Не следует путешествовать с мертвецом
(Посмотрев в свои архивы, я понял, что преждевренно объявил о закрытии этой рубрики. Поэтому продолжаем).
***
Вопреки эпиграфу-предупреждению, это происходит. Зрители фильма Джима Джармуша "Мертвец" отправляются в путь, не осознавая даже, куда и с кем путешествуют. Фильм-загадка.
Прием роуд-муви хорошо отработан Джармушем («Более странно, чем рай", "Мистический поезд", «Пределы контроля»). В "Мертвеце", однако, имеем даже не пародию жанра, а его выворачивание, продуманную деконструкцию. И, как мы увидим далее, такая форма единственно возможна.
Важные составляющие кинореальности по Джармушу - ландшафт и ритм. "Мертвец" держится на совокупности акустических и визуальных ритмов. Их сложное, неиерархическое течение делает путешествие с мертвецом не по-голливудски замедленным, медитативно завораживающим. Сначала герой по имени Уильям Блейк (Джонни Депп) - в поезде, он едет на новое место работы. Это странная поездка: слишком далекая, практически без денег, с сомнительным результатом. Идентификация скромного клерка с великим поэтом будет происходить постепенно. Согласно со взглядами последнего, земная жизнь - конечное блуждание души между двумя Вечностями. Отправным, и, как потом выяснится, конечным пунктом пути кинематографического Блейка становится водяная стихия - подвижное, но четкое обрамление судьбы. Герой выезжает с озера Эри, чтоб в конце плыть уже в океане. Вода оборачивается преддверием инобытия. Мистический рельеф "Мертвеца" составляют несколько уровней, которые надо пройти персонажу Деппа. Ближайший уровень - суша, та страна, по которой бродит умирающий Блейк и где ему необходимо писать стихи. Знаменателен эпизод с чудаковатым кочегаром (Криспин Гловер) в поезде в начале фильма. Кочегар говорит: "Помнишь, как ты плыл в корабле, и вода у тебя в голове напоминала ландшафт?" Это кажется пророчеством, ведь ближе к концу Уильям лежа плывет по реке в каноэ, а вода и линия берегов действительно как бы струятся сквозь мозг полуживого протагониста. Однако этот вопрос-утверждение также может быть проекцией воспоминаний, так как герой вступил в фильм таким же образом, как и вышел из него. Водяное кольцо окружает карту путешествий, в нем смешиваются времена; настоящий круговорот отхода и прихода, в котором снимается напряжение оппозиции прошлого и будущего – временн`ые константы просто не действуют.
За водой, которая может называться "озером" или "океаном", находится высший, непостижимый пояс духовной географии "Мертвеца", куда в ритуальном каноэ устремляется Блейк благодаря хлопотам его спутника-индейца. Последний горизонт - уже закадровый, за пределами обычного восприятия, за финальными титрами. Это степень полного развоплощения, когда герой пересекает границу естественного видения и, вполне логично, изображаемая реальность исчезает также для зрителей.
Мироздание "Мертвеца" напоминает чашу, край которой в неотображаемых пространствах, а на дне лежит Северная Америка периода паровозов и индейцев. На этот уровень опускается человек по имени Вилли Блейк. Сначала его фигура социально детерминирована: рядовой бухгалтер едет в другой город устраиваться на работу. Ритмика его восприятия задается мягкими затемнениями, обозначающими прерывистый сон в вагоне экспресса. Пока что дрема, но и пунктир-предупреждение. Эти затемнения - тени иного мира - станут потом более редкими, в середине фильма сменятся короткими засветками и сольются в глухой черный кадр в финале. Еще в вагоне герой пытает судьбу - раскладывает пасьянс. Образы предопределенности, впрочем, появляются довольно быстро: сонных бюргеров в поезде сменяют молчаливые мужчины с ружьями. Джармуш тут же устраивает шквал выстрелов - чтобы уже не возникало сомнения, что к чему, но интересная деталь: куда летят пули, не видно. Кажется, в бизонов. Спонтанная бессмысленная пальба из окон поезда в сочетании со словами кочегара: "за год мы убили миллион" делает эпизод страшным и фарсовым одновременно. И так будет продолжаться. Будут звучать выстрелы, упадет не один убитый; в "Мертвеце" стрелки очень меткие, хотя главную цель поразить они не способны.
