Переговоры в Астане

Казалось бы, в темном тоннеле войны в Сирии замерцал слабый луч надежды на ее прекращение. Переговоры в Астане 23–24 января имеют целью урегулировать определенные военно-технические тонкости для последующего мирного политического процесса. Однако время, место и круг участников переговоров вызывают много вопросов. Возникают сомнения, что половинчатый набор переговорщиков способен решить комплексный кризис, где на самом деле задействовано намного большее количество актеров.

ТЕМЫ И УЧАСТНИКИ

Центральный вопрос, который будут дискутировать переговорщики, – процесс закрепления режима прекращения огня и допуск гуманитарной помощи. Однако власть считает это фактическим сложением оружия военизированной оппозицией для стабилизации перемирия в Сирии. Об этом заявил президент Башар Асад в интервью японской телекомпании TBS 19 января: «Фактически это будут переговоры между нашим правительством и террористическими группировками, которые сложат оружие для присоединения к мирному процессу». Другой темой станет возможность восстановления доверия между представителями оппозиции и режима для последующих политических переговоров. Впрочем, набор сторон, которые будут обсуждать эти проблемы, априори делает невозможной справедливую и объективную дискуссию.

Итак, в переговорах примут участие военизированные сирийские оппозиционеры (около 50 человек, только 13 из которых станут непосредственными участниками, а остальные будут выступать в качестве технических и военных консультантов. Лидер переговорной оппозиционной группы – руководитель группировки «Армия Ислама» Мухаммед Аллуш); представители России; Турции; Ирана; спецпосланник ООН по вопросам Сирии Стефан де Мистура; послы Франции и Соединенного Королевства. США на переговорах в Астане будет представлять Чрезвычайный и Полномочный посол в Казахстане Джордж Кролл. Участие США, разумеется, не очень нравится Ирану. Однако еще 14 января издание «Вашингтон пост» сообщило, что приглашение принять участие в переговорах было передано новой администрации Белого Дома в ходе телефонного разговора между помощником новоизбранного президента Трампа по вопросам национальной безопасности Майклом Флинном и послом Российской Федерации в США Сергеем Кисляком.

Остается непонятно, почему к участию в переговорах не приглашены, например, Саудовская Аравия и Катар, которые поддерживают сирийскую оппозицию. Согласно логическим предположениям, поддержкой оппозиционных сил должна бы быть турецкая сторона. Но, во-первых, Турция, несмотря на ее региональную роль, – это не арабская страна. Во-вторых, Турцию в данных переговорах интересует не столько усиление предложений оппозиции, сколько решение курдского вопроса (вытеснение курдов из прилегающих к Турции районов Сирии, где ведется огонь и, в идеале, вообще лишение курдов «права голоса» в рядах оппозиции). В конце концов, если среди переговорщиков будут иранские представители, которые будут играть на продвижение тезисов алавитского режима, то кто усилит позиции суннитов? Где паритет?

Факт неприглашения за стол переговоров государств Персидского залива существенно ухудшает прогноз результативности грядущих переговоров, делая его довольно односторонним. Существуют предположения, что такой состав участников – «на руку» России, ведь РФ, Иран и сирийский режим выступят с более-менее единой и сильной позицией. А противостоять им будет разве что слабая оппозиция вместе с Турцией. Нужно ли напоминать о последнем потеплении двусторонних отношений между Москвой и Анкарой, чтобы понять, насколько сильно турецкая позиция будет «противостоять» российской?

Свой вклад в результативность грядущих переговоров могли бы сделать США. Однако представитель этой страны – Чрезвычайный и Полномочный посол – в ряду тех, кого Дональд Трамп обязал «добровольно-принудительно» освободить занимаемые должности в связи с назначением еще при администрации Обамы. То есть можно предположить, что какую бы позицию сейчас не заявлял Джордж Кролл, новоизбранный президент сможет от нее либо отказаться, либо согласиться. Вообще это будет зависеть от общей стратегии двусторонних отношений между Кремлем и Белым Домом, а она, ожидаемо, будет отличаться от недавней. Поэтому участие США в данных переговорах – скорее, номинальное, чем реальное. Следовательно, не будет иметь серьезного влияния на результат переговоров.

