Марик

О том, чем живет «Марик», как его называют горожане между собой, мы расспросили молодого кинорежиссера-экспериментатора Александра Протяга.

Сашко Протяг родился в 1978 году, до 14 лет жил в Узбекистане, с 1992-го живет в Мариуполе. Работает преподавателем английского и переводчиком. Кино занимается с 2006 года. Показывал свои работы в Харькове, Черновцах, Запорожье, Киеве, Санкт-Петербурге, Виннице, Мариуполе, Херсоне, Каунасе.

АБРИКОСЫ ВЕДРАМИ

— Александр, каким является твое первое воспоминание о Маруиполе?

— Моя семья переселилась сюда, когда мне было 15 лет, в 1992-м. Но до того мы приезжали в Мариуполь каждое лето, на отдых, еще с начала 80-х. Поэтому город очень четко ассоциировался с гастрономией, потому что меня нужно было накормить. Все было качественно и здорово, какие-то особенные пельмени, лимонные пирожные, абрикосы ведрами. Мариуполь имел по сравнению с другими городами, в которых мы бывали, «хорошее обеспечение». Я умел стоять во всех наиболее интересных очередях и с закрытыми глазами отличал колбасу «Русановскую» от колбасы «Останкинской». Также очень хорошо помню книжный магазин «Азовсталец», где мне покупали все самые любимые книги моего детства, в основном по географии и биологии. Кстати, книжек о заводе «Азовсталь» или о металлургии я там никогда не видел.

СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ И ПРОБЕЛЫ

— Есть ли здесь у тебя особенные, любимые маршруты и почему именно они?

— Самый любимый маршрут, очень личный для меня, идет вдоль пляжа Песчанка. Это место, где я всегда гуляю с важными для меня людьми и мыслями. Я уже намагнитил, или, скорее, наромантизировал это место настолько, что, наверно, буду возвращаться сюда даже после смерти. Тридцатиметровые песчаные кручи с чрезвычайно красивыми птичками (пчелоедками) в воздухе, лабиринты лодочных гаражей, люди, которые прячутся от шумных центральных пляжей, — это мое мариупольское Средиземноморье, очень значимый пейзаж, который приближает город к текстам Чезаре Павезе (итальянский писатель и переводчик, 1908—1950. — Д.Д.).

ФОТО АРТЕМА СЛИПАЧУКА / «День»

Еще один маршрут, который не могу не вспомнить, — шоссе с Левого берега, где я живу, в центр. Оно где-то пять километров тянется вдоль завода, точнее, вдоль абсолютно серой заводской стены. Я многократно ходил по этому шоссе пешком, тысячи раз ездил трамваем, много тысяч раз ездил на маршрутках, и эта стена для меня — очень мощная метафора моего сосуществования с городом. Я думал, что ее разрисовывание могло бы быть чем-то наподобие падения Берлинской стены для Мариуполя. Потом один очень интересный мариупольский художник объяснил мне, что азовстальская стена может и должна оставаться серой. С того времени это для меня такая себе индустриальная медитация. Ничто, которое является ничем.

— Если посмотреть с более общего пространственного ракурса, то какой сейчас является геометрия Мариуполя?

— Мариуполь, как и множество других постсоветских городов, ужасно распылен, с многочисленными пустырями и зонами, которые, непонятно почему, остаются пробелами на городской карте. Ему хронически не хватает интенсивности урбанистического опыта. Город с населением почти 500 тысяч до сих пор живет в режиме полусело, полурабочее поселение. В пяти минутах пешком от центра можно увидеть реальные дебри. Город до сих пор не определился со своей геометрией, вертикали и горизонтали часто теряются, не находя перекрестков.

РЕНЕССАНС

— Насколько в настоящий момент изменился город, если сравнивать с теми ранними впечатлениями?

— Я подозреваю, что я изменился намного больше, чем город. Но все равно стоит сказать, что за последние годы город пережил что-то, что мы с друзьями полушутя называем Мариупольским Ренессансом. Появилось много низовых проектов, движений, инициатив, малых и средних бизнесов, о которых раньше нечего было думать. Город стал намного активнее и, в определенном смысле, более ответственным. Я прошел путь от полного невосприятия себя в Мариуполе к пониманию, что это город, где я могу реализовывать себя, по крайней мере, в настоящий момент, максимально эффективно.

ГОРОЖАНЕ

— Существует ли типичный мариуполец? Какова его внешность, привычки, страхи и радости? Или, может быть, это несколько разных типов?

