Таисия ПОВАЛИЙ: «Всю свою жизнь могу разделить на две части»

— Таисия, эти клипы довольно рискованные. Гневных писем в свой адрес типа — как вы, народная артистка Украины, докатились до такой жизни — еще не получила?

— Выходит, что если я народная артистка, то не имею права на эксперимент? И теперь мне нужно петь только песни гражданской направленности: если о любви, то к родине или матери? Сегодня украинская эстрада находится в летаргическом сне. Все вокруг серое, малоинтересное, статичное. Каждый артист хочет, чтобы его работу заметили, и своей цели я добилась. Нет, мы с режиссером Семеном Горовым и оператором Алексеем Степановым не планировали скандал, а искали пути, как оформить песни так, чтобы они запомнились. Например, «Чарівну скрипку» снимали между Симферополем и Алуштой, используя два больших крана с 21-метровой стрелой с киностудии им. Довженко. Кстати, эта техника использовалась Джеймсом Камероном на съемках «Титаника». По-моему, в клипе есть интересные находки. Прежде всего — абстрактное дерево со скрипками вместо листьев. Что же касается работы «Губы твои алые», то, если зрители постарше не поняли моей шутки, то молодежи она понравилась. Одни зрители считают, что в нем я похожа на Барбару Брыльску, другие — на Валерию, третьи — на экс-солистку шведской группы «АББА» Агнету Фальтског. А мою героиню из «Чарівної скрипки» стали сравнивать с Памелой Андерсон в сериале «Спасатели Малибу». Как видишь, сколько людей, столько мнений. Желтая пресса попыталась меня причислить к людям нетрадиционной ориентации, но мои настоящие поклонники на эту удочку не попались. Из этого разряда и слухи о семейных и творческих разногласиях у нас с Игорем Лихутой.

— Как вместе уживаются две творческие личности?

— Мы с Игорем очень эмоциональные люди. Поэтому выражаем свои чувства весьма темпераментно. Идиллия сменяется бурными сценами. Споры и ссоры у нас, в основном, происходят в процессе работы. Стоит мне заплакать — и Игорь идет на попятную. Этим женским оружием я стараюсь пользоваться редко. Ведь мы вместе одна команда.

— А кто же все-таки главнокомандующий?

— Хозяйка и хранительница нашего семейного очага — моя мама, Нина Даниловна. На ней все бытовые вопросы. Когда мы уезжаем на гастроли, то она «и. о. главнокомандующего», а в остальные дни мы с Игорем руководим по очереди. У мамы особый дар сглаживать любые шероховатости. При этом для меня она всю жизнь остается еще самой близкой подругой, которой я доверяю сокровенные секреты. Мы любим вечером собираться всей семьей в одной комнате возле телевизора. Рассказываем друг другу о том, как прошел день.

— Ваш союз с Лихутой возник на обломках ваших предыдущих неудавшихся браков. Какие уроки ты извлекла, чтобы не повторять ошибок, чтобы семья сохранилась?

— Всю свою жизнь я могу разделить на две части: до встречи с Лихутой и после. Главный урок — взаимопонимание, когда оба смотрят не друг на друга — это быстро надоест, а в одну сторону. Первый раз замуж я вышла рано, в 17 лет, по любви за замечательного человека. Он был старше на шесть лет. Отслужил армию, работал в музыкальной школе преподавателем, не пил, не курил, занимался спортом. Одиннадцать лет мы жили под «крылышком» свекрови, в отдельной 9 метровой комнатке. Но домочадцев мои стремления стать певицей мало интересовали. Это была патриархальная семья. Вставали в 6.00, в 21.00 уже отбой. Никаких излишеств в еде. Супруг методично вбивал в голову, что мое главное предназначение — это кухня, ребенок (через год после свадьбы родился Денис) и дом. Он был старше, и поэтому я безропотно слушалась, хотя на душе часто скребли «кошки».

— Муж помогал смотреть малыша?

— Он был счастлив появлению на свет сына. Пеленал, помогал купать, гулял. Свекор со свекровью тоже не могли нарадоваться. В ту пору они оба вышли на пенсию. Для них Денис стал смыслом жизни. Они почувствовали себя востребованными, появилась вторая молодость. Мы спорили из-за малыша. Бабушка ночью вставала, на цыпочках заходила к нам в комнату, забирала Дениса и подкармливала его молочной смесью. А я протестовала, так как прислушивалась к советам врачей, которые считали, что деток надо кормить поздно вечером и рано утром. Зимой свекровь невозможно было переубедить, что сильно кутать ребенка вредно. Но, с другой стороны, она же хотела добра Денису. Тогда никаких памперсов не было. Пеленки, подгузники сами стирали вручную, вываривали, гладили с двух сторон. Работы всем хватало. Моя жизнь текла обычно, как в любой семье. Дедушка выстаивал колоссальные очереди и добывал продукты. За парным молоком ездил на электричке в Ирпень. Сегодня мы уже забыли, что практически все являлось дефицитом. Знаешь, меня удивляют ностальгические воспоминания некоторых людей, которые с умилением рассказывают сказки о временах советской власти. Они просто желаемое выдают за действительность.

