Проблема Донбасса и Крыма

В свое время знаменитый английский историк и философ Арнольд Дж. Тойнби сформулировал свою теорию вызова и ответа как универсального механизма создания наций, государств и цивилизаций. На основе анализа логики возникновения, становления и упадка сотен народов и государств на протяжении всей известной нам истории человечества он доказывал, что исходной точкой генезиса нового сообщества и главным фактором его успеха является адекватный ответ, найденный его на внешний или внутренний вызов, который ставит под угрозу жизнь людей и разрушает при этом привычный для них способ мышления и действия. В таких условиях сообщество или мобилизуется и находит новый модус вивенди и на его основе получает конкурентное преимущество над другими сообществами, или испытывает поражение и исчезает с исторического поля, растворяясь среди других народов и становясь сырьем для строительства их государств.

Ситуация, в которую сегодня попало украинское сообщество, многими своими чертами напоминает именно такой судьбоносный вызов. И наиболее сфокусировано он проявляется в проблеме территориальных потерь, которые стали следствием внутренней слабости государства, недоформированости нации и недооценки внешних угроз.

ДВА СПОСОБА ВОЗВРАЩЕНИЯ ДОНБАССА — СЛОЖНЫЙ ВЫБОР

Вопрос, что делать с Донбассом (боковым зрением смотря на Крым), превратился в ключевой вопрос украинской политики. Внешней и внутренней. Без ответа на этот вопрос мы не можем двигаться дальше в ни одном другом вопросе. Проблема территориальной целостности не дает нам строить стратегические отношения с внешнеполитическими партнерами, препятствует внутриполитической стабилизации, поднимает отечественную экономику, разрушает правовую систему государства, сеет хаос в головах и отчаяние в душах людей.

Свои территории нужно возвращать. Делать это нужно не только «потому, что» (справедливость, национальное достоинство, память о погибших), но и «для того, чтобы». Для того, чтобы быть победителем, а не побежденным. Чтобы иметь динамику роста, а не динамику потерь. Чтобы иметь — для себя и для мира — окончательный ответ на вопрос об истинных причинах конфликта.

Как будем возвращать Донбасс (и Крым)? На этот вопрос нам нужно дать ответ здесь и сейчас. И никто этот ответ не даст вместо нас. Любые посредники, глобальные игроки и стратегические партнеры могут лишь склонять нас в ту или другую сторону. Они будут предлагать решения, которые внешне кажутся подходящими и рациональными. Или единственно возможными и едино правильными. Но все эти решения будут учитывать все интересы, кроме нашего. Потому что, если мы сами не определили свой интерес, не высчитали свой оптимальный вариант, то все игры вокруг нашего суверенитета будут выигрываться за наш счет.

Есть универсальное правило: выход из ситуации находится неподалеку от того места, где был вход. Для того, чтобы решить проблему Донбасса (и Крыму), нужно, прежде всего, понять, почему и каким образом она возникла.

Конечно, сегодня можно реконструировать в деталях замысел и реализацию операции «русская весна». Можно пошагово отследить, как заходила в тупик команда Януковича в вопросах внешней и внутренней политики. Но не это главный урок для украинского будущего. Анализ действий России и бывшей украинской власти частично дает ответ на вопрос, кто виноват. Но он при этом не дает ответа ни на один другой вопрос. Например, что нам делать с Донбассом? Потому что это вопрос не прошлого, а будущего.

Главная проблема, с которой Украина встретила свое очередную историческую развилку в виде классической дилеммы Европа или Россия, это — стратегическая слепота. Мы подходили к краю бездны, погружались в кризис, не видя и не понимая, что с нами и вокруг нас происходит. Мы не понимали себя, своих потребностей, своих слабостей и возможностей. Мы не понимали своих партнеров, их намерений и настоящих интересов. Мы не имели представления о том, как события могут развиваться в дальнейшем. Были полностью беспомощны перед каждым днем, который был завтрашним, и панически пытались уловить направление движения событий из ночных сеансов интернета.

Украина не была готова к войне. Гражданское общество не было готово к революции и обновлению власти. Спецслужбы не были готовы к диверсиям и вооруженным захватам органов власти. Мы не знали точно, чего ожидает от нас Запад, и какие намерения относительно нас в России.

Такое состояние слепоты и беспомощности провоцирует агрессора. Мы — идеальное средство для удовлетворения чужих интересов. Потому что наша слепота связана с нашей объектностью во всех возможных видах отношений — военных, политических, информационных, экономических, культурных.

