ГОСУДАРСТВО — ИНКУБАТОР?

Скоро произойдет крупнейший за историю нашей независимости отток интеллекта — 10 тыс. молодых украинских программистов уедут работать в Германию по приглашению немецкого правительства. По сообщению агентства УНИАН, Германия готова принять их уже в июле.

Миграция интеллекта свойственна современному миру, как круговорот воды — природе. Даже самые богатые государства время от времени теряют своих наиболее ярких личностей. Но если люди массово выезжают из государства, значит, этот корабль тонет.

Собственно, такой многочисленный «рекрутский» набор программистов из страны, которая в числе последних увидела персональный компьютер и где до сих пор на окраинах в ходу допотопные счеты, можно считать как признание Украины, как своеобразную «пятерку с плюсом» от мирового содружества. Но эту «пятерку» мы получили только как своеобразный инкубатор, который действительно способен вырастить большую партию молодого ума, но только для того, чтобы оптом сбыть ее заморскому покупателю.

Кажется, что может быть более естественным: самим отыскать эти 10 тыс. наилучших, прибавить к ним 10 тыс. неплохих и еще 10 — перспективных и, создав условия, спустя несколько лет завалить собственным программным продуктом во всяком случае Европу? Скажем, Индия, решив несколько лет назад развивать информационную сферу, нашла возможности, и сейчас производит собственный программный продукт в миллиардах долларов. Но нет — мы отпускаем их без колебаний, так, будто у нас этих программистов — как травы.

Отъезд молодых программистов поражает, но — прежде всего численностью, потому что наш молодой интеллект уже давно покидает государство. Например, из 1100 выпускников Киево-Могилянской академии 150 работают за границей. И неизвестно, сколько выехало воспитанников КГУ или КПИ, сколько вообще образованных людей покинули Украину. Впрочем, мы привыкли считать СКОЛЬКО выехало из страны, а не КОГО ИМЕННО мы потеряли.

Конечно, наивно было бы считать, что все, кто уехал и уедет, никогда не вернутся. Вернутся, но сначала отработают, возможно, самое продуктивное свое время на другое государство. А возможно, кто-то из них даже успеет сделать открытие, которое перевернет мир — открыл же Ньютон свои законы в 22 года, а потом всю жизнь только прорабатывал и углублял ранние открытия. Конечно, открытия, переворачивающие мир, должны принадлежать всему миру. Но государству остается вечная слава: как державе, где свершилось великое открытие. Даже если бы Англия за всю свою историю явила миру только Исаака Ньютона — этого было бы достаточно, чтобы называться великим государством. А еще государству, например, остаются деньги, которые оно может получить за патенты на использование открытий ее гражданина-ученого.

В Киево-Могилянской академии рассказывают удивительную историю украинского парня, который, получив самое престижное образование в университете Атланты, хотел работать на благо Родины. Со своим американским дипломом он вернулся в Украину и... работы не нашел. Зато нашел в Будапеште, в Институте открытого общества, где и проработал несколько лет, чтобы снова попробовать вернуться домой. Только со второй попытки ему повезло, и он, в конечном счете, смог создать свою бизнес-школу в КМА. Теперь Павел Шемета учит американскому опыту молодое поколение. Но это — скорее исключение, чем правило. А правило в том, что от нас — уезжают.

В поисках ответа на почти риторический вопрос: «Что должно измениться?», «День» традиционно обратился к компетентным экспертам. Их мнения по этому поводу вы прочитаете ниже. Но и академик Владимир СЕМИНОЖЕНКО , и ректор Сергей ИВАНЮК сошлись в одном: следует менять приоритеты. Время формировать общегосударственную точку зрения о приоритетности науки, и научную сферу следует рассматривать не как расходную и остаточную, а как сферу основной государственной инвестиции. Хотим мы того или нет — мы живем в постиндустриальную эпоху, когда высокое благосостояние общества достигается не за счет бесконечного развития материального производства, а за счет интеллектуального продукта. Потому что все материальное — конечно, а знания и ум — безграничны. И самый верный путь для нас не в бесконечных попытках реанимировать то, что уже не подлежит реанимации, а в продвижении вперед в «экономике знаний» — выработке, накоплении и обогащении новых технологий, новейшего продукта, чего, разумеется, невозможно достичь при существующей расточительности в области интеллекта.

