Замполиты, политруки, а по-прежнему – комиссары…
Сергей Шойгу – редкий по своим талантам даже для нынешней России полководец и министр. Он как никто другой умеет любое поражение превратить в победу, по крайней мере, на бумаге. А любое возвращение к ретроградным порядкам представить президенту и обществу в качестве передовой военной реформы, жизненно необходимой для развития и повышения боеспособности российских вооруженных сил. Тут вспоминается старый советский анекдот о шведском короле Карле XII, Кутузове и Наполеоне, наблюдающих с трибуны парад на Красной площади. Карл: «Если бы у меня были такие танки, я бы никогда не проиграл Петру Великому Полтавской битвы». Кутузов: «Будь у меня такие ракеты, я бы никогда не отдал Наполеону Москвы». Наполеон (не слушая соседей, увлеченно читает газету «Правда): «Если бы у меня была такая газета, я бы никогда не узнал, что проиграл битву при Ватерлоо».
На этот раз Сергей Кужегетович осчастливил российские вооруженные силы тем, что у них опять появятся комиссары. В Министерстве обороны России, как следует из только что опубликованного указа президента Владимира Путина, создано военно-политическое управление. Его возглавил генерал-полковник Андрей Картаполов - бывший командующий российскими войсками в Сирии и бывший командующий Западным военным округом. Таким образом, возвращается ГлавПУР советских времен. Новое управление должно иметь строгую вертикальную структуру в вооруженных силах, начиная с уровня роты. А создается оно на основе Главного управления по работе с личным составом, в которое после августовской революции 1991 года превратилось прежнее Главное политическое управление Советской армии и Военно-Морского Флота (в переходный период оно короткое время называлось Главное военно-политическое управление Вооружённых Сил СССР).
Казалось бы, еще раз переименовали уже существующую структуру, что с того? На самом деле, перемена принципиальная. Сотрудников Главного управления по работе с личным составом в войсках воспринимали прежде всего как офицеров-воспитателей, офицеров-психологов, прежде всего помогающих военнослужащим решить проблемы личного характера и проблемы взаимоотношений внутри армейских коллективов. Теперь же, очевидно, основной упор в деятельности новых замполитов будет сделан на пропаганду и надзор, а их значение в системе управления вооруженными силами существенно повысится. Между прочим, Картаполов будет руководить управлением в ранге заместителя министра обороны, которого руководители Главного управления по работе с личным составом не имели. Да и бывший главком в Сирии – человек серьезный, который вряд ли согласился возглавить чисто показушную структуру. Это указывает на то, что сотрудники нового старого ГлавПУРа будут иметь более широкие, чем прежде, полномочия, которыми не преминут воспользоваться.
Заместитель председателя общественного совета при Минобороны Александр Каньшин, один из авторов идеи возвращения политруков в армию, сообщил, что «сегодня назрела острая необходимость укреплять на всех уровнях морально-политическую закалку рядового и офицерского состава, усиливать сплоченность армейских коллективов для решения целого ряда важнейших задач». Весьма показательно, что эти слова были произнесены еще в феврале, вскоре после разгрома вагнеровцев у Дейр-эз-Зора. Вероятно, еще тогда было принято решение о воссоздании ГлавПУРа, чтобы представить его как ответ на выявившееся несоответствие реального уровня боевой подготовки российских вооруженных сил требованиям современной войны.
На самом деле идея введения новых политруков не так безобидна, как может показаться на первый взгляд. Ведь тем самым размывается принцип единоначалия в российских вооруженных силах. Пусть даже офицеры новой структуры и не будут наделены правами командиров-единоначальников, в отличие от комиссаров периода гражданской войны и вплоть до 1924 года, а также в мае 1937 года – августе 1940 года и с июля 1941 года по 9 октября 1942 года (при этом на высшем уровне главных командований родов войск, фронтов и армий комиссары, называвшиеся членами соответствующих военных советов, полностью сохраняли свои права после формального восстановления единоначалия в октябре 1942 года). Все равно командиры рот, батальонов, полков и выше при принятии решений будут волей-неволей оглядываться на своих замполитов, наделенных почти теми же правами, что и они сами, и очевидно имеющих в качестве одной из основных задач следить за действиями командиров. Тем более, мы еще не знаем, сколь широки будут в действительности полномочия замполитов (или политруков – мы пока что не знаем и того, как именно будут называться соответствующие должности в российской армии, но вряд ли комиссарами – слишком одиозно само это слово). То, что новые политруки будут надзирать за командирами – к гадалке не ходи!
Весьма показательно, что комиссары единоначальники существовали в Красной Армии в период гражданской войны, когда они обеспечивали лояльность беспартийных командиров-военспецов. Не исключено, что новых комиссаров в российской армии вводят в том числе и на тот случай, чтобы обеспечить лояльность войск, если их придется использовать для подавления внутренних беспорядков. Также комиссаров-единоначальников вводили в Красной Армии в 1937-1940 годах, в период массовых репрессий среди командного и политического состава. В принципе нельзя исключить, что Путин, который и так постоянно перебирает людишек в силовых ведомствах, замышляет новую масштабную кадровую чистку в армии. Но тот факт, что принципиальное решение о возвращении ГлавПУРа было принято вскоре после разгрома вагнеровцев, говорит в пользу того, что главная задача данного мероприятия все-таки мыслится в плане повышения уровня боевой подготовки войск. А как раз в этом отношении комиссары играют исключительно негативную роль, ограничивая самостоятельность командиров и размывая ответственность за положение дел в части.
Не случайно же, что единоначальников-комиссаров отменили сразу после окончания финской войны, которая сложилась крайне неудачно для Красной Армии. Затем комиссары вновь появились в июле 1941 года, чтобы, прежде всего, обеспечить лояльность командиров в условиях сложившейся критической обстановки. Однако никакого позитивного влияния на уровень боеспособности войск они не оказали и потому были заменены не имевшими прав единоначальника замполитами еще до начала советского контрнаступления под Сталинградом, приведшего к окружению армии Паулюса и коренному перелому в войне. Поэтому можно не сомневаться, что проводимая Шойгу псевдореформа не повысит, а лишь понизит боеспособность российских войск. Сергей Кужегетович по своему советскому прошлому – партаппаратчик, тот же комиссар, и он вполне может верить, что новый ГлавПУР будет творить чудеса. Только в данном случае вера вряд ли сможет сдвинуть горы.
Что же касается пропагандистской роли политруков, то она будет носить чисто комический характер. Формально этой роли придается немалое значение. Так, председатель комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктор Бондарев полагает, что новая структура поможет дать отпор попыткам Запада дискредитировать Россию и российскую армию, станет важным звеном обеспечения национальной безопасности и позволит возродить патриотическое воспитание военнослужащих, равно как «сформировать системный подход к морально-нравственным, идеологическим вопросам». Но если представить себе, как политруки будут призывать солдат идти в бой с лозунгом «За Родину! За Путина!» и с новой боевой песней: «Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Пальмире Асаду отдать!», ничего, кроме смеха, это не вызовет.