МЕСТО И ВРЕМЯ ВСТРЕЧИ

Некоторые российские эксперты, в частности Евгений Сатановский, считает площадку Астаны «гениальной». По его мнению, «Астана – очень интересный город. А Казахстан – страна с интересным президентом. Назарбаеву удается поддерживать хорошие отношения со всеми: с Россией и Китаем; с американцами и европейцами; с иранцами и арабами». Более того, в научной среде встречаются позиции, которые утверждают, что только Астана как нельзя лучше подходит для этих переговоров, поскольку именно в Казахстане в 2013-м были успешно проведены два раунда переговоров по ядерной программе между Ираном и «группой 5 + 1» (5 постоянных членов Совета Безопасности ООН плюс Германия). Кроме того, в Астане уже имели место два круга переговоров между сирийским режимом и представителями оппозиции. Однако резолюции по переговорам носили декларативный характер. По мнению президента РФ Владимира Путина, Астана будет дополнять Женевский процесс.

Впрочем, можно предположить, что Казахстан интересен для России не столько выдающимися достижениями в предоставлении площадки для сложных международных переговоров, сколько углубленным сотрудничеством с РФ. Напомним, что Казахстан пребывает в составе Таможенного союза «Единое экономическое пространство» (ЕЭП) вместе с Беларусью и Россией. Как-то поневоле возникают определенные ассоциации с городами-столицами членов ЕЭП: довольно противоречивыми считаются «минские соглашения» для Украины. Не будут ли «астанские соглашения» такими же тяжелыми для сирийской оппозиции? Похоже, Россия для непростых переговоров, где она будет пытаться пропагандировать выгодные для себя и своих союзников или сторонников условия, выбирает те площадки, где Кремль чувствует себя «в своей тарелке».

Время для переговоров в Казахстане тоже особенное. Пока происходит смена власти в Белом Доме в США и новая администрация уже де-юре пребывает в полномочиях, однако де-факто еще не успела разобраться во всех тонкостях переговорных процессов по Сирии (как, в конце концов, и по другим странам), Россия вместе с Ираном в благонадежной Астане будет иметь высший шанс протолкнуть выгодные для режима Асада позиции. Если бы стороны действительно были заинтересованы в результативности переговоров, для большего баланса стоило бы их несколько отложить, чтобы представители новой Администрации США могли более серьезно вникнуть в переговорные тезисы и предложить свою позицию. Но поскольку этого не произошло, то есть возможность, что в перспективе нынешние договоренности могут блокироваться в Совете Безопасности ООН. Поэтому результаты переговоров могут со временем иметь грустные перспективы. А пока фактически будут прописываться условия сложения оружия оппозицией, следовательно, формально закрепляется победа Асада. Конечно, на практике до победы режима – далеко. Как и, к сожалению, до установления мира на сирийской земле. Эксперты прогнозируют многочисленные точечные теракты, локальные вспышки огня, противостояние на религиозной и национальной почвах (между шиитами и суннитами; курдами и арабами) и тому подобное. Однако история так или иначе когда-то назовет Россию флагманом в переговорах в Астане. Режим Асада с помощью российской и иранской военных сил, денежной и другой помощи даже закрепился при власти. Россия «в обмен на продолжение политической жизни Асада (при условии появления переходного правительства, а это может очень затянуться) получила возможность дислоцировать в Сирии свои военные базы еще на 50 лет (к тому же на условиях прямого подчинения российскому руководству даже в обход сирийского законодательства); Иран продолжает развитие «шиитского полумесяца»; Турция имеет шанс подальше потеснить курдов.

А что сами сирийцы? Сотни тысяч убитых, страна-руина, потерянная экономика, разгул мародеров и террористических группировок, миллионы беженцев по разным концам света – вот результат более чем четырехлетней войны. Не имея особого оптимизма относительно результатов переговоров в формате, присутствующем в Астане, считаем, что их проведение все же очень назрело на международной повестке дня. Вполне вероятно, что эти переговоры заложат основу последующих переговоров в другом формате, например, в Женеве. Поэтому даже слабая надежда на мир для сирийского народа – это шанс на жизнь. Пусть и вовсе не такую, как они себе представляли, но все же мечта о стабильности становится на шаг ближе.

Д-р Фарид Алваш, председатель ОО «Исследовательский центр «ДАР» (Демократия. Аналитика. Результат), г. Львов, специально для «Дня»