«Эвакуация 200»...

«Война не заканчивается до тех пор, пока не будет похоронен последний погибший солдат...» — эту фразу часто использовали в художественных книгах и фильмах, посвященных Второй мировой войне. Но именно она, как бы больно ни было это признавать, остается актуальной и сегодня — в период военной агрессии России против Украины. Фактически каждый день мы слышим страшные вести с фронта — количество обстрелов позиций наших защитников не уменьшается, есть десятки раненных и погибших. За этой печальной статистикой, помимо трагедии для близких и родных наших защитников, — огромная работа специально обученных людей, которые занимаются эвакуацией и транспортировкой тел погибших в морги и потом — в места окончательного захоронения. Часто рискуя своей жизнью, эти люди поставили перед собой невероятно важную задачу — найти всех погибших и пропавших без вести героев. Находясь в зоне проведения АТО, журналисты «Дня» встретились со специалистами гуманитарного проекта «Эвакуация 200» — и. о. начальника отдела поисковой работы Управления гражданско-военного сотрудничества ВСУ, подполковником Владиславом КРАВЧЕНКО и начальником поисковой группы гуманитарного проекта ВС Украины «Эвакуация 200» майором Виктором КОЛОСОВЫМ.

— Координация всех поисковых мероприятий проходит в Управлении гражданско-военного сотрудничества ВСУ. В структуре управления есть отдел поисковой работы. Офицерами отдела координируются все мероприятия по вопросам поиска пропавших без вести, эвакуации, транспортировке тел погибших. А также выполняются задания по информационному и психологическому сопровождению родственников пропавших без вести военнослужащих — рассказывает подполковник Владислав КРАВЧЕНКО. — Поисковая группа штаба АТО сейчас работает по всему району проведения АТО. По штату это 15 человек и специальные автомобили для транспортировки тел погибших (рефрижераторы) с маркировкой «Эвакуация 200». Мы работаем с 2014 года, когда имели всего один — уже легендарный автомобиль Volkswagen Т4. Позже Нацбанком Украины было предоставлено пять автомобилей. Некоторые машины, которые мы переоборудовали под рефрижераторы, предоставили волонтерские организации.

И. О. НАЧАЛЬНИКА ОТДЕЛА ПОИСКОВЫХ РАБОТ УПРАВЛЕНИЯ ГРАЖДАНСКО-ВОЕННОГО СОТРУДНИЧЕСТВА ВСУ ВЛАДИСЛАВ КРАВЧЕНКО (СПРАВА) И НАЧАЛЬНИК ПОИСКОВОЙ ГРУППЫ ГУМАНИТАРНОГО ПРОЕКТА ВСУ «ЭВАКУАЦИЯ 200» ВИКТОР КОЛОСОВ / ФОТО НИКОЛАЯ ТИМЧЕНКО / «ДЕНЬ»

В отдел поисковой работы стекается информация из разных источников — национальной полиции, СБУ, от местного населения (собираем информацию о не учтенных местах возможных захоронений с 2014—2015 годов). Собранная информация обрабатывается, составляется план поисковых работ и ставятся соответствующие задачи поисковой группе...

Поисковые работы, особенно останков людей, которые погибли в 2014 году (через три года), — часто очень трудно идут. Но работу не прекращаем. Напротив — активно привлекаем кинологов. Специально подготовлена собака (кличка Спарки) с кинологом, которая помогает в поисках. По нашим данным, это лучшая в Украине собака, которая специализируется на поиске погибших, а кинолог Лариса специализируется именно на поисковых работах.

— Знаю, что поиски проходят и на временно неподконтрольных территориях. Как удается организовать этот процесс?

— Офицерами отдела поисковой работы, после согласования плана проведения поисковой работы на неподконтрольных территориях с представителями так называемых ДНР/ЛНР, снаряжается специальная поисковая группа. Поисковые работы проводятся при участии Международного комитета Красного Креста и представителей-поисковиков от так называемых ДНР/ЛНР. Спланированные места неучтенных захоронений согласовываются с представителями оккупационной власти и с Красным Крестом. На нашем автомобиле поисковая группа выезжает на временно оккупированную территорию и проводит соответствующие работы.

— Позволяет ли во всех местах неучтенных захоронений «ДНР» проводить поисковые работы?

— К сожалению, нет. Есть места, где представители НЗФ категорически не позволяют проводить поисковые работы. За последние два года вообще было всего несколько выездов. И эти выезды — это для нас большая победа. Еще буквально год пройдет, и без точного указания места захоронения практически будет невозможно найти тела погибших. Время играет не в нашу пользу.

— Когда в последний раз проходили поиски на неподконтрольной территории?

