Изображая Бога

Внимание, спойлеры!

Серийный убийца Чарльз МЭНСОН, преступлениям которого в этом августе исполнилось ровно полвека, до американского "лета любви", до 1969, был рядовым уголовником-рецидивистом, имевшим навыки манипулирования людьми. Выйдя после очередной отсидки, основал секту "Семья" из безоглядно преданной ему молодежи, бывших хиппи. После того, как "Семья" в течение 4 дней зверски убила 9 человек, в том числе беременную жену культового на то время режиссера Романа ПОЛАНСКИ, киноактрису Шарон ТЕЙТ – Мэнсон стал знаменитостью. Это необходимо для понимания истории, которую рассказывает Тарантино в своей девятой картине "Однажды в... Голливуде» (Once Upon a Time in... Hollywood).

Главные герои - актер вестернов Рик Далтон (Леонардо ДИ КАПРИО) и его дублер Клифф Бут (Брэд ПИТТ). Время и место - Лос-Анджелес, февраль-август 1969-го. Карьера Далтона угасает. Ему преимущественно достаются партии злодеев в сериалах и спагетти-вестернах. Меньше работы для Рика - меньше гонораров для Клиффа. При этом последний водит машину Рика, делает ремонты у него дома, даже выступает психотерапевтом своего легкого на слезы партнера; по сути, они живут как семейная пара, хотя и не признаются себе в этом.

Локация вносит фатальный поворот: дом Далтона находится по соседству с особняком на Сьело-драйв, 10050. Именно там 8 августа 1969 по приказу Мэнсона трое членов «Семьи» убили Тейт, а также ее гостей - модного стилиста мужских причесок Джея СЕБРИНГА, богатую наследницу Эбигейл ФОЛГЕР и друга Полански, эмигранта из Польши Войцеха ФРИКОВСКИ. Все они появляются на экране в свое время.

Осведомленность зрителей о тех событиях Тарантино делает важным сюжетным фактором. Именно поэтому, в частности, Шарон Тейт (Марго РОББИ) - совершенно пассивный персонаж, объект, а не субъект действия. Режиссер намеренно держит ее в режиме наблюдения, а во второй части фильма еще и вводит закадрового комментатора, который с сухостью полицейского протокола излагает ход событий - и тем самым повышает напряжение до обжигающего уровня.

Кстати, в фильме есть еще одна известная персона: звезда кунг-фу-кино Брюс ЛИ (Майк МО). Сцена его драки с Бутом вызвала много критики. Ли показан комически: кричит тонким голосом, делает воинственные движения руками - словом, выглядит как некая карикатура на персонажа боевиков о восточных единоборствах. Но это не реальный Ли - это Ли уже в образе его же собственных фильмов, по которым, собственно, его и знают.

Более того. Практически все основные характеры время от времени так или иначе входят в роли прямо на наших глазах. Клифф, когда надо, становится тем, кем и должен быть - каскадером, безупречным бойцом, противостоящим злу; Рик со спины в длинноволосом парике и кожаной куртке очень похож на Мэнсона - и не зря, потому что только играл злодея, а в развязке, чтобы угомонить плохого человека, хватает реквизит к одному из своих фильмов - огнемет - и устраивает прямую автоцитату, только уже в реальности (хотя что такое реальность в таком фильме?); Аль ПАЧИНО  играет продюсера, который тоже актерствует как может. Все в образах, даже когда не на площадке.

Все, кроме Тейт.

Она усилиями Робби и Тарантино обрисована как некий голливудский мотылек. Ходит по вечеринкам, катается в машине с Романом, принимает друзей. Ни разу не видим ее перевоплощения; зато Шарон идет в кинотеатр на комедию «Команда разрушителей» (1968) с собственным участием. Фактически, на экран смотрит Робби в образе Тейт - такая же зрительница, как и мы, но смотрит при этом оригинальный фильм с участием своей героини. Такое отражение, кроме того, что вносит дополнительное, можно сказать, метафизическое измерение, еще и становится хорошей деталью, который замыкает эмоциональное поле "Однажды в..."