Возможно, что эта идея, подкрепленная стратегией государства, на самом деле овладеет нацией. И тогда нашим ученым уже не нужно будет никуда ехать. Поскольку мы будем ценить их как золотой запас. И беречь, еще усерднее, чем желтые кирпичики, спрятанные в подвалах Нацбанка.

КОММЕНТАРИИ

Владимир СЕМИНОЖЕНКО, народный депутат Украины, член Комитета ВР по вопросам науки и образования, академик НАН Украины:

— К сожалению, пока не очень ощутимо, что конкретные проекты, относящиеся к сфере государственных приоритетов, имеют государственную поддержку. Если ничего не изменится в государственном финансировании научно-технической сферы, то к концу года мы получим где-то 0,28-0,29% валового внутреннего продукта. Такого еще не было — это почти вдвое меньше, чем, скажем, в позапрошлом году. Я уже не говорю о том, что фактически ни одна копейка не попадает в этом году в инновационный фонд — идут только социальные выплаты и не свойственные инновационной деятельности капитальные вложения. То есть, мы дошли уже до предела, когда ноль на инновации, когда ничего не идет на восстановление экономического потенциала, который, кстати, в будущем мог бы обогатить тот же бюджет! Следует активнее проводить законы о защите критических технологий, о стимулировании высокотехнологического экспорта, о развитии научно-технических баз. Государство должно не «проедать» получаемое, не пускать на решение текущих проблем, а инвестировать в интеллектуальную сферу как наиболее прибыльную. Единственное действительно неисчерпаемое наше сырье — это наш интеллект.

Существующие пути — настолько очевидны и прозрачны, настолько естественны, что не сделать эти серьезные шаги невозможно. И я очень рад, что в этом году в Верховной Раде смогли провести дополнения к закону о науке, которые заинтересовывают ученых работать именно в науке, расширение действия закона о пенсиях, увеличенных ученым. Что, кстати, является также уникальным инвестированием, а не расходами. Это стимулирует молодых идти в науку, это означает, что дополнительный наш основной ресурс — молодой интеллект, рассчитанный на много лет, начнет действовать в научно-технической сфере. Символическим мне кажется и то, каким большинством голосов приняты изменения к законам о налогообложении технопарков — впервые в налоговой системе появляются стимулы для развития высокотехнологического производства, науки и высоких технологий. Но больше ничего, к сожалению, прибавить нельзя, хотя сколько бы еще можно было сделать за это время! И в этом, я считаю, одна из проблем, которую нужно немедленно решать — формирование общественного мнения, поддерживающего именно такую стратегию развития государства. Возможно, первой ласточкой на пути к формированию такого мнения можно считать создание Всеукраинской федерации ученых, объединяющей ученых преимущественно не по специальности, не по ведомственной принадлежности, а главное — по стремлению проводить стратегию государства в поддержку научно-технологических и инновационных сфер. Эта федерация уже начинает серьезно действовать, и я думаю, станет мощной силой, залогом того, чтобы мы не смогли отступить ни на шаг назад.