— Два выезда были в сентябре-октябре этого года. В 2016 году не было ни одного. В последний раз отработаны были четыре места, но, к сожалению, ни одного тела не было найдено. Но там есть много необследованных мест, куда нас не пускают. Поиски на подконтрольной Украине территории происходят регулярно по всей территории района проведения АТО.

Одним из важных направлений работы является эвакуация и транспортировка тел погибших военнослужащих. Началось все с 2014 года, когда фактически ни одна из государственных структур не была готова к таким страшным потерям, и тогда было принято решение начальником Генерального штаба сформировать группу, которая бы занималась эвакуацией и транспортировкой тел погибших. Фактически тогда был основан гуманитарный проект Вооруженных cил Украины «Эвакуация 200», появились первые специализированные автомобили-рефрижераторы. В настоящее время есть четкий алгоритм работы, соответствующие указания и приказы на государственном уровне.

— Немало людей, по тем или иным причинам, не хотят признавать тела погибших своими родными. Как вы действуете в таком случае?

— Это очень болезненный вопрос. Мы имеем сейчас ориентировочно 50% родственников, которые отказываются признавать, что останки тел погибших принадлежали их родственникам. Большинство пропавших без вести — это 2014—2015 годы. В рамках уголовного производства проводятся необходимые следственные действия, судебно-медицинские экспертизы, проводится отбор биологического материала для проведения ДНК-экспертизы. После идентификации тела погибшего следователь информирует родственников об этом факте и сообщает обо всех деталях и обстоятельствах исчезновения. В некоторых случаях родственники отказываются признавать результаты ДНК-экспертизы. Людей можно понять, у каждого есть надежда, что это не их родственник. Также многие ссылаются на то, что в 2014 году не очень качественно работала полиция и СБУ. Нам говорят, «это ошибка, мой сын в плену «ДНР» или где-то скрывается». Только после длительных бесед родственников со специалистами-генетиками, которые проводят ДНК-экспертизу, и другими должностными лицами, которые принимали участие в идентификации, родственники воспринимают факт гибели.

Если же родные все равно отказываются, тогда захоронение тела проходит как неопознанное на кладбище.

— Если в процессе идентификации выяснилось, что тело принадлежит представителю так называемой ДНР или вообще российскому гражданину...

— Поймите нас правильно, мы с мертвыми не воюем. Мы должны передать тело родственникам для окончательного захоронения. Если родственники проживают на временно оккупированной территории, то, согласно отработанному алгоритму, с помощью Красного Креста находим их и выясняем, как передавать им тела погибших. Есть такие родственники, которые принципиально отказываются приезжать на нашу территорию, это, конечно, усложняет ситуацию. А вообще, в настоящий момент, в 2017 году, они приезжают на подконтрольную территорию, сдают биологический материал для проведения ДНК-экспертизы и после подтверждения идентификации забирают тела.

То есть мы находили тела боевиков, которые воевали за «ДНР/ЛНР», и передавали родным.

— Как вам удается найти людей для такой непростой, но важной работы — в проект «Эвакуация 200»?

— Это очень ответственное дело. Люди, которые прошли ротацию в этих группах, достойны большого уважения. Всем — честь и хвала. Процесс отбора — очень сложный. Кроме того что у нас перед каждой ротацией проходит двухнедельный курс, активно наши поисковики сотрудничают с комитетом Красного Креста. В год посещают по меньшей мере два практических курса и несколько конференций, в частности по криминальной археологии. Наших людей обучают специалисты с международным опытом. Служба в поисковой группе обычно длится четыре месяца. Но сейчас мы работаем так, что около 30% группы — это постоянной состав.

Как бы трудно ни было, в любых условиях, в частности, погодных, мы обязательно доставим тело погибшего героя близким и родным. Понимаете, даже по окончании войны — поисковые работы будут продолжаться еще годы. Пока мы не найдем последнего военного и с почестями его не похороним — война не закончится

Все понимают особенность и важность этой работы. То, как мы относимся к погибшим героям, — это лицо ВСУ. Мы их призываем, этих молодых ребят, которые сейчас там на первой линии обороны ведут боевые действия, и мы должны, просто обязаны, если человек погиб — достойно довезти его до последнего пристанища.

Понимаете, мы просто делаем свою работу, нам не нужен пиар. Кто работает в АТО, тот прекрасно знает специфику и важность нашей работы. Но специально себя не выпячиваем, как некоторые волонтеры.

Мы сейчас пытаемся ограничить доступ волонтеров к практической транспортировке тел погибших. Потому что потом читаешь, что ВСУ ничем не занимаются, а один человек с начала войны перевез 800 тел погибших. Это бред. Как после таких заявлений армия выглядит в глазах гражданского населения? А затем такие тезисы подхватывает пропаганда «ДНР» и пишет, что мы не заботимся о своих погибших.

— Обеспечена ли поисковая группа «Эвакуация 200» всем необходимым для работы?