— Я со временем заметил, что местная творческая среда производит огромное количество гениев, и главной причиной здесь является изолированность местного культурного контекста. В определенном смысле, город не предоставляет возможности для интенсивного обмена идеями, и потому вместо критического мышления мастера скорее находят себя в мегаломании. Но я не уверен, можно ли считать эту тенденцию типичной, особенно сейчас. Также я бы не стал искать типичного мариупольца на больших предприятиях. Кстати, в Мариуполе два избирательных округа, и там можно увидеть достаточно заметную разницу в том, как жители голосуют. Ближе к заводам больше отчаяния и надежд на стабильность.

— Есть ли какая-то особенная, сугубо мариупольская тема для гордости у горожан?

— Раньше Мариуполь горожане чаще всего ненавидели. Город никогда не ассоциировался с хорошим образованием и желаемым будущим для детей. Сейчас достаточно широко распространено настроение — когда городом гордятся, потому что это форпост, потому что спасли и защитили, потому что, невзирая на все, город работает и развивается.

«ДНР» И ПОСЛЕ

— Период «ДНР» в городе — как это было?

— Сколько людей в городе, столько можно насобирать историй о тех днях. Я думаю, что лучше пока что не спешить с официальной версией. Я был в Мариуполе всю прошлую весну и лето. Центральные улицы, где тогда происходили и могли происходить драматические события, старался обходить. Один раз приходилось убегать и прятаться в супермаркете, потому что просто стоял на улице и по телефону разговаривал на украинском языке. Но с другой стороны, в местной франшизе львовского пищевого заведения, где обслуживание обычно было на украинском, официант мне рассказывал, что два месяца, когда «ДНР» будто контролировала центр города, заведение ни разу не закрывалось и не имело проблем с бандитами. Важным переломным моментом стал день, когда местная похоронная фирма протянула металлический гроб с надписью «ДНР» по улицам города, в знак протеста против «ДНРовского» рэкета. Тогда мы смогли как-то по-иному увидеть ситуацию и вообще почувствовать определенную силу. 

— Какие настроения сегодня?

— В городе есть определенный процент людей, настроенных очень скептически относительно украинской государственности, и еще больший процент, настроенный очень скептически относительно того направления, в котором Украина развивается после Майдана. Но стоит помнить, что за каждым таким разочарованием и скепсисом стоят реальные социальные проблемы и реальная боль. Ответственность за эти противоречия в обществе должны нести не только те, кто что-то важное не понял, но также те, кто не смог помочь понять. Абсолютно очевидно, что осознание этого, осознание недопустимости бесконечных доказательств обратного политических оппонентов делает сейчас восточные города более прогрессивными, чем традиционные культурные центры Украины, как, например, Львов.

КИНО

— Ты занимаешься кинорежиссурой. Насколько ты в этом смысле белая ворона?

— Культурная жизнь в Мариуполе, в определенном смысле, бурлит, как никогда. Десять лет тому назад я бы не поверил, что буду здесь по крайней мере несколько раз на неделю посещать действительно интересные события. Где-то год тому назад я, наконец, показал свою работу в Мариуполе, в Платформе «ТЮ!». У меня нет никаких оснований думать, что публика в Мариуполе хуже, или как-то не так поняла мою, в принципе, достаточно сложную и экспериментальную работу. Вопросы зрителей были не хуже, чем у зрителей, скажем, в Пинчук-арт-центре. Почти все мои важнейшие единомышленники в настоящий момент живут в Маруиполе или приезжают сюда. Я абсолютно не чувствую себя лишним.

— Как можно заметить, Мариуполь вообще стал достаточно модной кинематографической локацией, в нем постоянно что-то снимают — преимущественно документалистику, а началось все с легендарной «Маленькой Веры». Как мариупольцы воспринимают эти фильмы?

— Да, о «Маленькой Вере» все знают. Мы как-то с другом бродили по остаткам дискотечной площадки, где этот фильм снимался, я там много граффити тогда нарисовал — не о фильме, кстати. Что же касается настоящего, то большинство работ, снятых здесь за последние годы, — пока еще полные провалы, просто если смотреть на пропорцию мариупольского опыта режиссеров и созданную «картинку». Среди фильмов о Мариуполе, которые я бы все же посоветовал, название «10 секунд» Юлии Гонтарук и «Ма» Марии Стояновой. В целом, мы стали очень чувствительными к тем, кто приезжает понять наш город за несколько дней или даже за несколько недель.