Герой прибывает в городок с красноречивым названием Machine (Машина). На улицах полным-полно звериных и человеческих костей, похоронная контора не сидит без работы. Сексом занимаются прямо на улице, держа палец на спусковом крючке. Центр и воплощение этой недоброй цивилизации - металлозавод, самодостаточный гигантский механизм. На вопрос: где канцелярия? - показывают далеко вверх, откуда льется свет. Да, он уже близко, этот deus ех machina, который даст работу - райское бремя для белого человека. Действительно, директор завода, агрессивный чудодей, имеющий в качестве конфидента чучело медведя, - определяет "трудоустройство" Блейку, наставив на него ружье - "сыграть в сосновый ящик". Машина отвергла героя. Наметившаяся было производственная драма прерывается в развитии.
Новая возможность устроить жизнь дается выходцу с озера Эри через блестящую жанровую инверсию. Из салуна вышвыривают девицу (Мили Авитал). Герой поднимает пропащую. Распространенный сюжетный ход вестернов выворачивается диаметрально. Это молодому человеку следовало вылететь из салуна, а опрятной чувствительной девушке его спасать и помогать добраться домой. Все происходит наоборот, и когда разъяренный законный жених (Гэбриел Бирн) появляется утром, его выстрел убивает девушку и ранит героя. В романтическом русле сюжет тоже не ладится. Пуля останавливается у сердца Блейка. С этой точки и починается история Мертвеца. Его имя не имеет особого значения до тех пор, пока он не встречается с таинственным индейцем (Гари Фармер), получившим европейское образование и теперь выступающим проводником Блейка в то царство, про которое он тоже говорит загадками: "Туда возвращаются духи". У индейца нет имени, только прозвище, самоназвание - Никто. Появление индейца включает литературные аллюзии. Никто - так называл себя другой путешественник, Одиссей; Никтоотец - одно из божеств пантеона, созданного поэтом и философом Блейком. Индеец первым и единственным распознает героя:
- Ты кто?
- Я - Уильям Блейк.
- Значит, ты мертвец.
Индеец втолковывает бесталанному счетоводу, что тот и есть легендарный поэт. В этом важном мотиве, кроме ироничной постмодернистской идентификации, есть стремление к росту. В. Б. должен из персонажа чужих историй стать автором собственных текстов, от чужих, пускай инвертированных, но все же наработанных ситуаций перейти к творению собственной мифологии. "Уильям Блейк" - означивание авторства, не просто креативной функции; ведь Блейк был мифотворцем, верившим в собственные мифы и ставшим героем мифа. Итак, с момента встречи с Никто в фильме какие-либо исторические, социальные, даже жанровые составляющие теряют определяющее влияние на историю. Теперь «Мертвец» - это чистое мифотворение, вечный сюжет странствия наподобие блужданий джойсовского Блума, древнего Одиссея, Данте.
"Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу..."
Жизнь Вилли Блейка, бухгалтера-неудачника, окончена. Следующая, инфернальная часть его существования, длится на фоне бесконечного леса, хмурого или залитого солнцем, голого или смешанного. Величественная декорация неспешно разворачивается, наполняет историю Уильяма Блейка. Изображение имеет закономерно иконографический характер. Прямой перспективы Джармуш избегает; дальний план замкнут стеной леса или плавными линиями холмов, предгорий. Иногда кадр приближается к даггеротипу, гравюре (одинокий убийца Коул в своем зловещем убранстве на каминистых склонах); лысая голова убитого шерифа похожа на икону. Изображение обретает определенную ретроградность, даже "средневековость", не говоря уже про духовную архитектонику. Излучение мифа захватывает все и вся. Триада - коренное число культур - обозначает дорогу героя. Трое наемных убийц - молодой, взрослый, пожилой - преследуют его. С тремя глуповатыми трапперами он встречается ночью: Никто заставляет его идти на конфликт с комичными подонками, так как это - необходимый опыт. В финале выходят три индейца - лучшие строители морских каноэ. Джармуш избегает чрезмерной литературизации, переводя узловые вербальные моменты в визуальные, творя стихи - кадрами. Так, под деревом герой видит убитую косулю, ложится рядом, повторяя изгиб ее тела, метит себя ее кровью, приобщаясь к тайне смерти. Этот эпизод, в котором рифмуются тела двух существ - убитого и раненого, наполненный торжественным молчанием и музыкой - высказывание кинематографическое и литературное одновременно. Насилие в фильме вообще имеет особую функцию. "Зачем тебе пистолет?" - спрашивает Блейк у своей новой знакомой. - "Ведь мы в Америке"- резонно отвечает она. Когда языка почти нет, а на бумаге печатают только все повышающиеся ставки за голову беглеца, поэт действительно должен "говорить оружием", а его поэзия "будет написана кровью". Носителем текста становится страдающая плоть, на которой пишут поэзию этого мира. Отсюда такой длинный кадр с рукой героя, плывущего в каноэ по реке: с пальцев медленно стекает в воду густая темная кровь. Еще - как сатирический пассаж - убийство пары лысых шерифов под сухим деревом. "Вы читали мои стихи?" - спрашивает Блейк, нажимая курок. Все это очень далеко от традиционной жанровой мясорубки. Видим преимущественно последствия, а не карнавальное исполнение жестокости; пули, стоит повторить, неохотно летят в цель. Поэтизируя насилие, Джармуш тем самым избегает его превращения в аттракцион.