— Но разлад в семье все же произошел...

— Для моего мужа его мама была беспрекословным авторитетом. Свекровь — женщина властная. Привыкла командовать. Ей подчинялись три мужика: супруг и ее два сына. Мои робкие попытки что-то сделать по-своему пресекались в зародыше. Но все же мы жили нормально. Когда Денису исполнилось три года, начала искать работу. В одной из газет прочла объявление о том, что Киевский государственный мюзик-холл проводит конкурс певиц. Я прошла отборочный тур и попала в вокальную группу. Моим родственникам это известие не принесло особой радости. Ведь это — постоянные концерты, а в выходные — по два или три, гастроли. Представь, огромный оркестр, в репертуаре все жанры — это такая огромная актерская школа в начале карьеры! Потом меня заметили в коллективе, разрешили выступать с сольными номерами, отправляли на различные вокальные конкурсы. Но до 1993 года я в лучшем случае становилась лауреатом, а гран- при завоевать не удавалось. Проигрывала и снова готовилась к следующему состязанию, наивно полагая, что победа раскроет мне все двери на эстраде. Сцена для меня стала наркотиком. Вне ее я не представляла себе жизни. Но — приезжала домой, а домочадцам мои новости не интересны. Их больше бы устраивало, если бы я устроилась преподавателем в музыкальную школу...

Не найдя поддержки у мужа, Тае приходилось самой отбиваться от наскоков худсоветов. Так, принимая дунаевскую «Колыбельную», чиновники от культуры написали ряд замечаний. Самый большой грех певицы состоял в том, что «ее исполнение песни сделано в джазовой обработке и слушателям кажется, что Повалий вот-вот перейдет на английский язык. На Западе есть ночные клубы — такая манера для них. Солистке государственного коллектива такого рода музыку исполнять нельзя. Почему Повалий выходит на сцену в обычном платье без национального украинского признака?» Скажите — бред! Но именно так «ломали» не только начинающих, но и именитых артистов. Затем наступила перестройка. Под пресс финансовых проблем попадает мюзик-холл и его закрывают. Таисия устраивается работать в киевскую филармонию в коллектив под руководством Игоря Стецюка. Певица считает, что с ним она становится профессиональной актрисой. В ее репертуаре появляются оригинальные произведения, специально для Таи написанные. Недоброжелателей Повалий раздражает ее сильный голос, манера петь. Сцена — это всегда интриги, и певица уходит, опять оставшись у разбитого «корыта». Редко выступает, хватаясь за любые предложения.

И вот в этот, казалось бы, беспросветный период из-за границы приезжает Игорь Лихута (музыкант-барабанщик, красавец- мужчина, между прочим, обладатель второго места в конкурсе «Мистер эротики и танца»). Он три года работал в клубах Норвегии, Швеции и Польши. Встретившись со своими друзьями аранжировщиками Анатолием Карпенко и Олегом Ступкой, он случайно услышал запись «Зоряного блюзу» и пришел в восторг от голоса незнакомки. «Я влюбился в голос, — признается Игорь, — мог слушать кассету часами». Их личная встреча состоялась за кулисами зала КПИ во время телезаписи новогоднего концерта.

— Сердце у меня не екнуло, — смеется Тая. — Я нервничала, что не успеваю на следующий концерт. Даже толком не помню, о чем мы беседовали. Если бы мне тогда кто-то сказал, что через пару месяцев мы с Игорем будем работать вместе, а тем паче станем супругами — ни за что не поверила бы.

Игорь — фанат музыки. Стал придумывать новый эстрадный проект. Вначале он помог Таисии заработать деньги на записи рекламных роликов. С песни его друга Александра Яременко «Панна кохання» начался творческий тандем Повалий- Лихута. С ней начинается серия побед: гран-при на конкурсах им. В. Ивасюка и «Славянском базаре». Кстати, ей уже исполнилось 28 лет, то есть последний шанс участвовать в конкурсе. Рискнула и победила! С тех пор певица с каждым годом становится популярнее, а Игорь берет на себя все организационные вопросы, создает Тае условия для работы и постепенно завоевывает ее сердце. С 15 декабря 1993 года они не разлучаются.

