Любовь после Освенцима
По ту сторону тонет твоя
любимая в песке,
он засыпает ее расплетенные
косы,
он заслоняет ее уста,
он велит ей молчать,
для него она — только смертная
готовая принять разлуку
после каждых объятий.
Это строки из стихотворения-посвящения — дарственной надписи на сборнике «Отсроченное время», подаренного его авторкой, Ингеборг Бахман, выдающемуся австрийскому поэту, уроженцу Черновцов, Пауля Целану.
Я прочитал это стихотворение в книге «Пора сердца. Ингеборг Бахман — Пауль Целан. Переписка», переведенной Ларисой Цыбенко и Петром Рыхло и изданной в черновицком издательстве «Книги — XXI».
Романы в письмах — жанр, прошедший мимо меня. Но не в этом случае.
Бахман — одна из величайших писательниц и поэтесс ХХ века. А осмысление поэзии Целана, полупризнанного при жизни, продолжается до сих пор.
Ингеборг познакомилась с Паулем, будучи студенткой. Она — из народа, поддержавшего нацизм, он — из народа, который нацисты истребляли.
Их любовь была пожизненной и обреченной, терзала не только их, но и их близких. Как написала Ингеборг Паулю: «Постепенно я начинаю уже понимать, почему я так защищалась от Тебя, почему, наверное, никогда не перестану этого делать. Я люблю Тебя и не хочу тебя любить, это слишком много, и слишком тяжело; однако, прежде всего, я люблю Тебя».
Это было столкновение равносильных личностей, равноправных талантов, отягощенное психической болезнью Целана и его попытками чисто по-патриархальному доминировать в их отношениях. Как заметила Бахман в письме своему другу Гансу Вейгелю, они «по неизвестным, демоническим причинам лишали друг друга возможности свободно дышать».
Их переписка — хронология этого сдавленного дыхания, этой ежедневной невозможности, этой раздирающей нежности. Процитированный стих пронизан аллюзиями и образами из поэзии Целана: «По ту сторону», — заголовок первого стихотворения его сборника «Песок из урн», песок — постоянный образ у Пауля, символ преследования евреев, а знаменитая «Фуга смерти» Целана завершалась строками: «Твоя золотистая коса Маргарита / твоя пепельная коса Суламифь».
Так что это одновременно и признание в любви, и признание влияния равного — на равную, и крик боли.
Пауль Целан покончил с собой в 1970, в неполных 50 лет.
Ингеборг Бахман умерла тремя годами позже от последствий пожара, в возрасте 47 лет.
Могла ли быть возможной такая история тогда, когда писались все те классические любовные тексты из учебников и хрестоматий?
Драмы чувства и долга; архетипы Ромео и Джульетты; социальное неравенство, убивающее отношения — все это давно отработано.
Но усвоить сюжет любви как сближение-отторжение равных на том же шекспировском уровне человечество не смогло. Потому что само равенство только недавно перестало быть экзотикой, и то — не везде.
Ингеборг и Пауль, влюбленные во времена массовых убийств и порывов к свободе, сочинили собственную пьесу и сыграли в ней.
Их пора сердца продлится вечно.
