«Вы не можете поселиться на красной дорожке»

«У нас давняя история личных отношений», — с улыбкой представляет коллегу и автора «Дня» Ольгу Герасимъюк главный редактор газеты Лариса Ившина. Слушатели и собеседники — воспитанники ХІ Летней школы журналистики «Дня» — приготовились к продуктивному диалогу. «Мы вместе прошли историю становления, возрождения, регресса, деградации и нового возрождения страны, которое, надеюсь, будет зависеть и от ваших усилий», — продолжает пани Лариса.

Учатся творить это «новое возрождение» школьники именно на таких живых мастер- классах, где они абсорбируют опыт и умение уже признанных профессионалов и экспертов. Кстати, встреча с Ольгой Герасимъюк началась с воспоминаний об уникальной личности — Сергее Крымском. Собравшиеся посмотрели промо-ролик «Дня» авторства пани Ольги и оператора Андрея Нестеренко при участии Сергея Борисовича. «Даже не хочу знать, сколько лет ему было на момент работы над роликом. У него так блестели глаза! Он, что бы ни увидел, мог сказать: «Ой, а что это у вас такое? А как это?» И глаза у него загорались...» — вспоминает Ольга Владимировна.

С таких трогательных воспоминаний началась откровенная беседа в формате «без табу» между теми, кому было что спросить, и теми, кому было что рассказать.

 Лариса ИВШИНА:

— Сергей Крымский относится к тем уникальным людям, которыми Украина может гордиться. Но есть ли у нас часовое интервью с ним на телевидении? Если нет, то почему? Оля, почему подобный блиц — телевизионная редкость?

 Ольга Герасимъюк:

— Телевидение уже давно серьезно болеет. Оно, очевидно, во всем мире болеет. Но там действуют определенные правила, там ищут лечение, новые пути развития, там главное — зритель и его потребности. А то, что с нами произошло в нашем электронном пространстве, стоит в ряду гибелей. У нас сегодня нет канала, где бы подобные интервью были возможны — по крайней мере, среди популярных и мощных, потому что так называемый рынок ориентирован на «ширпотреб», каким его видят менеджеры. Знаю, энтузиасты сейчас все равно собирают подобные интервью. Не известно, увидит ли их кто-нибудь когда-нибудь на экране, но они нужны. Когда-то поколение спросит — а что, это правда, что до нас ничего не было? Потому что время забирает людей, которым нет замены. Время вообще сегодня немного пластмассовое: во всем мире не хватает личностей. Поэтому мы должны как никогда заботиться, чтобы заархивировать мнения людей крупного такого масштаба для потомков. Никто за это не заплатит. Это нельзя капитализировать. Ответ на этот вопрос именно в том, что это работа для смелых людей, тех, которые хотят жить именно в этой стране!

 Соломия БУЙ, Львовский национальный университет имени Ивана Франко:

— Вы — одна из самых успешных социальных журналистов в Украине. Однако Вам принадлежит фраза, что социальный журналист не получает наград, а лишь неприятности, а такая журналистика никогда не будет модной, несмотря на то, что в ней нуждаются люди. Что же является определителем моды в медиапространстве, и кто определяет: модный контент или нет, если игнорируются запросы аудитории?

О. Г.: — Меньше всего я заботилась в журналистике о моде. Выбор социальной журналистики обусловлен лишь тем, что я всегда выбирала то, где есть жизнь. Мода в журналистике — это что-то из параллельного мира, когда ты думаешь, как тебя будут показывать по телевизору и рвать на сувениры. Такая «звезда» гаснет сразу же, как только выключается камера... потому что она не несет никакого содержания. Вы не можете поселиться на красной дорожке современных гламурных украинских мероприятий. Я никогда не думала о том, что должна сделать себе имя. Просто была чрезвычайно интересна та жизнь, которую я видела вокруг. А начала я свою карьеру из учетчика писем в одной огромной редакции газеты. Это была хлопотная работа, но я получила возможность перечитывать уникальную почту! Передо мной открылась книга судеб. Но я должна была не только читать и регистрировать эти письма — нужно было каждому ответить! И это обусловило мой жизненный выбор. Потому что моя заведующая отделом возвращала мне мои ответы читателям, пока они не были написаны так, словно обращаешься к единственному человеку в своей жизни. Я научилась представлять корреспондента, смотрела ему прямо в глаза, говорила с ним мысленно. Это меня научило тому, как нужно относиться к человеческой жизни, и определило мою профессию. И хотя сейчас меня знают как телевизионщика, большая часть моей жизни — газетная. Писать люблю невероятно! Это — как есть шоколад. И когда пишу — то для газеты «День», потому что здесь действительно своя Украина, здесь близкая мне среда, родственный мир.

