Мудрое отношение к идентичности

Бережно держу в руках белорусско-украинский альманах «Справа». Выпускает его в Минске Общество украинской литературы при Союзе белорусских писателей. Несмотря на небольшой тираж (500 экземпляров), «Справа» является очень важным фактором украинско-белорусского сотрудничества. Слава Богу, у нас всегда были неплохие отношения с белорусами, но такой уникальный журнал, созданный энтузиастами, в перспективе может поднять их на более высокий уровень. Для нас этот «более высокий» уровень никоим образом не будет лишним. Особенно учитывая плохую ситуацию на Донбассе. Белорусская «Справа» как раз и демонстрирует другой подход к идентичности — цивилизованный, европейский.

Среди тех, кто издает «Справу», есть много выходцев из Берестейщины. А уж кому, как не им, судьба дала шанс досконально разобраться в таком вопросе, как идентичность? Ведь до 1939 года полищуки считали себя скорее украинцами, чем белорусами. Здесь и «Просвіта» было активной, и УПА чувствовала себя как дома. Однако волюнтаристским путем Сталин присоединил южные районы Берестейщины к Беларуси. Только и радости, что оказались полищуки в составе дружественной республики, и все же... Хотя и без всяких стрелковых-гиркиных титульной национальности, однако с такими же суровыми, как и в Украине, НКВД, МГБ и КГБ. Многолетняя вооруженная борьба УПА закончилась поражением украинских сил в начале 50-х годов.

* * *

Прошло более шести десятилетий. Интегрироваться в белорусское политическое и культурное пространство полищукам помогли два обстоятельства: масштабные сталинские репрессии против украинства и... белорусская толерантность. Именно так, я не ошибся. Поскольку белорусского шовинизма (по примеру довоенного польского) здесь не было, то не было и антибелорусских настроений среди полищуков. Вместе русифицировались, вместе тосковали о потерянной идентичности... Прошло два-три поколения, и берестейцы в большинстве своем начали считать себя белорусами. Пусть немножко особенными, возможно, в чем-то похожими на украинцев, но все-таки... белорусами. Но и генетическое родство с украинством — никакой не фантом, а данность. Время от времени этот фактор дает о себе знать. Опираясь на проукраинский сентимент какой-то части берестейцев, группа белорусских интеллигентов решила издать первый выпуск «Справи». Потом — еще и еще... Энтузиасты выбрали, на мой взгляд, оптимальное лицо журнала. «Справа» стала площадкой украинско-белорусской дружбы.

* * *

Житель Бреста Виктор Мисиюк в статье «Осознание самобытности» описал свою историю: «На мое национальное самосознание повлияла личность моего деда Арсения Столярчука, который родился в 1913 году. Он благосклонно относился к украинскому письменному слову, выписывал украинские журналы, говорил: «По-украински мне читать легче...». Именно от него можно было услышать истории о конфликте его одноклассников с учителем-поляком, который пренебрежительно характеризовал казаков из книги «Огнем и мечом».

Когда Виктору исполнилось шестнадцать лет, он, заполняя бланк паспорта, отметил свою национальность как «украинец». А дальше произошло вот что: «Документы я передал паспортистке, которая попросила меня подождать, а затем отправила к начальнику ЖЕКа. Тот приказал переписать бланк и выругал меня:

— Ты бы еще чеченцем записался!

То есть хуже украинца мог быть только чеченец. По телефону эту историю рассказали отцу, но он не стал меня ругать за этот поступок...»

Как видим, «Справа» не лакирует действительность, а предпочитает видеть ситуацию такой, как она есть на самом деле. Интересно, мог бы подобный «Справі» журнал выходить на Ставрополье или на Кубани?

* * *

Хоть авторы минского журнала «Справа» имеют разную идентичность, это никого не пугает. Скажем, Петр Кулик очень переживает за диалект родного села Головчицы Дрогичинского района: «Почему я пишу на нашем говоре? Когда мне было лет пятнадцать, я стал замечать, что некоторые слова головчицкого языка стали забываться и выходить из употребления. В начале шестидесятых мы с братом Димой с трудом вспомнили и записали около десяти полузабытых слов. К большому сожалению, мой родной западно-полесский язык в течение пятидесяти послевоенных лет превратился в изгоя...»

Петр Шепетюк из Кобринского района также трепетно относится к говору своего села Лиликово. Но не ограничивается только им: «Когда стало больше свободного времени, я начал составлять биографическую поэму на белорусском языке. Потом перевел ее на родной лиликовский диалект. Пишу стихотворения на трех языках: по-лиликовски, «на беларускай мове» и на русском языке. Планирую подучить украинскую грамматику, чтобы писать и на этом языке».

* * *

Белорус Уладзислав Ахроменко, музыкант и прозаик, который теперь живет в Чернигове, очень детально рассказал о своих корнях:

«Родился я в Гомеле. Мой украинский дед Константин был родом из Балаклеи — городка на Слобожанщине, который основал реестровый казак Яков Черниговец. Мой белорусский дед Авхим в 1933—1934 годах служил в самом Чернигове и своего сына назвал в честь легендарного черниговского князя Игоря. В 1996 году я случайно попал на Сиверщину, где и познакомился с будущей женой, коренной черниговкой. Наша дочь прекрасно знает и папин, и мамин язык, считает себя «белоруской украинского происхождения», и в свои двенадцать может накрыть стол и с белорусскими, и с украинскими блюдами».

Невзирая на то, что Уладзислав живет теперь в Чернигове, и один из его дедов коренной слобожанец (еще и жена — украинка!), уроженец Гомеля дочку воспитал... сознательной белоруской. И это не составляет никакой проблемы для украинских друзей музыканта и писателя. Вот такие мы — украинцы и белорусы. Нас хлебом не корми — дай лишь реализоваться в своей исконной толерантности. Поэтому хорошо, что есть в мире журнал «Справа», и надеюсь, что он будет становиться более популярным в Украине.