Наука спецназначения, или как закрыть небо раз и навсегда
Военный конфликт между Россией и Украиной имеет последствия в разных сферах, в том числе и в жизни научного содружества. Я имею в виду, в частности, скандальные заявления советника президента РФ, академика РАН С.Глазьева, на которые уже отозвалась и наша научная общественность, и пресса. Неоднозначность ситуации заключается в том, что господин Глазьев является, в то же время, и иностранным членом Национальной академии наук Украины. И дело, таким образом, касается не только личных взглядов господина Глазьева, но и каждого члена украинского научного содружества.
После выступления на круглом столе господин Глазьев напечатал развернутую статью в газете «Аргументы недели», в которой представил свое виденье украинской ситуации, так сказать, в мировом масштабе. Я не буду касаться представлений автора о мировых процессах хотя бы потому, что не хотел бы давать конфликту академический характер. Речь идет о жизненно важных вещах, о российско-украинской войне, о жизни и смерти сотен, а в перспективе мировой войны — и тысяч и миллионов человек. Горе уже пришло на нашу землю, и слово «ответственность» воспринимается совсем иначе, чем в мирное время. Поэтому оставим авторские размышления о потенциале роста доминирующего в разных регионах мира технологического уклада и обратимся к вещам простым и очевидным, даже не научным.
Советник президента Путина дает оценки ситуации в Украине в мировых координатах. Взглянем же на дело не столько с политической, сколько с моральной точки зрения. Оценки, которые он делает, поражают своей беспочвенностью и необоснованностью. Господин Глазьев утверждает, что «американцы и их киевские ставленники взяли курс на милитаризацию, на формирование диктаторского нацистского режима». Он даже посчитал, сколько в каком месяце было нацистов в Киеве и сколько их будет в конце года. Картина, которую он нарисовал, ужасающая: Киев уже переполнен нацистами, а что будет дальше? Даже не для профессионального ученого, а для кого-либо, кто умеет считать до десяти, обязательно определить, кого или что он считает. Но кого относит Глазьев к нацистам? Что общего у меня и моих близких, участников Майдана, с нацизмом?
Порядок, который сложился в Украине после устранения от власти «Семьи», Глазьев называет диктатурой, да еще и фашистской. Надо было бы хотя бы для видимости привести какие-то свидетельства того, что власть в Украине является режимом репрессивным, насильственным, не ограниченным законами. Многочисленные международные комиссии констатировали факты грубого насилия, убийства, похищения людей, захвата административных зданий и тому подобное именно в стане сепаратистов. Мы же вышли на Майдан безоружными. Стреляли в нас.
Украина без всяких на то оснований оценивается как средоточие мирового зла. Это звучит не как диагноз, а как приговор. Сама собой вырисовывается перспектива беспощадной войны. «Мы не сможем, потеряв Донбасс, сохранить мир, потому что следующая цель, которая декларируется, — Крым». Можно подумать, что это Украина захватывает Крым и свой юго-восток, и тем самым приближает мир к войне! Какой безграничный цинизм!
Нет смысла анализировать детали, когда нам предлагают обвинение с очевидным и наглым издевательством над истиной и здравым смыслом. Как и ряд других деятелей информационного пространства современной России, господин Глазьев не ищет истину, он просто пытается ошеломить читателя или слушателя страшными словами: нацисты, хунта, диктатура, фашисты, геноцид и так далее. Преднамеренное введение в заблуждение — это, по-видимому, самая деликатная оценка, которую заслуживают «интеллектуальные» упражнения господина Глазьева. Языком права и морали то, что Глазьев предлагает как научный анализ, называется клеветой.
Характерно, что в псевдонаучном жаргоне Глазьева отсутствуют любые упоминания о свободе и демократии как ценностях цивилизованного общества. Лишь между прочим говорится о «либеральной идеологии, господствующей в руководящих кругах США». Описывая историю падения социалистической системы, Глазьев ни единым словом не вспомнил такой фактор развала, как деспотизм, отсутствие свободы и попрание прав человека в тоталитарном режиме. Тот путь борьбы за демократию, за свободу и права человека, который прошли народы бывшего СССР, как-то выпал из поля зрения автора. Осталась только Америка, которая борется за мировое господство, и Россия, «Русский мир» с его мировой миссией. Приходится ли удивляться, что Глазьев «не заметил» развития и утверждения институтов демократии в независимой Украине?
Советская действительность оставила нам в наследие много разных «спецучреждений». И до сих пор кое-кто видит общественные науки эдакими «спецнауками», которые действуют по «спецназначению». И удивительным образом мнение «спецсоветников» совпадает с желаниями высокого начальства. Здесь, в среде безграничного приспособленчества, вызревало чисто фашистское, геббельсовское пренебрежение к правде.
Есть в науке проблемы, вокруг которых дискуссии тянутся годами и десятилетиями. Неминуемы и политические расхождения, даже и у близких людей. Но мы столкнулись с несовместимостью в основополагающих принципах, в оценках истины и лжи, добра и зла. Ученый должен быть порядочным человеком в первую очередь.
Приходится даже сожалеть, что правила жизни Академии наук не позволяют исключать из Академии ее членов. Но существуют нравственные принципы в самой науке. Своими писаниями Глазьев поставил себя вне научного содружества. Я убежден, что коллеги Глазьева по профессии откажутся от сотрудничества с этим человеком.
Жутко звучит совет, который дает российский академик, советник президента Путина, — «закрыть небо и ударить по украинской бронетехнике».
Когда-то великий мыслитель Кант говорил о двух тайнах, которые всегда его смущали: звездное небо над нами и моральный закон внутри нас. К сожалению, не все имеют в себе моральный закон. Но заглушить его голос не удастся, так же, как закрыть небо.