Л. И.: — Оля, недавно крымский журналист Павел Казарин писал, что в настоящее время политики и журналисты — это часто одна тусовка. Выходит, что общество на самом деле обделено вниманием журналистов. До определенного момента украинская журналистика развивалась очень обнадеживающе. По твоему мнению, когда именно произошел этот неутешительный поворот?

О. Г.: — Возможно, это был момент, когда политика вмешалась в эту область, втянула СМИ в свой водоворот. Хотя политика всегда рядом с нами, но в то время только что появился какой-никакой рынок медиа, появились владельцы, для которых это был не основной бизнес, а лишь способ защищать свое первое дело. Немного свободы в начале — а дальше все погрузилось в бездну борьбы за властвование, выживание, передел. Определенная свобода и естественное развитие журналистики возможно при том экономическом положении в государстве, когда владелец СМИ чувствует себя сильным. Когда бизнесмен чувствует, что его дело защищено. Когда же он слаб, начинается разруха. Когда мы создавали канал «1+1», нам повезло говорить о том, что думали и о чем мечтали. Об этом точно написал недавно в своей книге Александр Роднянский, автор этого большого проекта. Мы тогда действительно были на том этапе развития государства и телевидения, когда пропаганда своего государства была чистой потребностью душ, потому что мы начинали развитие СВОЕЙ страны, мы искренне впервые заговорили о тяжелой истории своего государства и его светлом будущем. Успех дела заключался в том, что была собрана команда личностей, а личности — это не просто диплом, это — масса прочитанных книг, это прожитая судьба, пережитые беды и личные прорывы в профессиональном становлении. Это люди, которым есть что сказать. Сейчас другое время, которое подбирает на свои «высоты» серых, неученых людей. Такое не может быть ценным для общества, происходит отторжение.

 Наталья ПОНЕДИЛОК, Днепропетровский национальный университет имени Олеся Гончара:

— Представим, что вы собираетесь написать книгу по истории Украины. На какие позитивные и негативные моменты вы обратили бы особое внимание?

О.Г.: — Такой учебник уже пишет газета «День» своими книгами, и я, кстати, счастлива, что мне довелось попасть в первую книгу из Библиотеки газеты со своим предисловием. Историю нужно фиксировать все время. Я бы много писала о наших победах, о которых мы очень мало говорим. Если бы мы, помимо наших трагических страниц, не забывали фиксировать те ситуации, из которых мы вышли героями, — а их достаточно — тогда мы могли бы дать обществу позитивный толчок. На самом деле в нашей жизни столько же светлого, сколько и темного, ведь иначе мир перевернулся бы. Мы должны больше говорить не о том, как умереть героем, а как жить героем, жить сильно и положительно. Я бы в истории не искала врагов, я писала бы ее с точки зрения великодушного человека — победителя, который не ищет, кого убить за плохое, а ищет, как дальше жить с полученным опытом. Я бы писала историю с позиции сильного человека.

Нашу современную историю перестали фиксировать. Раньше в советских кинотеатрах показывали журналы, где зрителю рассказывали об отечественных ученых, писателях, изобретения, открытия. Государство, пусть советское, заботилось о хронике своей жизни. Сегодня что-то только можно почерпнуть из новостей, но вы знаете, что случилось с новостями: сейчас нет новостей — есть только интерпретация. Поэтому я бы просто писала хронику страны, бывала бы в местах, где живут правильные люди, где делают правильное дело.

 Вадим ЛУБЧАК, журналист газеты «День»:

— Как вы оцениваете профессиональную солидарность украинских журналистов? С одной стороны, если одного журналиста побили, об этом сразу пишут. А когда случаются какие-либо истории успехов, в том числе «Дня», — мы обращаемся к коллегам, но не уверены в их поддержке. И второй вопрос: сейчас своеобразной модой стало ругать Национальный союз журналистов. Какой вы как член Союза видите его роль?

О.Г.: — Я член Национального союза журналистов Украины уже давно. Никогда из него не выходила. Да, он сегодня утратил свою первоначальную роль: во всем мире Национальные союзы являются организациями, где происходят все профессиональные вещи, где концентрируется контроль над соблюдением журналистами всех этических и профессиональных кодексов — жестко! Именно Союзы мощно защищают права своих коллег. У нас, помимо пренебрежительного отношения к Союзу, ничего другого не предложено. Мелкие платформы, которые называют себя профсоюзами или другими медийными объединениями, на самом деле является субпродуктом. Непросто реанимировать что-то старое или погибшее. Наверное, это неблагодарная работа, но нужно строить новое, наполнять новым смыслом. Если способны понимать эти смыслы.