При этих условиях вопрос о том, что нам делать с Донбассом (и Крымом), является вызовом нашей субъектности и стратегического мышления. Мы просто обязаны на него ответить. Это, если хотите, наше «быть или не быть». А чтобы ответить, мы должны начать думать, анализировать и становиться самими собой, осознавая свои объективные возможности, реальные перспективы ситуации вокруг Украины и свои настоящие национальные интересы.

Если необходимость реинтеграции не ставится под сомнение, то можем дальше моделировать способы реализации данной цели. Таких способов в действительности существуют только два. Первый — военная операция вроде той, которая была осуществлена Хорватией относительно Сербской Крайны. Второй — соглашение со стороной, которая на данный момент осуществляет силовой контроль над данной территорией (условно говоря, чеченский вариант).

Выбор базового сценария является точкой отсчета для построения и реализации всего плана реинтеграции. Это на сегодняшний день важнейший вопрос национальной стратегии. Ответ на него программирует поведение Украины на международной арене, развитие сектора безопасности и даже приоритеты внутренней политики и модель политического режима Украины на десяток лет вперед, по меньшей мере.

Потому что нельзя серьезно рассчитывать на военное решение вопроса Донбасса, а тем более Крыма, без таких наличных факторов: критическое ослабление России; наличие многочисленной, профессиональной, хорошо вооруженной армии; внутренняя политическая консолидация; лояльное отношение к подобному шагу со стороны ЕС и США; запас экономической стабильности, необходимой для «переваривания» отвоеванных регионов. И это еще не полный перечень.

Соответственно эти стратегические ориентиры обусловливают ряд других задач и обстоятельств. Необходимая мера ослабления России возможна только в результате сочетания нескольких факторов — экономического коллапса, внутриполитического кризиса, идеологического банкротства и центробежных движений субъектов федерации. Лояльное отношение Запада к возможной военной операции способно обеспечить лишь полное доверие к Киеву как надежного партнера ЕС и НАТО, а также гарантия соблюдения демократических норм и стандартов в процессе реинтеграции. Внутренняя консолидация тоже происходит по определенной политической логике — харизматичный лидер, преодоление мировоззренческих расколов и политических противостояний, как правило — сильная президентская власть с опорой на силовой блок. Экономика ускоренно восстанавливается или в результате нового пакта бизнес-группировок относительно распределения активов и сфер влияния (если наша олигархия способна «привести в экономику» столько же денег, сколько она перед этим из нее вывела), или через масштабную приватизацию и приход стратегического иностранного инвестора. Наличие этих предпосылок детерминировано другими решениями и ориентирами, которые уже сегодня следует закладывать на уровне общественного сознания, конституционной модели, налогового законодательства, внешнеполитических инициатив и т.п.

Если же попробовать хотя бы бегло смоделировать второй путь реинтеграции — в результате достижения компромисса с нынешней стороной конфликта или тем, кто ее заменит в перспективе, — то здесь уже очерчивается несколько отличная конфигурация факторов и предпосылок.

Ослабление России так же остается ключевой внешнеполитической проблемой. Но для реинтеграции на договорных принципах достаточно изменения политического курса руководства страны-агрессора. Россия, которая хочет восстановить партнерство с Западом, не способная удерживать оккупированные территории и сосредоточенная на внутриполитических проблемах, является достаточным условием для решения вопросов Донбасса (и в определенном формате — даже Крыма). Заметим при случае, что такая Россия создает меньше потенциальных проблем в связи с неконтролированным хаосом на своей территории, появлением неадекватных лидеров и реваншистскими рисками в будущем.

В отношениях с Западом договорный путь реинтеграции является уже уступкой не с их, а с нашей стороны, а следовательно, нуждается лишь в сохранении политического партнерства и гарантиях экономической поддержки, в том числе — помощи на восстановление оккупированных территорий.

Внутренняя политика также и в этом варианте формирует важные предпосылки реинтеграции. Краткий набор этих предпосылок — значительные полномочия местной власти, политический плюрализм без острого внутреннего конфликта с признаками гражданского противостояния, полное опровержение страшилок кремлевской пропаганды относительно элементов политико-идеологического насилия, ксенофобии, культурной, языковой и региональной дискриминации и предубежденности.

Экономическая составляющая проекта договорной реинтеграции предусматривает наличие общих интересов Киева и Донецка (Симферополя) и гарантий, предоставленных местным элитам по сохранению активов и преференций.

