский район охарактеризовал как «наиболее зараженный национализмом» на Николаевщине.

«Богдан» поселился в с. Пески. Новый руководитель проживал в доме девушки Моти. Эта круглолицая «низкая брюнетка» (по другому источнику — «блондинка») жила в верхней части села со стороны плавней». Она входила в группу женщин села во главе с Галей Боровик, которые симпатизировали оуновцам.

Сохранились довольно интересные свидетельства о характере и личных качествах тогдашнего «Богдана». Вот каким он запомнился коллеге: «25 лет, западник, всю его семью репрессировала советская власть, нелегал». В других протоколах допросов читаем: «На вид лет 18, хотя на самом деле 26, из Буковины, низкого роста, худой, белокурый, волосы светло-русые, взъерошенные. Продолговатое бледное лицо, глаза серо-голубые, нос прямой, уши большие, зубы кривые. «Богдан» был довольно «языкатый» и поэтому от него Павел Микитенко узнал немало интересного о Херсонской округе. «...был физически слаб, но решительный и смелый, «живым в руки не сдастся».

Внимание привлекала и некоторая странность поведения нового руководителя ОУН Баштанского района. По наблюдению того же Микитенко, Богдан Бандера носил «всегда расстегнутое» серое пальто, одевал темно-синий костюм, а штаны его постоянно были «по колени в грязи». Ходил он медленно, «девичьими, маленькими шагами, «... руки разведены в стороны, ладонями от себя, пальцы рук всегда растопырены и постоянно двигаются».

Где-то в феврале 1944 года всем стало понятно, что не за горами смена власти — немецкой на советскую. Поэтому руководитель СБ «Роман» приказал построить укрытия, чтобы руководящий актив смог там находится в тяжелые дни. По данным Александра Яковлева, Богдан Бандера также копал один из «бункеров» — у села Маръяновка. В начале марта он поселился в укрытии («яме») в 8 км на восток от села Пески.

В таких «ямах» руководители николаевского и баштанского подполья надеялись пересидеть смену власти, а потом легализоваться под видом бывших советских партизан. «Богдан» рекомендовал вступать в Красную Армию и подыскивать там новых членов ОУН. Параллельно на местах планировался набор желающих в вооруженные «боивки». Наконец, «мятежники» надеялись направить и тех, и других воевать на Волынь в составе УПА. Многих тревожил земельный вопрос. «Богдан» обещал в будущем раздать земли крестьянам для «индивидуального пользования».

С Богданом Бандерой в убежище также скрывались подпольщики села Пески — Яковлевы: Александр, Домна и Мотрона, Романенко, Тихоненко, Чухлиб и другие. Любомир Алиман («Борис») носил в убежище продукты и белье. Впрочем, через два-три дня это укрытие обнаружили немцы. Завязалась перестрелка. «Семена» убили, а «Борис» куда-то пропал. Повстанцы бежали. Какое-то время скрывались в скирде соломы.

Подполье Николаевщины очень пострадало от мартовской советской масакры. В частности, при невыясненных обстоятельствах погибли его руководитель «Директор», заместитель Павла Микитенко «Николай». А сам Микитенко, «лично знакомый» с Богданом Бандерой, пошел на сотрудничество с НКВД, но уже в феврале 1945 г. «за измену Родине» получил 10 лет исправительно-трудовых лагерей.

При восстановлении советской власти подполье ОУН(б) на Николаевщине «посыпалось» как карточный домик. Так, только подпольщик Кононов на следствии НКГБ назвал 98 известных ему оуновцев в Днепропетровской и Николаевской областях, в том числе руководителей Днепропетровского краевого и Николаевского областного проводов.

Окончание жизненного пути Богдана Бандеры, по рассказам очевидцев, наступило в марте-апреле 1944 г. По воспоминаниям жительницы с. Пески Тамары Задираки, который приводит николаевский краевед Юрий Зайцев, «Богдана» случайно застрелили красноармейцы из Сибирской дивизии, которые находились в селе на отдыхе. Это произошло 11 или 12 марта:

«Когда он забежал в сад, военнослужащие его окружили и начали бить. Они приняли его за немецкого шпиона. Стрельба прекратилась, он заговорил с военными — говорил, что он не немец и просил сдать его в комендатуру. Я стояла потрясенная как громом. Я вспомнила митинг и этот голос. Потом сорвалась с места и подбежала к ребятам.

Говорю им: «Он же не немец!»

А они: «Ты его знаешь?»

— Нет, не знаю, но слышу польский акцент, так говорят западные украинцы.

Я сразу догадалась, что это тот же парень, который выступал на митинге. Он понял, что я его пытаюсь защитить, и уже умирающим голосом проговорил: «Я Богдан, я украинец из Львова» — и вскоре умер».

Богдана Бандеру похоронили на огороде Тамары Задираки. А перед тем, как его труп засыпать землей, жители села Пески ... сняли с него одежду.

Четких официальных документов, которые бы расставили все точки над «і» в этой истории, так и не обнаружены. Осталось только несколько косвенных документальных свидетельств. Богдан Бандера лаконично упомянут в протоколе допроса Александра Яковлева от 30 мая: «По слухам — убит». А 28 июня 1944 года начальник 4-го отдела «Смерш» 3-го Украинского фронта отметил, что «Богдана» на Николаевщине нет.