Что касается журналистской солидарности, то она, на мой взгляд, спорна. Мы солидарны временно только тогда, когда кого-то побили. Настоящая поддержка, братство профессиональное заменено сегодня пренебрежительным определением «пиарить кого-то», а этого никто даром делать не хочет. Дружбы профессиональной не существует, о хорошем говорить — «отстой». И не только о коллегах — вообще. На Львовском медиа-форуме одного известного молодого журналиста спросили: «Если вы узнаете о ком-то из тех, о ком все время пишете гадости, что-то хорошее, вы об этом напишете?» На что он ответил: «А зачем? Разве это важно?» Выходит, мы пишем только о плохом (конечно, его нужно изобличать), но жизнь не состоит только из негатива. Таким примитивным отбором журналисты формируют катастрофическое видение мира. Если вообще можно подозревать, что они этот мир видят во всей его широте и многоцветности».

 Елена ЗАШКО, Донецкий национальный университет:

— Как современному ведущему социальных программ вести себя с героями программы? Нужно ли быть в стороне в таких форматах?

О.Г.: — Сегодняшние социальные программы очень отличаются от тех, которыми должны быть социальные программы. Это предопределено тем, что подходы в СМИ стали преимущественно консюмеристские и развлекательные. Такие подходы — нормальны, если есть и другие. К человеческой жизни сегодня серьезно никто не относится. Но именно сегодня и наступил тот предел. Люди начинают выключать телевизор, потому что требуют к себе уважения. Вот отсюда и ответ: ведущий в таком формате — не звезда из билборда. Это человек внимателен, умен, доступен, чувствителен к собеседнику, ко всем нюансам потребностей своего героя быть услышанным и уважаемым.

Когда говоришь так с человеком, во-первых, он раскрывается полностью, и ты должен это уважать — и беречь приватность и достоинство того человека, а не распинать его, беспомощного в своей откровенности, на весь экран. В таком случае важна история жизни этого человека или то, как выглядит ведущий, какая его щека «снимабельна»? Ответ лежит здесь. И я уверена, что скоро на телевидении опять появятся такие подходы, потому что оно иначе не выживет.

 Александра ЧЕРНОВА, Донецкий национальный университет:

— В своем блоге на сайте газеты «День» вы написали, что «люди, которые не соглашаются, — мой самый любимый вид людей». Как показывают последние события из Врадиевки, в Украине нет дефицита сильных духом. Как, на ваш взгляд, может ли протест тех, кто не соглашается, что-то изменить? И как вы считаете, почему такая ситуация в правоохранительных органах вообще стала возможна: это пороки власти или общество воспитало таких «моральных чудовищ»?

О.Г.: — Причина всему — прогнившая коррумпированная система. Мне не хочется обижать людей и говорить, что они своим страхом сами создают «монстров», но в этом тоже есть доля правды. На этот вопрос ответить и просто, и непросто. Запуганные бесправностью люди годами теряли способность сопротивления тем, кто уничтожал их достоинство. Это во Врадиевке случилось так, что девушка выжила и заговорила. А сколько разбросано по нашей земле безмолвных трупов? А сколько этих преступлений «повесили» на абсолютно невинных людей? И сколько таких врадиевок?

Я сама постоянно занимаюсь такими делами — пытаюсь добиться от правоохранительных органов именно правоохранительных действий. Это длится десятилетия! В последнее время смычка бандитов и милиции стала просто очевидной и безнаказанной. В Одесской области во время избирательной кампании люди приходили с просьбами защитить от милиции. Я была в кабинетах милицейских начальников, требовала действий, начальники мягко улыбались, клялись офицерской честью, а после этого жертвы отзывали свои заявления... Переставали брать телефонную трубку — и жертвы, и милиция. Я и сама до сих пор задействована в судебном процессе по причине осуществленного уже и на меня саму нападения. Было очень сложно открыть дело. Милиция просто спрятала нападающих. Я абсолютно убеждена, что нужно все вытягивать на свет. Но рядом нужно иметь не эпизодических бунтарей, а сильных духом — сильное гражданское общество, которое не сдастся, когда кого-то одного из несогласных выдернут и бросят в СИЗО. Общество, которое сделает невозможной такую милицию. Такой суд, таких прокуроров. Это мы с вами, это солидарность. Я не могу заставить всех стать героями, но нас нужно взбадривать. Я не призываю жечь сельсовет, но мы не должны мириться с беззаконием.