Какой из этих двух путей избрать? У обоих вариантов найдутся свои пылкие сторонники и противники. А кто-то между тем отстаивает третий вариант — отгородиться железным забором и забыть о том, что эти земли и эти люди когда-то были украинскими.

Выбор сложный, но пока мы как нация и как государство не выйдем на какое-то общее виденье ситуации и не выберем желаемый для себя сценарий будущего, будем и в дальнейшем бесконечно блуждать в трех соснах, ссориться между собой, проигрывать и искать виновных.

НЕПРАВИЛЬНО ПОСТАВЛЕННЫЙ ВОПРОС ЗАТРУДНЯЕТ ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ

В действительности, даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять, насколько вопрос реинтеграционной стратегии тесно связан с другими вопросами внутренней и внешней жизни страны. Сложность вопроса «что нам делать с Донбассом» заключается, прежде всего, в том, что сам вопрос поставлен неправильно.

Следует признать, что не существует отдельной проблемы возвращения части Донбасса и Крыма в состав Украины. Есть проблема самоопределения украинской нации в современном мире и выбора оптимальной модели ее развития. Мы должны рассматривать отношения с оккупированными территориями в комплексе с другими вопросами обеспечения национальных интересов. Такой подход позволит принять правильное решение в нужное время и выбрать лучший путь в достижении цели.

Обратимся к житейской аналогии. Вы подъехали к перекрестку и должны решить, куда ехать дальше — направо, налево или возвращаться назад. Если вы едете в компании, то мысли, наверное, разделятся, и спор может стать достаточно острым. Это в том случае, когда каждый полагается на свои внутренние ощущения и интуитивные предчуствия. То есть, когда вы едете вслепую. Но вы избежите споров и гарантированно придете к правильному решению, если будут выполнены три требования: 1) вы имеете карту автомобильных дорог; 2) вы правильно идентифицируете свое настоящее местопребывание (точка А); и 3) вы знаете, куда вы едете (точка Б). При наличии этой информации выбор направления движения в данный конкретный момент не будет для вас проблемой.

То же самое происходит в политике государств, которые осознали свою субъектность и привели свои представления об окружающем мире в соответствие с реальностью.

Наша история с Донбассом и Крымом становится значительно прозрачнее, а решения более очевидными, если рассматривать их на мыслительной карте, где обозначены наши стратегические цели и имеющиеся для их достижения пути.

Казалось бы, основные ориентиры нашего развития известны. Это самая полная, насколько это возможно, интеграция в правовое, технологическое, культурное и политическое пространство ЕС, перестройка собственного сектора безопасности в тесной кооперации и по стандартам НАТО, переориентация экспортного потенциала нашей экономики на рынки Европы и поиск новых рынков для нашей продукции (основная ставка на продовольственные товары). Во внутренней политике государство будет последовательно уменьшать свое влияние и полномочия — децентрализация власти с передачей полномочий громадам и регионам, привлечение институтов гражданского общества к участию в выработке и контроле над реализацией государственной политики на всех уровнях, дерегуляция экономической деятельности, связанная с уменьшением контрольных и разрешительных функций государства. По всей вероятности, снижение налогового давления на бизнес. Содействие инвестициям. Ближайший шаг — масштабная приватизация.

С небольшими вариациями этот перечень задач и ориентиров вы найдете в программах всех влиятельных политических сил, правительств и президентов, по крайней мере, последнего десятилетия (начиная с разработанной правительством В.Януковича десятилетней стратегии от 2004 года).

Странно, что с такой ясностью и безальтернативностью стратегического курса мы не просто топчемся на месте, но и проваливаемся в глубокие ямы.

Впрочем, ничего странного в этом нет. Потому что это в действительности не стратегия. Это скан нашего коллективного сознания и сформированных в нем под воздействием ситуативных факторов представлений о добре и зле. То есть это детские мечты — «хочу быть врачом», потому что врач хороший и помогает людям. Или «хочу быть трактористом», потому что это очень круто выглядит на картинке в читанке.

Стратегия — это путь к победе, а не сборник хороших советов и житейской мудрости. Победа добывается в борьбе, в которой вы точно знаете, с кем боретесь, за что и какими средствами собираетесь доказать свое преимущество.

НАЦИОНАЛЬНАЯ СТРАТЕГИЯ — ПОИСК ОСНОВНОЙ ИДЕИ

Следовательно, как в действительности Украина может добыть в борьбе собственное место под солнцем, исходя из реального состояния нашей страны и возможностей, которые предоставляет нам текущая ситуация в мире?

