Династия Которовичей

В этом году исполнилось бы 75 лет со дня рождения выдающегося украинского скрипача, педагога и музыкально-общественного деятеля, создателя легендарного коллектива «Киевские солисты» Богодара Которовича (1941—2009).

В начале ноября прошел вечер, посвященный памяти мастера, а еще состоялось несколько акций, среди которых наиболее интересным стал концерт «Вервиці до Містичної Троянди», организованный дочерью Маэстро, талантливой известной скрипачкой, тоже педагогом и просто поразительно креативным человеком Мирославой Которович (об этом нерядовом событии «День» писал в №№200-201).

Это подтолкнуло нас к встрече с музыкантом. Мы общались на непростую тему родителей и детей.

ШКОЛА МАЭСТРО

— Ваш отец — гениальный скрипач, мама — арфистка. По-видимому, в каком-то космическом коде заложено, что дети в таких семьях становятся музыкантами. У вас была альтернатива? Хотели ли заниматься чем-то другим?

— Если в семье живут определенным делом, хотя музицирование трудно назвать таким словом, — это образ жизни, то, дыша этим воздухом, я и не могла выбрать другой путь. Это просто часть меня. Впрочем, когда ребенок растет рядом с такой выдающейся личностью, то он либо оказывает сопротивление, чтобы как-то выделиться и утвердиться, либо поддается необходимости служения таланту. В нашей семье, например, был культ папы, — мама посвятила себя ему. Третий вариант — попробовать создать что-то свое, основываясь на полученный опыт. И мне кажется, отец очень сильно побуждал меня к этому, потому что всегда открыто поддерживал новое!

— Богодар Антонович был учителем от Бога — имел около 200 выдающихся учеников, которые стали личностями, яркими музыкантами-скрипачами, виртуозами, тонкими интерпретаторами, которые при этом не копируют преподавателя...

— У него был свой подход к каждому ученику.

— Он был диктатором как педагог?

— Нет, никоим образом. У него была черта — я такое встречала в бизнесе — не «подтягивать» слабые стороны, а раскрывать сильные.

— Но не сразу понимаешь сильные стороны ученика, потому что они не всегда на поверхности!

— Он видел все за три минуты на многие годы вперед. Как это ему удавалось? Один Бог знает...

— Существует ли какой-то особенный педагогический метод Богодара Которовича?

— У него был огромный багаж методических знаний, которые он получил от выдающегося преподавателя в Московской консерватории, — Юрия Исаевича Янкелевича. Тот считал, что талант педагога в его классе ярко выражен у двух учеников: Богодара Которовича и Григория Жислина. Папа очень этим гордился.

Отмечу: качество и художественную выразительность в игре студентов Богодар Которович ставил на первое место, при этом старался не навязывать технические, аппликатурные стандарты — он вдохновлял на творческие поиски, заставлял думать, потому в настоящий момент его школа продолжает жить.

— Вы в консерватории были студенткой отца. Трудно было учиться?

— Весь педагогический путь папы я бы разделила на три периода. Первый, — когда он только приехал в Киев из Москвы, и все методические знания старательно передавал ученикам. Его рабочий день начинался в 11 утра и длился до 11 вечера. И это — ежедневно.

— А ведь еще была и собственная исполнительская деятельность!

— Он занимался на скрипке по ночам. Я это хорошо помню. Относительно меня, то он не ставил мне руку, а полностью доверил это одному из первых своих учеников — Петру Зиновьевичу Бондасу, у которого я училась в Киевской музыкальной десятилетке. Поэтому скрипичную школу папы я переняла уже через него.

Второй период — когда появился оркестр «Киевские солисты», куда попали лучшие из его учеников. На мой взгляд, в то время между учителем и студентами складывались уже коллегиальные отношения.

И последний — в котором его уроки скорее напоминали мастер-классы, где он мгновенно выхватывал суть и мог кардинально улучшить игру воспитанника с полуоборота. Эти уроки не имели ничего общего с натаскиванием, вытягиванием из двойки на пятерку.

Интересно, что он никогда не показывал, как играть. Его принцип — так направить ученика, чтобы тот нашел выход сам, в собственных ощущениях. Это более длинный путь, но значительно более эффективный.

У него хотели учиться все — половина консерватории скрипачей числилась у Богодара Которовича, которых готовили его ассистенты, а он только прослушивал их перед выступлением. А вот избранники — Дмитрий Ткаченко, Кирилл Шарапов, Богдана Пивненко, Тарас Яропуд, Игорь Завгородний и другие самые яркие музыканты молодого поколения получали персональные уроки, указания, я бы сказала, индивидуальное вдохновение папы.

«ОНА ЕЩЕ ТОЛЬКО В НАЧАЛЕ СВОЕГО РАЗВИТИЯ И ПОЙДЕТ ДАЛЕКО ВПЕРЕД!»

— А как относительно вас?

— Я точно так же попала в то число его студентов, которые, пусть и не часто, все же получали его уроки. Я очень серьезно к ним готовилась. Мне помогала ассистент папы — Ярослава Григорьевна Ривняк. Признание себя как скрипачки или как возможного таланта я получила уже на последних курсах консерватории. Папа говорил, что я ребенок с поздним развитием.

— То есть он относился к вам достаточно строго...

— В 2006—2007 годах папа давал интервью, с которым я ознакомилась уже после его смерти в расшифровках. Тогда он сказал: «Но она еще только в начале своего развития и пойдет далеко вперед!» Это я уже играла в «Киевских солистах». И та установка вселила в меня надежду! Его уже два-три года не было, это для меня были чрезвычайно тяжелые времена, а он меня поддержал своей оценкой, верой, что могу развиваться. Поэтому я — не балованная!