 Соломия ЛУКОВЕЦКАЯ, Киевский национальный университет имени Тараса Шевченко:

— Недавно приняли законопроект об общественном телевидении. Хотелось бы услышать ваше мнение относительно этого проекта. Позволит ли он нам создать действительно общественное телевидение, а не его имитацию? Какая, по вашему мнению, лучшая модель финансирования такого вещателя в украинских реалиях?

О.Г.: — То, что данный закон был принят, — хорошо, но у нас много хороших законов принято, которые не работают. Пока еще к общественному телевидению мы не приблизились. Общественное телевидение — это убедительная, обоснованная концепция, понятные источники финансирования, наличие общественного совета, который отстаивает интересы всего общества. Что касается общественных инициатив и проектов, о которых мы слышали в последнее время, то это — лишь недодуманные до конца проекты, малоперспективные, по моему мнению. И мне немного жаль, что их много, и это размывает идею. Я смотрела несколько презентаций очень детально, и они мне напоминали не очень высокого уровня развлекательные передачи.

Какая форма финансирования? Каждая страна формулирует свои подходы. Но для того, чтобы создать общественное телевидение, нужно многое разъяснять обществу, чтобы оно поняло: общественный вещатель — это не только «дай мне то, что я хочу видеть», он, этот вещатель, содержится на несколько гривен твоих собственных. Потому что если за это заплатит кто-то другой, а не мы, интересы именно этого другого будут представлены на экране. И это — если коротко объяснять.

 Ярослав НАЗАР, Львовский национальный университет имени Ивана Франко:

— Общество нужно формировать, оно должно научиться платить за то, что хочет видеть. С другой стороны, Лариса Алексеевна метко отметила, что со стороны журналистов почти не было попыток понять, что хочет видеть общество. Почему мы не говорим о кризисе в журналистике, в частности, о событиях вокруг ТВі? И второй вопрос: почему разрушается журналистская солидарность? Почему те, кто ушли из канала в своих социальных сетях выливали грязь не на собственников, а на канал, тем самым подставляя своих коллег, которые остались работать на ТВі?

О.Г.: — Я давно и упрямо говорю о кризисе в журналистике, который сегодня проявляется в отсутствии базовой подготовки, в потере ориентиров, в непонимании и невосприятии этического кодекса профессии. В том, что научились «лить грязь» и потеряли орган, который понимает и чувствует свое общество. Точнее — он просто не развился, этот орган. Наверное, и благодаря своим учителям. Мы все благодаря истории с ТВі отброшены на исходную позицию. Мы потеряли этот лучик, который, как нам казалось, появился. Но на самом деле поняли, что лучик был случайный. Все журналисты оказались «неангелами». Ведь и часть журналистов, которая ушла с канала, до своего протеста, получается, тоже принимала те подходы, которые сама потом критиковала. Потому что «хорошие» журналисты могут быть не до конца принципиальными, а «плохие» — нет? Они бескомпромиссно отчитывали политиков, честно заглядывали к ним под одеяло, разоблачали их нечестные декларации, угодничество — а к себе таких требований не пробовали предъявлять... На мой взгляд, события на ТВі, кроме всего прочего, выявили еще и общую беду: все игроки этого поля — медийно-политического — несовершенны.

Еще раз — почему ценю газету «День»: здесь работают над стандартом профессии, развивают его, распространяют свое мнение о нем, изучают его. Здесь добывают из прошлого самые ценные золотые страницы истории, чести — и печатают их смело, для тех, кто способен это понести дальше. А еще — здесь нет страха и угодничества. Здесь делают это уже не одно десятилетие.

Попытки исторической реконструкции

Участники Летней школы журналистики — о собственных приоритетах украинского будущего

Уже в третий раз в пятничном номере мы знакомим с нашими «школьниками»-мечтателями, предлагая вам прочитать их конкурсные эссе. Студенты обозначили достаточно большой спектр проблем, из-за которых мы, украинцы, до сих пор топчемся на одном месте. В нем и современные коллизии: вопрос свободы, языка, национального стержня. И практические модели новой журналистики — с большим сердцем и острым умом. На очереди — мысли об историческом прошлом и желании перемен, чаще всего как раз через журналистику. Без поворота к правде, к неискаженным первоисточникам нет будущего, а следовательно — нет возможностей для национального развития. «Школьники» предлагают не только обратить внимание на собственные мысли, аргументы, но и прислушаться к советам, которые, на первый взгляд, кажутся идеальными абстракциями. Поэтому приглашаю поддержать их и поразмышлять вместе, ведь только в единстве — наша сила!