Обрисуем для начала стартовую диспозицию — нашу точку А. Имеем страну с традициями перманентных политических передряг, но с четко выраженным иммунитетом к узурпации власти персоной или группой. Политические силы и лидеры быстро сменяют друг друга во главе государства, население постоянно недовольно положением дел, но этим всем умело манипулирует замкнутая каста олигархов, которые контролируют власть и оппозицию, бизнес и медиа. Находимся на геополитическом распутье, но сейчас получили четкие сигналы поддержки со стороны объединенного Запада. Стремительно теряем рынки на постсоветском пространстве, но имеем надежду на адаптацию отечественного производителя к требованиям ЕС и благоприятную конъюнктуру (падение цен на углеводороды и рост цен на продовольствие). Находимся на перекрестке транспортных, энергетических, культурных коммуникаций, но имеем огромные проблемы с инфраструктурой, отношениями с восточным соседом и знанием иностранных языков. Имеем большую территорию, благоприятный климат, сорок с половиной миллионов населения, большинство которого не имеет никакой мотивации к творческому труду, открытой конкуренции, самореализации и интеграции в современный мир. Вместе с тем пребываем на волне патриотического подъема и больших ожиданий обновления страны.

Теперь о точке Б. Через десять лет мы бы хотели оказаться в развитой стране, которая имеет либеральный политический режим, достигла национальной консолидации вокруг общих ценностей, где народ контролирует власть, а государственная политика направлена на реализацию национальных интересов. Имеем широкие связи со странами Запада на основе разнообразных форм партнерства, включая НАТО, ЕС и ряд взаимовыгодных двусторонних отношений на основе общих интересов (Германия, Бразилия, Израиль, Южная Корея и т.п.). Нормализованы отношения с Россией, в которой произошла смена правящего режима и официально осужден акт агрессии относительно Украины 2014—2015 гг.

Динамично развиваются кооперация и торговые отношения на постсоветском пространстве. Украина является не только частью Балто-Черноморского региона углубленного сотрудничества, но и ключевым звеном в отношениях Европы со странами Кавказа и Центральной Азии. Конкурентоспособность отечественной экономики определяют отрасли транспортного машиностроения (авиационное, морское, железнодорожное и ракетно-космическое), ВПК, агропром и переработка сырой нефти и природного газа, поступающих по трубопроводам из РФ и стран Центральной Азии. Значительную часть доходной части бюджета дают разнообразные формы транзита.

Прозрачные и четкие правила ведения бизнеса привлекли значительное количество инвесторов. Украинцы активно усваивают новые для себя стандарты экономической активности и профессионального роста. Новые рабочие места на высокотехнологических производствах, в менеджменте и сфере услуг заполняют как местные кадры, так и образованная молодежь из разных уголков мира. Возвращаются мигранты и их дети, которые усвоили стандарты социального поведения в развитых странах и четко видят преимущества и возможности, которые создает для них новая ситуация на Родине.

Модернизация всех областей жизни общества, развитие современной инфраструктуры и новейших транспортных коммуникаций дают мощный импульс строительной индустрии, сфере услуг и приводят к стремительному технологическому обновлению всех без исключения областей жизни. На этой основе развивается и приобретает конкурентоспособность отечественная наука и образование. Украина является привлекательным центром туризма, поскольку обеспечивает доступ к многочисленным памятникам культуры, истории и природы, создает неповторимую культурную среду и надлежащий комфорт.

Ни одно из тех обстоятельств, которые сложились на данный момент в Украине и вокруг нее, не является принципиальным препятствием для того, чтобы нам перейти из точки А в точку Б. Но, конечно, этот переход не произойдет автоматически, без осмысленной, дисциплинированной и очень упорной политики, субъектами которой должны стать государство, экспертная среда, бизнес, общественные лидеры и политически активное сообщество граждан.

Если у нас перед глазами общая карта, то на ней уже можно прокладывать маршрут.

Основное требование к эффективной стратегии — ее целостность, наличие генеральной линии, определенного замысла, если хотите — обобщенного образа, который дает код понимания принципов, приоритетов и отдельных деталей. Мы должны решить, кем будем в мире, какова наша миссия. Без этого невозможны наша субъектность, узнаваемость, эффективное взаимодействие с партнерами и, наконец, успех.

Набор ролей в современном мире не так уж и велик. Он определяется логикой функционирования глобального рынка. Условно говоря, есть страны-производители, страны — поставщики сырья и страны — заказчики продукции.

Продолжение следует