Ведь это еще и настоящая поэма (да, здесь никакой пафос не чрезмерен) во славу актерского ремесла. Вершина этой "актероцентричности" - то, что делает Ди Каприо. Он с поразительной точностью передает актерские труды и дни: мгновенные перевоплощения и казусы на площадке, появления в доброй полудюжине ролей, среди которых выдающийся лиходей - "злой Гамлет", мучительные диалоги с самим собой, изнуряющая неуверенность, скрытая под маской красавца-мачо, постоянный страх оказаться забытым и ненужным, пьянство как следствие. Очень давно, еще со времен ранней юности, у Леонардо не было столь глубокой, тонкой работы.

Но и эта сосредоточенность на актерах - лишь один из элементов синефильской одержимости Тарантино, достигающей в «Голливуде» апогея.

Действительно, все его предыдущие картины, хотя и были наполнены множеством цитат из разных эпох кинематографа, никогда не оперировали реалиями киноиндустрии как сюжетным материалом - только как своего рода фоном для характеров.

Теперь уже сам залитый неоном, залепленный афишами, озвученный великой рок-музыкой, задымленный марихуаной Лос-Анджелес 1969 года составляет безусловно кинематографические декорации для этой странной фабулы. В «Однажды в... Голливуде» кино заполняет бытие героев без остатка. Сам акт кинопросмотра регулярно подается как чувственное наслаждение, вроде секса или алкоголя. Все постоянно что-то смотрят - на больших или малых экранах, старое и новое, черно-белое и цветное. Тарантино, вспоминая свою видеотечную молодость, в свое удовольствие упражняется в стилизаторстве, производя "аутентичные" фрагменты несуществующих фильмов и сериалов 1950-60-х. Та же «Семья» живет на ранчо Спана - заброшенной съемочной площадке, а Клифф – вообще в трейлере рядом с автомобильным кинотеатром. Главная драма Рика и Клиффа – выпасть из индустрии. Тройка посланных Мэнсоном убийц решает наказать тех, кто сделал их жестокими, снимаясь в кровожадных лентах - а персонаж Ди Каприо с его стреляющим репертуаром представляет в этом смысле идеальную мишень. Новый фильм Тарантино генерирует смыслы непосредственно из своей экранной природы; из той же основы произрастают мотивы и поступки действующих лиц. Но в таком случае - и тут следует снова вспомнить тот, вероятно, наиболее причудливый момент с Тейт-Робби в кинотеатре - кинематограф становится своего рода высшей силой, могущей изменять ход вещей, в том числе и в прошлом: оживлять умерших, наказывать поганцев.

Именно поэтому развязка «Однажды в... Голливуде» - эффектное до неприличия упражнение в жанре альтернативной историографии, и другим быть не может. Так же, как не могли быть другими завершения «Джанго освобожденного» (2012) и «Бесславных ублюдков» (2009) - где хорошие парни выигрывали соответственно войну с рабством и Вторую мировую, и плевать, что скажут любители достоверности.

И тут установлена хитрейшая ловушка из всех возможных.

Глядя в последнем кадре сверху - единственный раз в таком «ракурсе Бога» за весь фильм - на тот свет, где невинные живы, а зло наказано, Тарантино кладет поверху титр: Once Upon a Time in...

Hollywood.

Все наслаждаются хеппи-эндом, захватывающим фейерверком насилия, ему предшествовавшим, ярким сюжетным хулиганством.

Тарантино так легко обманывает этих всех, включая опытных критиков, потому что все рады быть обманутыми.

Но это не "Однажды в… Лос-Анджелесе". Это - "Однажды в… Голливуде".

Что такое Голливуд, в конечном счете?

Конвейер сказок.

Когда Рик-Ди Каприо в финале, после сверхубедительного восстановления справедливости, вступает в ворота - так и хочется сказать в райские ворота - дома 10050 на Сьело-драйв и идет в лунном свете на встречу с Тейт, начинает играть такая умиротворяющая музыка, которая может звучать только в сказках. Ибо где еще бывают настолько счастливые концы.

И именно такой идеально-безоблачный кадр с титром как приговором вынуждает понять, насколько это действительно щемящий и трагический финал.

Мы хотели сказку?

Мы ее получили.

Конец.