Юлиана ЛАВРИШ, координатор ХІ Летней школы журналистики

«ОБЪЕДИНЕНИЕ НАЦИИ КАК ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ДУХУ РУИНЫ»

 Мария ЮЗИЧ, Киевский национальный университет им. Т.Шевченко:

Людям свойственно объединяться. Во все времена возникали разнообразные объединения по разным причинам, однако они всегда преследовали определенную, общую для всех цель, стремились воплотить в реальность единую мечту. Однако путь к осуществлению этой мечты нелегок и не всем удалось его пройти. Кто-то до сих пор пробивается сквозь эти тернии и тьму в надежде добраться к своей цели. К этим «кто-то», как бы досадно это ни звучало, принадлежим и мы, украинская нация. Наша украинская мечта давно уже определена. Мы хотим свободного, независимого государства, которое будет работать на благо своего народа. Вот только осталось пройти этот путь к осуществлению своей мечты. Немало размышлений об украинском историческом сознании и причинах, из-за которых нация до сих пор идет к осуществлению своей мечты, наблюдаем в творчестве Олега Ольжича. В частности, это очерки под названием «Українська історична свідомість» и «Дух руїни». «С осознанием национальной самостоятельности неразрывно связано утверждение всей нации, осознание взаимной принадлежности к себе всех ее частей, то, что теперь называем соборностью», — пишет автор. Он подчеркивает, что украинская мечта в форме национального самосознания существовала на всех этапах развития государства, его пути.

В очерке «Дух руїни» Ольжич определяет этот дух как одно из самых сложных препятствий на пути украинской нации к самобытности. Как он отмечает, этот дух «существует в психическом укладе нашего народа с Княжеских времен». Дух руины всегда приводил к междоусобицам, которые в конечном результате еще больше раздробляли и так раздробленный и намученный народ с его мечтой. Через столетия звучат слова Ольжича и не теряют своей актуальности и силы даже сегодня: «Вся история Украины — это борьба двух сил: конструктивной, объединяющей украинскую потугу, чтобы вывернуть ее наружу, и руинной, распыляющей ее во взаимном самопоедании и несущей разбитость и разложение. А вслед за этим всегда шло господство чужеземцев над Украиной». Глядя в зеркало нашей истории, создается впечатление, словно мы ходим по кругу. «Слово, моя ти єдиная зброє, / Ми не повинні загинуть обоє!» — говорит Леся Украинка. Что могу сделать я? Я могу попробовать освоить искусство владения словом. Словом, которое будет правдивым и свободным. Словом, которое сможет заставить нацию действовать, бороться дальше, а не сидеть сложа руки.

«БУДУЩЕЕ ИСТОРИИ — СИСТЕМНОЕ ЧТЕНИЕ КНИГ»

 Дмитрий ПАЛЬЧИКОВ, Львовский национальный университет им. И.Франко:

Украинская мечта наших предков базировалась на независимости, которую все-таки удалось получить в 1991 году. А дальше? Мы не поставили новую цель. Я называю это синдромом осуществления, когда мы получили то, что хотели на протяжении веков, то, за что умирали тысячами, проливали свою кровь веками. Возникает вопрос, неужели, став независимыми, мы таким образом лишили себя украинской мечты? Но отмечу, что независимость мы имеем только формально, только на бумаге. Даже больше, люди умирали не за такое государство, каким оно является сегодня. Эта мечта была исчерпывающей. Почему не мечтали о воле? Ведь воля в действительности намного больше и слаще, чем независимость. Я бы сказал, что воля — это всегда независимость, однако независимость — не всегда воля. В «Таборовому зошиті» из серии «Бронебойная публицистика», Василь Стус спрашивает: «Как может развиваться национальное дерево, когда у него вырубили полкорня?». Я вижу украинскую мечту прежде всего в интеллектуальном обществе, где каждый индивид способен сам мыслить разумно. «Cogito ergo sum» — «мыслю, значит, я существую», как говорил Декарт. Мечта заключается в том, чтобы украинцы научились мыслить. По результатам социологического исследования, проведенного компанией Research & Branding Group в 2013 году, больше половины украинцев не читают книжки (51% украинцев сказали, что не заглядывают на книжную полку). Вместе с тем в Германии 65% взрослых людей прочитывают до 5 книг в год. Трагическая история — это трагедия непрочитанных книжек. Василь Стус писал: «Как может быть литература, когда нет доброй половины авторов». Каждый должен осознавать необходимость интеллектуального прогресса, самообразования. Постоянно должен быть анализ, после которого — выводы (!). Но у нас бывает так, что мы и мыслим, и анализируем, и делаем выводы, и опять становимся на те же грабли, от которых у нас уже черепно-мозговая травма. По словам Василя Стуса, как раз историю и пытаются стереть из памяти, ведь история значительно сложнее нерушимых, затертых догм. Еще он метко отметил: «Объективизм стал недостатком, подогнанный под переменчивые догмы вариант истории стал правдой. Кто же на такой основе может построить высокое здание?»