— Да, сегодня поисковики из «Эвакуации 200» по меньшей мере на 80% обеспечены всем необходимым, — говорит майор Виктор КОЛОСОВ. — Есть специализированные автомобили, есть подготовленные специалисты, опыт работы... Да, работа сложная, в первую очередь психологически. Я неоднократно доставлял тела погибших в Ривненскую область, в другие регионы. От малых детей до пожилых людей — все становятся на колени и с почестями и почетом встречают погибших героев. Отдается последний долг погибшему, благодарность, что своей жизнью он нас защитил. Трудно передать свои эмоции, когда ты привозишь тело к месту окончательного захоронения.

Мы сейчас ищем возможность для всевозможной реабилитации специалистов, которые проходили службу в «Эвакуации 200». Это морально-психологический шок, травма, она остается после ротации в поисковой группе. Мы это инициируем, но вопрос должен быть решен на государственном уровне.

— Другой вопрос — работа на стратегическом уровне — Управление гражданско-военного сотрудничества, отдел поисковой работы. Задачи, которые мы должны выполнять, — это в том числе и работа с семьями пропавших без вести. И здесь как раз не хватает людских ресурсов, — добавляет подполковник Владислав Кравченко. — У нас всего два специалиста работает с семьями пропавших без вести. Как можно выполнить должным образом роботу, когда сейчас около 80 пропавших без вести военнослужащих? Это 80 семей, с которыми нужно работать, — а вопросы очень разнообразные, начиная с темы идентификации и заканчивая социальными аспектами — как оформить выплаты, как собрать документы. Но пытаемся работать максимально.

Сейчас много говорят о военнопленных, о погибших, а статус пропавших без вести — не защищен. И для родственников таких людей это первоочередный вопрос. Категория военнослужащих, которые считаются пропавшими без вести, не имеют официального социального статуса. Вопрос поднимался неоднократно. Но наша бюрократическая система не позволяет решить проблему оперативно.

— Как часто проходят поисковые работы?

— Мы работаем почти ежедневно, — продолжает разговор майор Виктор Колосов. — Поисковики должны проверить поступившую информацию, в частности от местных жителей, воинских подразделений, которые стоят на линии фронта, и выехать на место. Мы перекрываем всю линию разграничения, весь фронт от Мариуполя до Станицы-Луганской. Сейчас, в осенне-зимний период, конечно меньше ведутся поисковые работы. Поэтому наша группа прежде всего занимается вывозом тел погибших. Есть специальный алгоритм работы, который доведен до всех подразделений, как должны действовать командиры в случае гибели военнослужащих.

Если командир своими силами не может обеспечить транспортировку погибшего до места захоронения, то мы это делаем. В целом не более 3—5% подразделений доставляют сами. Как правило, это делаем мы. Обязательное требование — должен присутствовать военком, который по процедуре должен известить родных.

В начале войны была неразбериха. Не успеет погибнуть военный, как на этом горе для родных пиарятся волонтеры. И сейчас такое есть. Представьте ситуацию, психологи еще не подготовили родных к информации, а волонтеры успели слить информацию в соцсети, назвали имена погибших, СМИ — сделали сюжеты. И пока компетентные люди сообщат, матери из новостей узнают о горе. Это неприемлемо. Родных нужно подготовить, и это большая проблема. Такого не должно быть. На моей практике было так, что о погибшем парне из Днипра маме позвонил и сообщил волонтер, сказал, что сын погиб, мол, заберите тело в морге. Женщина не смогла справиться с эмоциями и повесилась. Муж вынужден был и сына, и жену похоронить одновременно.

Были проблемы с транспортировкой... Сейчас нам очень помогают в сопровождении — полиция, местная власть. Звонят, говорят, что мы со взводом сопровождения на границе области заберем и будем сопровождать. Это очень правильно. И потом назад нашу машину выводят без задержек. На дороге, если водители видят нашу машину с опознавательными знаками, как правило, пытаются пропустить, с уважением относятся к нашему особому грузу. Хотя бывает всякое — подрезают, ругают нас, не дают обогнать...

Как бы трудно ни было, в любых условиях, в частности, погодных, — мы обязательно доставим тело погибшего героя близким и родным. Понимаете, даже по окончании войны — поисковые работы будут продолжаться еще годы. Пока мы не найдем последнего военного и с почестями его не похороним — война не закончится. Лично я три с половиной года занимаюсь поиском и транспортировкой погибших, и эта специфика работы не отпускает — до сих пор звонят родные погибших, которых доставлял в 2014—2015 годах, и просят совета или просто хотят поговорить. Все мои близкие и родные знают специфику работы, и дочка с глубоким уважением к этому относится. Даже если не может дозвониться до меня, потом просто с пониманием говорит: знаю, что ты опять отвозил погибших героев.