Возможно, если бы я был уверен, что мы действительно пойдем по такому пути, как это делает сейчас европейское содружество, в частности, Германия, пытающаяся конкурировать с интернетизацией мира, осуществляемой США, я нашел бы больше аргументов именно для тех тысяч молодых программистов, которые собираются уехать. Если бы я был уверен, то сказал бы, что Национальная программа информатизации не ограничится обеспечением министерств и ведомств компьютерным и программным продуктом. Если бы я был уверен, что это действительно станет главным приоритетом правительства, то сказал бы о создании украинского Интернета, где провайдерам не нужно будет ничего платить, лишь бы они активизировались, вовлекая общество именно в эту информационную прослойку. Сказал бы, что мы действительно предоставим людям, которые будут здесь работать не налоговые притеснения, а стимулы, как это, кстати сделано в США. Если бы я был уверен во всем этом, то у меня было бы больше аргументов убеждать людей работать на своей родине. Кстати, я наблюдаю и обратный процесс — когда люди возвращаются. Они возвращаются, если здесь создаются условия — сугубо производственные, заинтересованности работой, возможность развиваться. И потому я надеюсь, что когда мы разработаем собственный Украинский проект, те молодые, уезжающие в Германию, вернутся домой.

Сергей ИВАНЮК, ректор Университета «Киево-Могилянская академия»: — Массовые выезды можно сравнить с тем ударом по интеллигенции, который был нанесен в 30-е годы. Только сегодня тот опыт можно использовать, чтобы показать, как мы страдали от кого-то, и этим оправдывать наши сегодняшние неурядицы. А чем мы оправдаем происходящее сейчас? Кроме того, мы же еще теряем способных молодых ученых во многих областях науки! У нас была мощная фундаментальная наука, а сейчас она в страшном состоянии, так как лучшие люди потеряны — или ушли из науки в бизнес, или уехали за границу, и продвигают вперед не нашу науку — таким образом, с их потерей наше научное отставание от остального мира увеличивается в геометрической прогрессии. Те области науки, которые были мощными и престижными, возродить можно. Но нужны реформы в отрасли организации науки и — капиталовложения. Причем, уверен, эти средства не столь огромны, как требуемые нашей тяжелой промышленностью или сельским хозяйством. Там тоже необходимы инъекции и дотации, но наука и образование требует меньше, а результат будет значительно более весомым. Вот мы, например, сегодня очень много говорим о том, что входим в Европу. А в качестве кого мы собираемся туда влиться? Если среднеазиатам, скажем, хотя бы какие-то внешние признаки не дадут потеряться в мире, то мы даже по внешности не сможем сберечь национальную идентичность.. Мы можем войти как мощное индустриальное государство? Но это будет фикция, поскольку нам до такого государства с нашей низкотехнологической промышленностью очень далеко. Как мощное сельскохозяйственное — но ведь наши сельскохозяйственные продукты настолько заражены, что есть без вреда для здоровья их можем только мы. Но у нас есть прекрасная разветвленная система вузов и академических институтов. То есть, если бы государство осознавало, что именно в этом может быть наша уникальность, думаю, мы быстро стали бы равноправной нацией. Да, нас отравил Чернобыль и истоптал геноцид, у нас действительно была тяжелая судьба, но мы — высокообразованная нация, мы являемся теми, кто предоставляет образовательные услуги многим странам мира, и это может быть спасением и для нашей экономики тоже.. Это дело государства и его приоритетов.

Не думаю, что желающих уехать может удержать патриотизм. Поскольку у молодых о нем другое представление: патриотизм должен быть обеспечен вертикально. Если дети многих наших руководителей с самого начала учатся за границей, и они там и останутся — это очевидно, так как имеют там дома, зеленые карты и «пригретые» рабочие места, то разве вельможи заинтересованы заботиться об этой земле и этом народе? И о каком патриотизме молодых можно говорить? Во всяком случае, не о таком: «пускай я буду есть грязь, но здесь, в Украине». Однако они ощущают себя украинцами, хотят сделать что-то для Украины, и я думаю, что большинство вернулось бы, если бы почувствовали, что Родина их уважает. Интеллигентного человека можно узнать по двум признакам — он не может жить без книжек и без уважения к тому, что он делает. А уважение может появиться только тогда, когда наше общество поймет, что ничего ценнее знаний и произведений искусства человечество за всю историю своего существования не придумало. Это и является высшими ценностями и их носители — наиболее ценные и самые первые люди для общества. Светлана СОКОЛОВА, «День»