Долгие годы неволи, тоталитаризма, жестокие репрессии, голодоморы навязали украинцам свои стереотипы и свои псевдомечты. Это вызывало мутацию национального характера, с чем мы и должны сегодня бороться. Замечательно подметил Стус: «Мы до сих пор спасаем дистрофию тел, а прогрессирующая дистрофия душ нам безразлична». Целиком и полностью уверен, если мы будем непрестанно выходить на новый интеллектуальный уровень, это поможет осуществить все прочие маленькие, кое-где материальные мечты и избежать многих проблем, с которыми Украина сталкивается вот уже двадцать второй год.

Я думаю, что для начала надо просто начать с себя — жить этой идеей, засыпать и просыпаться с ней, самому стать тем вышеупомянутым образцом. Считаю, что это лучший вклад в реализацию своей украинской мечты. Поскольку я хочу стать журналистом, в этом случае у меня будет возможность определенным образом влиять на общество. И пестование его в таком духе и с такой идеей поможет сделать шаги к этой взлелеянной в мечтах Украине. Сначала надо выиграть бой. Один, второй, третий, четвертый. Оглянувшись, мы увидим, что война за нами.

«БУДУЩЕЕ УКРАИНЦЕВ БЕЗ КОМПЛЕКСА ВТОРОСОРТНОСТИ»

 Олег ТВЕРДЬ, Львовский национальный университет им. И.Франко:

Трудно искать то, чего боишься. А еще труднее преодолеть страх, что нет видимого образа. Бояться тигра — это глупость, бояться жить — это беда. Ну, а какая жизнь без мечты? Можно ли жить без цели? Перед воплощением нашей мечты есть две большие проблемы: мы так до конца и не поняли, какой она является, а еще мы сыты иллюзией такого постижения. Это значит, что мы дважды оказались на полпути. Прежде чем понять, какой должна быть наша мечта, надо понять, кем являемся мы. «Возможно, важнейшей из наших задач, как национального сообщества, было, есть и будет: познавать себя», — слова Евгения Маланюка из «Нарисів з історії нашої культури». Познай себя — и будешь знать, где ты должен быть. Самым большим недостатком украинского самопознания является болезнь малороссийсива. И болезнь эта намного сложнее и многограннее, чем могло бы показаться на первый взгляд. Вот, например, многие думают, что это болезнь исключительно слабых интеллектуально людей, «темной массы», как говорят. Но болезнь эта действует не только на волю и чувство, но и на ум — поражая его дефектами обмана. Не потому ли Богдан Хмельницкий заключил договор с Москвой, поменяв ярмо одной империи на ярмо другой? Поменяв пинок на удар по спине, попросту говоря? Мартовские статьи 1654 года — это капитуляция перед боем. Они только создали иллюзию борьбы. Зачем же сдаваться одному врагу, чтобы воевать с другим? Не комплекс ли второсортности сыграл свою роль? Ведь именно эта «патология издавна диктует нам искать кого-то более «высокого». А более «высокий» всегда с радостью найдется, будь он ростом меньше метра. Поэтому считаю, что без национального самопостижения украинской мечты нам не видать. Какова эта мечта для меня? Прежде всего это, чтобы слово «малоросс» стало анахронизмом. Чтобы украинцы перестали искать кого-то более «высокого». Чтобы видели в себе самобытную самодостаточность. Чтобы пословица «моя хата с краю, я ничего не знаю» воспринималось не как должное. Чтобы «крайних» оставляли там, где им надлежит быть — с краю, и чтобы их были единицы. Чтобы не было так, что весь народ оказался над пропастью. Чтобы народную песню можно было услышать реже, чем иностранный мат. Чтобы украинское кино существовало не только в прошлом. Чтобы прохожий, наступив тебе на ногу, сказал «извините» и чтобы я, наступив на ногу кому-то, не чувствовал стыда за свои извинения. Чтобы украинцы вышли на собственную дорогу жизни, а не бросались на обочины чужих дорог. Чтобы не было так, что все чиновники берут взятки — это правда, а один не берет — это наглая ложь. Чтобы в депутаты шли не богатые, а жаждущие работать в интересах избирателя. Чтобы избиратель таки выбирал, а не давал ответ на поставленный ультиматум. Чтобы мир знал не того Шевченко, который пинал мяч, а того, «ким зайнялось і запалало». Чтобы каждый украинец чувствовал себя достойным этого мира. Свою задачу вижу в том, чтобы быть достойным, достойным своей украинской мечты.

