Россия: что дальше?

К написанию этой статьи побудило участие в нынешней Рижской конференции НАТО, которая проводилась 29—30 сентября. Следует отдать должное организаторам этого форума за продуманный отбор участников, панелистов и модераторов — это был интересный мозговой штурм, было приятно видеть лидеров экспертного мнения, в кулуарах встретиться с министром иностранных дел Украины и министром обороны Финляндии, общаться с коллегами из разных стран. Форумы, которые дают возможность услышать разные мнения политиков и экспертов, логику и аргументы, добавляют много идей для размышлений, нужны в Украине. Желательно видеть на них наших высокопоставленных чиновников — такие вещи должны влиять на политику и делать политику, в первую очередь в вопросах формирования целесообразного стратегического виденья и путей его имплементации. Это то, что в либерально-демократической культуре называется дискуссией по стратегическим вопросам.

Традиционно одна из панелей была посвящена России. Она вызвала оживленную дискуссию в сессионном зале и кулуарах. Безусловно, Запад не может не реагировать на масштабную военную активность России у своих границ. Кремль высоко поднял планку собственных милитарных амбиций к позиционированию себя суперсилой мирового уровня. Захват украинских территорий, мощные военные приготовления России с демонстрацией готовности к применению силы на западном стратегическом направлении — не сценарий фильма ужасов, а реалии современности. В то же время ставка Кремля на силовое решение международных вопросов, его борьба за доминирование в зонах российских геополитических интересов требует от Москвы огромных ресурсов, которые очень ограничены, — западные санкции действуют, плюс кремлевский подход по южнокорейским принципам Сонгун с борьбой «против всех» в век глобализации крайне негативно влияет на экономику России. Фраза российского премьера, сказанная им в аннексированном Россией Крыму, —  «денег нет, но вы держитесь» хорошо характеризует экономическое положение современной России.

Понимают ли бесперспективность такого курса в Кремле? На самом деле развитие сегодняшней России оказалось зажатым ее собственными политико-силовыми традициями и стратегией российской власти. Российская традиционная дилемма между государственной организацией и целесообразной модернизацией перекрывает горло общественно-политическому развитию: Кремль стремится быть глобальным игроком, это требует общественно-экономической модернизации, но ее современное измерение сильно сужено и базируется исключительно на накачке милитарных мускул по созданию перманентной военной угрозы соседям, принуждении считаться с силой» России, а также оккупации территорий соседних стран. В реальности это только истощает агрессора — в ХХІ веке не бряцание оружием, а производство критической массы конкурентных товаров (goods) является позиционированием страны в качестве super power.

Из-за собственной директории на мощную милитарность сегодняшняя Россия имеет наибольшие вызовы с начала 80-х — тогда советский маховик военных приготовлений привел к коллапсу СССР. Сегодняшняя Россия снова слаба касательно ответа на указанные вызовы — ментально, а также ресурсными и индустриальными возможностями, российская тотальная пропаганда на базе современных информационных технологий маскирует, но не решает российские социально-экономические проблемы. Страна, занимающая 1/6 суши, остается ориентированной на экспорт природных ресурсов для поддержки своего ОПК, а не на общественно значимую модернизацию — между экономическим императивом реформ и политико-военными традициями в Москве выбирают последнее. С другой стороны, Россия теряет свое влияние на запад, Украину и других соседей. По замыслу стратегов Кремля с ростом российской силовой активности это влияние должно было бы увеличиться, а в реальности все произошло с точностью до наоборот — оно уменьшилось и продолжает уменьшаться. Это не нравится Кремлю, но это прямые последствия российской политики. Заместитель секретаря Совета национальной безопасности РФ Михаил Попов на Рижском форуме пожаловался, что люди на Западе используют опасную логику в отношении России. Эта логика состоит из двух пунктов: первый — Россия угрожает всем; второй — если она будет принимать участие в проектах Запада — смотри первый пункт. Эти слова имеют смысл, ведь Россия сама создала такую ситуацию и ее исправление дело исключительно России! Фундаментальные проблемы между Россией и Западом будут существовать и углубляться, если в Москве будут продолжать искать врагов вовне.

Реагируя на реалии вокруг себя, Россия пытается влиять на Запад и бывшие советские республики, базируясь на двойных стандартах, селективно и несимметрично. Во время конференции Попов, читая из бумажки, заявил о заинтересованности Кремля в открытом диалоге по вопросам безопасности в Балтийском регионе, что российская власть готова предпринять встречные шаги для предупреждения милитаризации (!) региона, формирования мер по укреплению доверия (!) и другое. В действительности это выглядело как какая-то параллельная реальность: милитаризация аннексированного Крыма, создание «пузырей» А2/AD, экспансия в восточное Средиземноморье, оккупация районов добычи полезных ископаемых в пределах исключительной морской экономической зоны Украины, ограничение свободы мореходности в Керченском проливе свидетельствуют об абсолютно другом подходе. Вероятно, поэтому на вопрос одного из участников конференции, что неужели Кремль считает, что пока российские войска будут на Донбассе и в Крыму, эти слова на Западе будут восприниматься серьезно — представитель российского политического истеблишмента ограничился молчанием. Кстати, это свидетельствует, что на Западе достаточно четко идентифицировали бесперспективность игр в обещания с агрессором — это также важный урок для Украины: новые предложения со стороны России следует измерять сделанным, а не обещанным.

Почему прозвучало такое заявление высокопоставленного чиновника из Москвы — потому что Россия истощается и не имеет возможности милитарно действовать на широком фронте от Черного и Средиземного до Балтийского морей или потому, что ли тестирует ответ Запада? По-видимому, и первое, и второе. Следует отметить, что под влиянием достаточно жесткого экономического и дипломатического ответа Запада в Москве модифицируют свою тактику, но стратегия на основе ментальной экспансии остается. Как долго в Кремле будут играть в маневренную силовую геополитику — неизвестно. Подобная модель геополитического поведения уже имела место в России сто лет назад. Тогда царь из-за увлечения силовой политикой утратил легитимность и вверг страну в полосу революций и нестабильности. Поэтому вопрос вроде «живуча ли современная российская модель геополитического поведения» — риторический, силовая калька из прошлого не будет формировать поле стабильности в самой России. История убедительно свидетельствует: силовой путь означает изоляцию и упадок, Кремлю следует вынести практические уроки из событий 100-летней давности. По крайней мере два основных. Первый урок — не нужно истощать страну ведением надуманных захватнических войн, так как это снижает общественный иммунитет и делает население неустойчивым к рискам внутренней нестабильности. И второй — не надо уничтожать политическую оппозицию, так как это будет формировать революционные настроения в стране.

То есть если Россия действительно стремится стать мировым игроком, ей нужно изменить парадигму своей стратегии. Москве следует позаботиться о превращении в евразийской центр экономической суперсили, а не тратить огромные суммы на усовершенствование конвенционно-ядерного потенциала. Разрыв кандалов силовой парадигмы прошлого и создание стойкой модели экономического роста в кооперации с соседями зависит исключительно от воли российского политического руководства.

Какой будет реальность — покажет время.