Сирия. Атаки и угрозы
Итак, удар западной коалиции по позициям Асада, который готовился с такими медийными усилиями, наконец состоялся.
На данный момент мы знаем о пусках 105 различных ракет с различных носителей и позиций, а именно: 37 ракет «Томагавк» с американских кораблей USS Monterey и USS Laboon в Красном море, 23 «Томагавков» с американского корабля USS Higgins в северной части Персидского залива 6 «Томагавков» с американской субмарины USS John Warmer и 3 ракет с французского фрегата в восточной части Средиземного моря, 19 новоразработанных ракет JASSM с американских бомбардировщиков В-1, 8 ракет с британских самолетов Tornado и Typhoon, и 9 ракет SCALP с французских самолетов Rafales и Mirages. Сообщение о перехвате 13 ракет сирийскими средствами ПВО и ПРО не подтверждаются, российские системы не были активированы, поэтому заявления ГШ ВС РФ о 71 сбитой ракете вообще можно не принимать во внимание.
Если говорить о вопросах безопасности и о военно-технических аспектах атаки западной коалиции на Асада, то, судя по имеющейся на данный момент информации об объемах, масштабах и характере ударных средств и целей, можно сделать несколько простых предположений.
Во-первых, несмотря на заявление об атаке на 10 объектов, основными мишенями, очевидно, были три объекта (Сирийский научно-исследовательский центр в Барзе к северу от Дамаска, база хранения химического оружия около Хомса и командно-управленческий центр и склады оружия в Хомсе), выделяющиеся по своей природе - производством химического оружия.
Это позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на заявления о том, что некоторые другие цели также были поражены (например, базы республиканской гвардии и некоторые авиабазы), основной целью атаки была программа разработки химического оружия Асада. Таким образом, акция имела показательный характер возмездия.
При этом, коалиция избрала удар по объектам, связанным с разработкой и хранением химического оружия, однако при этом пренебрегла разрушением инфраструктуры доставки средств химического поражения. При этом на подготовительном этапе именно угроза удара по авиабазам заставила Асада и его союзников рассредоточить свою авиацию.
Даже в этих - достаточно специфических - рамках удары оказались ограниченными: не была затронута вся supply chain (цепь поставок) химической военной промышленности Асада.
При задействованных средствах поражения и зафиксированном отсутствии противодействия систем ПВО и ПРО, ущерб, нанесенный избранным объектам, тем не менее, является весьма значительным: судя по имеющимся данным, эти объекты не подлежат восстановлению и могут быть исключены из дальнейшего анализа вопросов безопасности.
Таким образом, можно считать, что коалиция достигла бесспорного тактического успеха.
Но основной вопрос заключается в том, можно ли рассматривать этот тактический успех как «пропорциональный ответ» на озвученный ранее вызов в области региональной безопасности, а также можно ли считать, что он будет способствовать достижению стратегических целей безопасности в регионе, даже если цель будет сформулирована только как «сдерживание».
Учитывая отложенную общую реакцию, явные индикаторы отсутствия единой позиции по военным вопросам среди западной коалиции, отсутствие консенсуса относительно стратегических целей военной операции, запоздалую и нечеткой риторику лидеров, можно предположить, что для Асада и его союзников такая атака может рассматриваться как «приемлемая цена» за совершенные военные преступления.
И это является отдельной угрозой. Актуализация которой вполне вероятна: ни собственной страны у Асада, который превратился в марионетку у внешних игроков, ни собственной армии, вместо которой воюют отряды иностранных наемников, уже нет. Так что пожертвовать он может чем угодно.
В условиях текущего сирийского конфликта Асад вполне может пойти на такой размен: позволить коалиции постепенно уничтожать сирийские физические активы в обмен на уничтожение оппозиции преступными методами. Позволить Асаду и Путину превратить терроризм и военные преступления в свой актив - сомнительная стратегия и неверная политика со стороны западной коалиции. Если это произойдет, то мы еще будем вспоминать Обаму как Черчилля западной политики в Сирии.
Впрочем, мы не можем сейчас предсказать, как на самом деле отреагируют другие члены «тесного серпентарий союзников» из проасадовской коалиции на очередное путинское «великое стояние за спинами», особенно учитывая значительные трения в последнее время между ними.
Чтобы действительно лишить Асада и его союзников возможностей нести стратегическую угрозу применения химического оружия в регионе в будущем, нужен более гибкий механизм с четко поставленными стратегическими целями, основанный не на реактивных решение, а на более широком видении вопросов стратегической безопасности, которые выходили бы за рамки региональных, и включали бы не только и столько «наказание Асада», сколько минимизацию угрозы путем обезвреживания ее движущих сил, которые находятся в Тегеране и Москве.
И на этом пути формирование мощной западной коалиции, призванной распределить ответственность между теми, кто разделяет общие ценности и цели, является разумным и правильным шагом. Даже если сегодня результат деятельности такой коалиции выглядит недостаточно впечатляющим для внешнего наблюдателя, жаждущего быстрых решений.
