О трагедии таланта в СССР

Семейная история, которых миллионы, о трагедии талантливого человека в СССР, но от того еще более болезненная, ведь неумолимо подтверждает истину о невозможности свободного творчества человека в тоталитарной стране.

Как многие из современных украинцев, рожденных во времена бывшего СССР, я, к величайшему сожалению, не знаю свою родословную дальше чем до прадедушки и прабабушки. Больше мне удалось узнать о своей родословной по линии моей матери, а по отцовской знаю и помню только бабушку.

Словно редкие жемчужины, пытаюсь вылавливать из своей памяти детские воспоминания, фрагменты рассказов моих родных и других старших людей о прошлом и как-то упорядочить их на бумаге, потому что чувствую долг перед памятью своих предков и считаю своей моральной обязанностью поделиться этими воспоминания со своими детьми и всеми, кому небезразлична история каждой украинской семьи как частица общей истории украинского народа.

Так получилось, что я не застала в живых ни одного дедушки, что меня огорчало с самого детства.

Моя бабушка, по матери Федь (в девичестве Куприец) Анастасия Никитична (16.Х.1912 — 07.ХІ.1994), родилась и прожила всю жизнь в селе Евминка — сейчас это Козелецкий район Черниговской области.

Бабушка успела проучиться в первом и втором классах церковно-приходской школы, пока не разгорелись трагические и победоносные для истории Украины события первой четверти XX века.

В то время, когда Украина тонула в водовороте освободительных движений, деятельность школы то прекращалась, то возобновлялась, в итоге в 1922 году церковь большевиками была разрушена, а в советскую школу, где учителей заставляли говорить детям, что Бога нет, отец бабушке ходить запретил.

Надо сказать, что даже с таким, по современным меркам, начальным образованием бабушка хорошо читала и считала, достаточно грамотно писала, знало наизусть множество псалмов, песен, сказок и поговорок, то есть была активным носителем той исконной народной мудрости, которую не способно заменить никакое образование.

У бабушки Насти было восемь братьев и сестер, но только брат Антон, сестры Наталья и Вера вместе с ней дожили до старости. Один братик умер маленьким, брат Григорий погиб во Второй мировой войне, другой брат Федор умер молодым от воспаления легких.

Характерно, что все дети, которые в семье были младше нее, называли ее няня, ведь уже с 4-5-летнего возраста на ней были все обязанности не только по хозяйству, пока родители и старшие дети были в поле, но и по уходу за меньшими детьми. Следовательно ее день, как и у всех взрослых в селе, кроме зимних месяцев, начинался на рассвете с пяти утра и заканчивался с закатом солнца. По словам бабушки, она была такой жадной к работе, что соседи говорили ее отцу: «Никита, ты Настю отругай, ведь она жнет и таскает такие мешки с травой для скота, что вдвое больше нее, еще надорвется!»

Часто, несмотря на то, что прошло уже много лет с тех пор, как брат умер, бабушка с грустью и болью рассказывала историю жизни своего брата Куприйца Федора Никитича (1919 — 1946), которого в детстве ударила кобыла и он на всю жизнь остался горбатым. Однако эта инвалидность не помешала ему еще с детства постоянно развивать дар художника, которым он обладал. Надо сказать, что рисовать он начал раньше, чем писать и читать, почти с того времени, как и говорить.

Был такой случай. Федору было где-то шесть лет, его жажда к рисованию росла с каждым новым рисунком, которые он рисовал везде: на стенах, сундуке, скамьях, лоскутках газет и оберточной бумаге.

Вскоре перед Федором предстала проблема, где взять деньги на новую бумагу и краски, ведь все эти вещи были тогда очень дорогие. Недолго думая, он нарисовал пятирублевую ассигнацию настолько умело, что даже местный еврей — хозяин сельской лавки — не смог сразу распознать подделку. В итоге, когда обман открылся, по словам бабушки, отец дал Федору таких «чертей» (нагоняя), что тот отцову науку запомнил на всю жизнь.

Современным подросткам, «вооруженным» всевозможными гаджетами, жалующимся на то, как им трудно учиться, надо чаще напоминать о том, что еще до 60-х годов XX века большинство украинских крестьянских детей добывали образование, читая книжки дома при каганцах, а писать учились на лоскутках старых газет и любой бумаге, которую самые сообразительные могли получить за выполнение мелких поручений от продавца сельмага.

Окончив семь классов школы, Федор продолжал мечтать о рисовании и хотел учиться на художника в институте. Но это уже были времена небывалого сталинского террора против украинского крестьянства, когда крестьян через раскулачивание и Голодомор загнали в колхозы и, забрав паспорта, сделали их бесправными рабами.

Как мы уже знаем из открытых за последние десятилетия архивных и других источников, вместе с террором по всей стране (СССР) параллельно проводилась массированная циничная пропаганда, суть которой сводилась к убеждению простых граждан в том, что жестокие «перегибы» на местах — это только «произвол и вредительство» со стороны местных чиновников, которые неправильно трактуют «мудрую и справедливую» политику «великого» Сталина.

В обществе бытовало мнение, что если Сталину станет известно о местном «самоуправстве», то он мгновенно накажет виновных и наведет порядок. Поэтому, находясь под воздействием этой пропаганды, наш Федор написал письмо Сталину и послал его в Москву со своими рисунками и просьбой разрешить получить паспорт и выехать из села на последующую учебу в художественном институте.

И произошло «чудо» — из Москвы пришло «высочайшее дозволение» местным чинушам отпустить парня учиться.

Но в чем было циничное коварство этого «благодеяния». Инвалиду с детства, который имел большие проблемы со здоровьем, ведь из-за горба даже не мог спать на обычной кровати — дают разрешение учиться не в Киеве, который находится в 50 км от села Евминка, откуда он мог привезти хоть какую-то еду и получить минимальную помощь от семьи.

Чтобы воплотить свою мечту о рисовании, Федор должен ехать за сотни километров от родного села — в Одессу. Но даже эти обстоятельства не затмевают его счастья, и он едет в Одессу, где без проблем поступает в Одесский художественный институт.

Однако его радость, как и учеба, длится недолго. Начинается война Германии против СССР. Только одному Богу известно, как он выдержал страшные военные годы скитаний, не имея возможности вернуться домой, лишенный средств к существованию, не зная, живы ли его родные.

И вот по окончании войны Федор пытается любой ценой добраться до родного села. Денег, чтобы купить билет на поезд, у него нет, поэтому добирается на перекладных, кое-где идет пешком. В конечном итоге он поздней осенью 1945 года пришел домой: обессиленный, ободранный, обутый только в онучи, перевязанные бечевкой. Истощенный организм не может противостоять простуде, перерастающей в воспаление легких, которое оказалось для Федора фатальным — в начале 1946 года он умер.

Вот так бабушкина семья и Украина потеряли еще одного из своих талантливых сыновей, который даже в существующей человеконенавистнической системе стремился делать то, что он умел и любил, создавать красоту для людей.

С уважением и любовью

Светлана МИХАЛЮК, историк, юрист, магистр государственного управления, Киев