«ПЕРСПЕКТИВЫ ТВОРЕНИЯ УКРАИНСКОГО СИНАЯ»

 Ирина ЛАЗУРКЕВИЧ, Львовский национальный университет им. И.Франко:

1025-я годовщина крещения Украины-Руси — это упоминание об историческом феномене — факте присяги на верность Богу всего могучего государства. То, как крепко срослись в этой дате христианский и национальный дух, понятия веры и государства, указывает, что на современном распутье у Украины есть два магистральных пути: путь возвращения к Богу и возвращения к себе. И пока эти два пути будут оставаться непройденными, ни один перед нами не откроется. Ведь на жизненных магистралях нужно, как никогда, четко знать, кто мы, откуда мы и куда идем! Хвататься за последний вопрос, не зная ответов на первых два, — признак, как минимум, инфантильной непоследовательности. Наконец, ни одно легальное путешествие нельзя осуществить без документа, удостоверяющего личность. Что написано в паспорте украинского народа? Есть ли он у нас? А может, мы разрешаем его заполнять чужими почерками?

В первую очередь в украинском паспорте нации должно было бы стоять свидетельство о ее христианских корнях. Казалось бы, этот корень тянется вплоть до Х в. после Христа и нет оснований сомневаться в его прочности. Однако диагностируют болезнь не по уверенности или неуверенности больного в своей болезни, а по конкретным симптомам. Симптомы украинской истории указуют на определенные расстройства в наших отношениях с Богом.

Можно продолжать перечень цитат о «сыновьях и дочерях, преданных другому народу», о «распыленности по миру», а в памяти поневоле кадрами будут меняться цифры, даты, явления, личности. О воспитании янычар, о четырех с половиной миллионах украинцев, которые, как поется в песне, «полетіли на край світа...» — в вынужденную эмиграцию. И будет болеть от этого память, будет спазмировать.

С одной стороны, можно отречься от таких сравнений, сказав, что слова эти в свое время звучали только относительно еврейского народа. Но, с другой — слишком уже сильно срабатывают подсознательные ассоциации с украинской историей. Наконец, когда-то Джеймс Мейс признавал от нашего имени: «Украина до сих пор переживает библейские трагедии». Сегодня уже не темное время, когда от незнания люди всего боялись и верили всему. Теперь степень украинскости каждого гражданина может определяться его выбором: верить или не верить, например, что Русь одной из последних в Европе приняла христианство, когда уже существует обоснованная научная альтернатива. Если Британские острова христианизировались еще в VI—VII вв., неужели понадобились еще четыре сотни лет, чтобы вера в Христа нашла своих исповедников в Киевской Руси, которая значительно ближе территориально к Палестине? Факт крещения Руси в 988 году никоим образом не отрицается и не приуменьшается, но представляется уже как восстановление христианства, а не внедрение. Собственно, само зарождение христианства на Руси датируется еще 860 годом — крещением Аскольда. А Густинская летопись называет русичей третьими среди славян (после болгар и моравских славян), которые приняли христианство.

Время ожидания Моисея с Декалогом у горы Синай (места заключения завета Бога со своим народом) было для евреев, несмотря на все внутренние разлады, все же точкой максимальной диффузии национального и религиозного. Они были народом Израиля, потому что хранили веру в своего Бога. И не могло быть понятия единого народа без веры, как и веры без осознания единства народа. Наш символический Синай уходит на 1025 лет в глубину истории, однако до сих пор ожидает цементирования национального и христианского сознания в единый монолит. Если бы были психологи для наций! Чтобы подтолкнуть к самораскрытию. Чтобы помочь нам реанимировать себя к жизни и восстановиться после нелегких операций на теле народа. Потому что не хватает альтруистов, которые бы держали, как когда-то Моисей, руки символом Оранты перед Богом за победу украинцев. Одни же руки не сдвинут весь исторический, культурный, демографический вес Украины. Недавно Блаженнеший Любомир Гузар определил современную Украину как «великую страну маленьких людей». Больно от такой правды. Но пусть и так. Главное, чтобы каждый из почти 46-ти миллионов тех «маленьких» украинцев осознавал, что Украина таки действительно Великая!

«НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ ТАМ, ГДЕ «МЫ» ВМЕСТО «Я»

 Алексей КОЗЮК, Национальный педагогический университет им. М.Драгоманова:

Я сознательно объединяю понятия украинская мечта и национальная идея. Потому что как второго, так и первого сегодня не существует. Однако вопрос лично ко мне — что для меня украинская мечта? На него ответить несложно.

Скажу коротко — для меня понятие украинской мечты содержит важнейшую составляющую: Украинское государство, самостоятельное на всех уровнях, которое прежде всего заботится о социальной и культурной безопасности и благосостоянии своих граждан.