— Когда я своей маме рассказала о своих чувствах, то она пришла в ужас, — вспоминает Повалий. — «Друзья» ей уже наговорили кучу гадостей об Игоре: «Бросил двух жен и Тае жизнь поломает». Мы с моим первым супругом расстались потому, что ушла любовь. Говоря юридическим языком, «не сошлись характерами». Самое ужасное в этой ситуации, что свекровь настроила против нас Дениса. Был страшный скандал, она стала вызывать милицию. Ребенок рыдает... Чтобы не травмировать сына, я отступила. На следующий день мы со свекровью решили не срывать его из школы и подождать до окончания четверти. Я стала «воскресной мамой». Денис напоминал затравленного зверька. Потребовалось много сил и времени, чтобы он привык к Лихуте. Игорь — коммуникабельный и обаятельный человек, и он сумел расположить к себе сына, а затем и мою маму. Его экс-супруги также долго не оставляли меня в покое.

— Теперь трудно представить тебя вне сцены. А в юности колебаний в выборе профессии не было? Как отнеслись родители к твоему решению стать певицей?

— Мы даже не обсуждали этот вопрос. Ведь с самого раннего детства я постоянно пела, играла. Впервые увидев пианино, я не могла оторвать своего взгляда от инструмента. Моя воспитательница в детском саду начала со мной заниматься. Очень часто я ее уговаривала разрешить мне днем не спать, а разучивать гаммы. В пять лет я уже играла в две руки на слух, не зная нот. На все праздники у нас собирались родственники. По отцовской линии были музыканты, звучала гармошка, бубен или мандолина. А в мамином роду все пели. Такое многоголосье! Словно большой хор. Хотя, кроме меня, никто из тетей и дядей не имеют профессионального образования.

Между прочим, я пошла в музыкальную школу раньше, чем в общеобразовательную. Мама не могла устоять, видя мое желание заниматься. А в 15 лет я уехала из Белой Церкви в Киев учиться. В консерватории нас гоняли до седьмого пота. Не дай Бог, опоздать или пропустить занятия. Тогда приходилось объясняться с деканатом. Времени категорически не хватало. Репетиционные классы расписывали с раннего утра до ночи. Мы все боялись прийти на урок не готовым, что-то не выучить. Два года жила в общежитии в комнате с четырьмя девчонками. Готовили по очереди. И учились, учились, учились! Кроме хормейстерско-дирижерского факультета я дополнительно занималась академическим вокалом. Никаких вечеров, дискотек. Но мысль, что каждый день приближает меня к заветному моменту — профессиональной сцене — давал силы преодолевать все трудности.

— Актриса просто обязана хорошо выглядеть. Каждый раз зрители бурно обсуждают твои прически, наряды. Ты всю жизнь изводишь себя диетами?

— В юности проблема веса вообще не стояла. Это сейчас я заметила, что стала склонна к полноте. У меня был жуткий период (внематочная беременность) через год после родов. Можно сказать, что вернулась с того света. Скорая помощь отвезла в больницу. Там меня почистили без наркоза. Утром сама добралась домой. Боли целый день не прекращались. Лежать не могла, а только сидеть в скрюченном состоянии. Ночью упала в обморок и очнулась уже на операционном столе. Такая апатия наступила. После этого стала худющая, синяя, от ветра шаталась, гемоглобин низкий. Поправить здоровье меня отправили к бабушке в село. Родственники стали причитать: «На кого ти схожа!» Кормили, как на убой. Веришь, я даже не заметила, как стала не пышечкой, а настоящей «коровой». Пришлось ограничивать себя в еде.

— Тая, ты в начале карьеры и сейчас — две совершенно разные женщины. Несколько лет назад много шума наделало твое заявление в прессе о пластических операциях. Долго не утихали споры о количестве удаленных ребер...

— Каюсь — это был рекламный трюк, невинная шутка. Даже не думала, что мои слова вызовут такой резонанс. Я не утверждала, а размышляла о том, на какие жертвы ради карьеры может пойти женщина. Вот, например, Шер вынула ребра, и я смогу, если потребуется. Я к врачам по поводу свое внешности, пока не обращалась. Хорошо выглядеть меня стимулирует любовь и сцена. Заниматься спортом нужно регулярно, а на гастролях это не получается. Игорь купил тренажер, но крутить педали так скучно. Самое большое искушение — сладости. Я их обожаю, но очень редко позволяю себе такие радости. В детстве лук в рот не брала, а сейчас люблю — поджаренным на подсолнечном масле. Ем его с гречкой, яичницей — со всем. Предпочитаю овощные и фруктовые салаты.

— Как ты считаешь, мужа можно переделать на свой лад, или это просто напрасная трата времени?

— Думаю, что можно подкорректировать мелкие детали характера. А полностью изменить человека нереально.

— Когда мы увидим твою новую сольную программу?

— Хочу провести камерный концерт в зале филармонии или в оперном театре, петь в сопровождении симфонического оркестра. За дирижерский пульт станет Игорь Стецюк. Готовлю сложную и красивую музыку. А в конце года выступлю не просто с сольным концертом, а театрализованной программой, специально поставленной для Дворца «Украина». Сейчас мы занимаемся поиском спонсоров.