К слову, он и в ансамбль «Киевские солисты» меня приобщил со словами: «Ну, раз ты уже у Гидона Кремера играешь, то и я тебя возьму»... Возможно, волновался, чтобы не говорили, что протежирует своего ребенка, выделяет среди других. Но, вероятно, и на самом деле так думал.

— А с вашей стороны была какая-то ответственность?

— Не то слово! Я же говорю, что готовилась к занятиям невероятно усердно! Было такое, что записывала уроки на диктофон, потом прослушивала! Я стремилась быть достойной. В нашей семье есть культ папы и его мужской линии. Дедушка был очень хорошим, одаренным, историю изучал, несколько языков знал. Прадед — из рода священников, которого до сих пор помнят в селе Жабки. Я там была и недавно открыла для себя эту мощную родословную. Ездила на Холмщину, где папа родился, чтобы почувствовать атмосферу, подышать тем воздухом (Богодар Антонович Которович родился 3 июля 1941 года в городе Грубешеве, Холмщина, теперь Польша. В 1945 году семья будущего скрипача переехала на Волынь, а впоследствии — во Львов. — О.Г.). Это осознание корней должно быть. Когда мы постигаем связь через поколения, тогда начинают нанизываться «бусинки» всего рода. И ощущение себя его частью помогает преодолеть страх за настоящее. Это чрезвычайно поддерживает!

Я хотела быть достойной рода Которовичей. Когда у меня родилась дочка, я дала ей фамилию Которович! Папа, когда узнал, что Надежда — Которович, отнесся к этому очень серьезно. Он даже сказал ее отцу: «Это — поступок!».

— Она тоже занимается музыкой?

— Да! Сейчас ей 8 лет. Одаренность у нее есть, но я не принуждаю ее к занятиям, как и меня папа с мамой не заставляли, — поощряю, заинтересовываю, но не принуждаю. Я надеюсь, тоже раскроется со временем.

— А вот конкурс, который Богодар Антонович учредил в 1995 году в Харькове... Эти соревнования будут существовать в дальнейшем, или это уже история?

— Первые конкурсы ошеломили. На них были открыты и Андрей Белов, и Валерий Соколов, и другие теперь известные музыканты. Идея была фантастической! Очень жаль, что она прервалась. Такие конкурсы могут быть, на мой взгляд, объединены только выдающимся именем, фигурой, с которой считаются, на которую ориентируются все. Когда отца не стало, мне предложили быть председателем жюри Конкурса молодых скрипачей имени Богодара Которовича, который проводился Академией культуры и искусств в Луганске в 2010 и 2012 годах. Теперь проведение конкурса имени моего отца снова прервалось...

«ДЕЛАЙ СВОЕ»

— Вы вроде бы идете тем самым путем, что и ваш гениальный отец. Он создал «Киевских солистов», а вы — коллектив «АРТЕХАТТА». Что вас подтолкнуло к такому шагу?

— Сначала, когда не стало папы, у меня возникла иллюзия (теперь я понимаю, что это была иллюзия), будто я могу продолжить его дело, даже должна это сделать, ведь я столько бок о бок с ним работала, практически все знаю, — ну, почти все... Как заместитель отца по творческим вопросам, я считала, что вполне органично могу занять его место. Но коллеги эту мысль не только не разделили, ее, наоборот, восприняли агрессивно. Некоторое время я пыталась им доказать, что достойна этой позиции. В настоящий момент я уверена: это был ошибочный путь. Мудрые люди говорили мне еще тогда: «Если тебя сразу не приняли — делай свое».

И вот, после лет творческого становления через преграды, иногда на грани полного отчаяния, в моем классе в Национальной музыкальной академии оказались такие творческие зернышки, которые дали побеги. Это — музыкально одаренные и очень преданные делу молодые люди. Мы должны были сыграть концерт, для этого необходимо было найти альты и виолончели — мы это сделали, и так у нас красиво все пошло!

«АРТЕХАТТА» родилась из чего-то очень чистого. Это не была какая-то альтернатива! Если есть желание что-то создавать, то побег, который растет, все равно ищет выход наружу, как вода, которая во что бы то ни стало пробьется на поверхность. Дух папы я чувствую в этих молодых музыкантах. У нас все базируется на энтузиазме, как и отец в свое время начинал. Мы работаем не ради заработка, а ради идеи.

Оглянувшись через определенное время назад, я подумала: «Так вот что значит продолжать дело отца!». Все это — благодаря тому, что я от него получила: знания, гены, если хотите, моральные, духовные принципы.

Родить — тяжелее, чем получить и продолжить уже готовое. Первичное — это значительно ценнее. Папа умел как-то отбрасывать второстепенное и концентрироваться на главном. Я, бывало, так переживала, так себя изводила в каких-то спорных вопросах. А он, как ни в чем ни бывало, звонил мне через час. Я ему говорила: «Мы же только что спорили!». А он отвечал: «Но это ведь рабочие моменты».

Вот и теперь, когда случается какая-то неудача со студентами, я называю это рабочими моментами. Конечно, из определенных случаев нужно делать выводы, но генеральная линия — не в этом. Благодаря мудрости папы мне удается держаться в очень сложных ситуациях и очерчивать для себя правильные цели. Кстати, 28 декабря приглашаю всех желающих на наш концерт «Нововіденський бал», который состоится в Национальной филармонии Украины.