Метафорическое, мифопоэтическое преображение происходит с большинством персонажей и вещей в сказочном лесу "Мертвеца". Так, наемный убийца, Коул Вилсон (Лэнс Хенриксен), вопреки здравому смыслу упорно преследующий Блейка, суть своего рода демон поэта, также, как индеец Никто - ангел-хранитель. Согласно мифотворящей логике, Вилсон с развитием событий постепенно перерастает оболочку фарсового немца-киллера, проявляясь как хтоническое чудовище - убийца своих родителей, людоед, не лишенный мрачного величия. Противостояние Никто и Вилсона, опосредованное через героя (сами антагонисты до финала не встречаются), прекращается в последних кадрах выстрелами каннибала и индейца друг в друга. Поэт Блейк освобождается и осуществляется полностью.
Но почему-то в этом мире грандиозных столкновений и неземных масштабов все, от бесов до рыцарей, озабочены общим вопросом: "есть ли у тебя (вас, них) табак?" Кажется, погоня убийц за жертвой или становление героя подменяются нешуточными поисками этого простого снадобья. Ни у мертвых шерифов, ни у героя-мертвеца табака нет. На родине табака никто не курит, не увидишь ни единой сигары, ни единой затяжки. Попытка купить табак в уединенной фактории заканчивается стрельбой. Что такое табак? Это растение, открытое вместе с Новым Светом, также это синоним привычки - необязательность и искушение одновременно. В конце концов, табак попадает к герою. Попадает туда и тогда, где и когда он нужен - в погребальное морское каноэ, в котором лежит В. Б., одетый как индеец. "Это - табак для твоего путешествия" - говорит Никто за минуту до собственной гибели. Герою пора возвращаться туда, откуда он пришел, откуда приходят духи и куда они возвращаются, где должен жить дух Уильяма Блейка. Конечно, и здесь значения двоятся: В. Б. совершает путешествие, обратное тому, которое проделал индеец. Блейку, прихватив табак, надо вернуться в Европу, из которой он исторически прибыл; так, как когда-то Никто был заброшен в чуждую ему Европу и потом вернулся в Америку, обогащенный знанием. Итак, все уравновешивается, противоположности сходятся в последних выстрелах - взаимном убийстве Коула и Никто - темного и светлого гениев неспокойной души Блейка. Неназванная Европа обретает значимость "места, где море встречается с небом". Уильям Блейк возвращается на свой потусторонний континент, в страну, где вправду обитают настоящие поэты, иногда спускаясь к нам великими мертвецами.
***
«Мертвец» / Dead Man (1995, США-Германия-Япония, 121`)—режиссура, сценарий: Джим Джармуш, оператор: Робби Мюллер, актеры: Джонни Депп, Гари Фармер, Криспин Гловер, Лэнс Хенриксен, Роберт Митчем, Мили Авитал, Гэбриел Бирн, производство: Pandora Filmproduktion, Newmarket Capital Group, JVC Entertainment Networks.
Дмитрий ДЕСЯТЕРИК, «День»