В 1990—1991 гг. интеллектуальные круги охватывала эйфория от того, что украинская мечта вот-вот осуществится. Осуществилась. Через несколько лет Леонид Кучма констатировал, что национальная идея не сработала. Независимость была достигнута, однако Украина катилась в бездну кризиса. Теперь проблема другая — антиукраинская власть, которая в той или иной форме осуществляет насилие над нацией в течение 22 лет. Я — ровесник независимости и горжусь этим. Считаю, что сегодня самой значительной проблемой Украины является как власть, так и люди. Писаны-переписаны десятки тон бумаги и интернет-страниц об украинском менталитете и его недостатках. Если сегодня хотя бы одна составляющая не будет меняться, скоро наступит конец Украине и не будет МЫ Юрия Шевелева. Будет «русский мир». Другое МЫ, где есть миллионы «я», где приоритетом будет обогащение, где цель будет оправдывать средства. В последней опубликованной статье Юрий Макаров констатирует происхождение украинского среднего класса в двух ипостасях: первый — донецкого разлива, который вырос в недрах шахт и на горах Териконового края и при правлении Виктора Второго расползся по городам и городкам Украины, второй — целеустремленный, интеллектуальный, демократический, который появился в течение последних лет и спорадически заявляет о себе. Вопрос в том — кто первый осознает свою силу.

Я, наверное, принадлежу ко второму. Стремясь к становлению социального Украинского государства, пытаюсь вкладывать в головы младшего поколения ценности, ради которых стоит бороться. Не только силой кулака, а силой принципов, убеждений. «Лучше всего учиться плавать, когда тебя бросили в воду», — писал Юрий Шерех. Жизнь расставляет приоритеты, предоставляя возможность выбирать средства достижения цели. Главное — сделать правильный выбор.

«РАССКАЗЫВАЯ ИСТОРИЮ, ДЕРЖАТЬ ЧИТАТЕЛЯ ЗА РУКУ...»

 Юлия КОСТЮК, Национальный университет «Львовская политехника»:

«Заинтриговать, заставить думать, отпустить в океаны правды и кривды на поиски истины» — универсальная формула автора, который решил не просто филигранно пересказывать историю, а обсудить ее со своим читателем. Сначала заинтересовать его в подобной беседе, потом обменяться мнениями и свидетельствами и, наконец, — вдохновить к последующему изучению обсуждаемого за информационной чашечкой кофе вопроса. Так до банальности просто, и так трудно одновременно. Но крайне необходимо, что заставляет искать новые и неожиданные методы заинтересованности читателя в познании истории. Смысл в том, чтобы знать правду, а кроме того, уметь ее последовательно и уверенно отстаивать. А для этого журналистам и исследователям надо освоить вышеприведенную формулу или вывести свою (даже лучше, если каждый журналист сумеет открыть личный уникальный и наиболее приемлемый подход к своему читателю) и начать диалог с великими украинцами. Да, каждому маленькому украинцу на исторических примерах нужно рассказать, что он — великий! Сергей Крымский невероятно точно подметил: «Историю видеть нельзя, в ней можно только принимать участие». Надо писать об исторических событиях, перенося туда самого себя. А своего читателя, словно любознательного ребенка, брать за руку и вести за собой. Конечно, компаньон в туристическом путешествии по закоулкам истории — огромная ответственность. Поэтому ступать надо осторожно и ответственно: научиться объяснять все доступно, незамысловато, так, чтобы читатель не чувствовал себя лишним на этом параде прошлого, а наоборот — стал его частью. И тогда, вернувшись из прогулки по лабиринтам истории, читатель, не пройдет и несколько дней, захочет вернуться туда — в такую свою историю, где в далеком XI веке появляется жемчужина мировой архитектуры София Киевская, Дмитрий Байда-Вышневецкий учреждает Запорожскую Сечь, Степан Бандера плечом к плечу с другими украинскими героями добывают в борьбе независимость.

Нам указывают с разных сторон кто мы и что мы. Наша же основная задача — открыть себя самим себе, а затем поделиться своими убеждениями с другими. И в процессе реализации этой благой миссии, необходимо проводить параллели между прошлым и будущим. Своего читателя надо провоцировать на новые вопросы и ответы, проще говоря, делать вдумчивым.

Добывая в борьбе себе будущее, можно находить прибежище в истории. Ее дух, ее целостность, ее величие — нам есть чем гордиться, есть о ком рассказывать, есть о чем писать, есть в чем черпать вдохновение. Наконец, у нас — крепкий исторический фундамент, на котором можно построить по-настоящему независимую единую гордую современную Украину.