«Системная ловушка»,

Эмоционально-личностные черты стало обретать противостояние между Москвой и Лондоном по поводу выдачи бывшего офицера ФСБ Андрея Лугового. Напомним, что Лугового Британия подозревает в убийстве бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко, который скончался в ноябре прошлого года в Лондоне от отравления радиоактивным полонием-210. Стороны пока исчерпали дипломатический арсенал — за высылкой четырех российских дипломатов из Британии автоматически последовал симметрический ответ с высылкой из России такого же числа работников британского дипломатического ведомства. Напомним, что высылкой российских дипломатов Лондон пытался подтолкнуть Москву к сотрудничеству по делу Литвиненко-Луговой.

Однако, теперь тон в этом противостоянии решил задать президент России Владимир Путин. На встрече с представителями российских молодежных движений он без всякой дипломатичности назвал рудиментом колониального мышления предложение Лондона поменять конституцию РФ, чтобы выдать Лугового. «Мозги им надо поменять, а не конституцию нашу, мозги. И я скажу почему: потому что то, что они предлагают, — это очевидный рудимент колониального мышления», — подчеркнул президент. По словам Путина, в Лондоне от российских правоохранительных органов скрываются 30 человек, которые разыскиваются за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. «Они даже не чихнули и не подумали их выдавать, у них такие же проблемы — в меньшем масштабе, но были — с США, как ни странно, были с Францией, с другими странами, — сказал Путин. — Они никуда не выдают людей, которые прячутся на их территории, в том числе и людей, которые подозреваются и обвиняются в террористической деятельности».

В Британии смотрят на это совсем по-другому. Посол Великобритании в Москве Тони Брентон в интервью российским СМИ заявил, что отказ Лондона выдать Березовского и Закаева некорректно сравнивать с отказом экстрадировать Лугового. «Эти случаи — совершенно разные, — сказал посол. — Британское правительство не может принять решения об экстрадиции кого бы то ни было — такое решение могут принять только независимые суды». По словам Брентона, пока суд не примет соответствующее решение, британское правительство никак не может повлиять на выдачу лиц, чьей экстрадиции добиваются российские правоохранительные органы.

В то же время дело Лугового, по мнению посла, носит совершенно иной характер. «Именно правительство России, а не суд, приняло решение не экстрадировать господина Лугового, — сказал Брентон. — Это решение было принято не на основании исследования доказательств, а на основании так называемого конституционного запрета и без каких-либо дополнительных обоснований и желания сотрудничать по данному вопросу». Чего же пытается добиться российский президент своими заявлениями? Об этом читайте в комментарии российского и британского экспертов.

КОММЕНТАРИИ

Лилия ШЕВЦОВА, ведущий научный сотрудник Московского центра Карнеги:

— Довольно эмоциональное высказывание российского президента является следствием двух обстоятельств. Во-первых, российская политическая элита, включая и президента, очевидно, не ожидала, что британцы настолько серьезно будут проталкивать дело Литвиненко и требовать от России ответа. И, очевидно, у Кремля нет убедительных средств и ответов британской стороне, которые, кстати, поддержаны Брюсселем. Во вторых, эмоциональность президента, сама формавысказывания и ее, скажем так, уличный контекст и подтекст, очевидно, связаны с тем, что он общался с молодежной аудиторией и искал каких-то форм выражения, которые бы соответствовали духу этой аудитории. Сам формат встречи позволил ему раскрепостится и, очевидно, выразить то, что он действительно думает. Причем в той форме, в которой он привык думать. Не уверена, что эта форма выражения достойна лидера великой державы, которой он хочет руководить.

Как дальше могут развиваться отношения между Лондоном и Москвой после этого высказывания Путина? С технической точки зрения, я знаю лишь одно, что ни Лондон ни Москва, несмотря на эмоциональность Путина, не хотят обострения ситуации. Прежде всего, потому что слишком большие экономические интересы вовлечены в игру. В частности, потому что Газпром уже принял план расширения и экспансии на британских рынках, все российские компании, которые хотят IPO, они проходят это на лондонской бирже. И это серьезно может повлиять на дальнейшие экономические интересы российских госкомпаний, а также на интересы более, чем 300 тыс. состоятельных россиян, которые официально живут в Лондоне.

Довольно часто в российской истории, как в старой, так и современной, мы наступаем на одни грабли или стреляем себе в ногу. Это развитие по закону непредвиденных и непреднамеренных обстоятельств. Действительно, Кремль противоречит собственным экономическим интересам и это бывало не раз. Проблема в том, что сейчас и Москва и Лондон находятся в системной ловушке, из которой трудно выйти, не теряя лица. Какая-то из двух сторон должна потерять лицо. А Кремль перед выборами не хочет терять лицо.

Что касается развития событий, существует два варианта. Первый заключается в том, если две стороны устанут в противостоянии и дело уйдет в песок — в процесс различных согласований, дальнейшего рассмотрения. Россия может начать свой процесс по делу Литвиненко- Лугового. Второй вариант — повторение случая с Локкерби, когда после многолетний проволочек ливийский режим согласился на суд в третьей стране. Этот вариант не исключается, если обе стороны согласятся на нейтральный суд в третьей стране. Хотя такой вариант отнюдь не самый благоприятный для России. Потому что Лугового все равно придется выдавать и ему придется говорить, откуда он взял полоний.

Джеймс ШЕРР, старший научный сотрудник центра исследований конфликтов Оборонной академии Великобритании:

— Последние заявления Путина усиливают впечатление, что внутренний фактор обретает доминирующую роль во внешней политике России. Любая британская аудитория не будет поражена, тем более встревожена такими репликами. Вероятнее всего, речь идет о том, что эти реплики были предназначены для российской улицы. Не удивительно ли, что за восемь месяцев до конституционной передачи власти в России ничто не напоминает процесса передачи власти преемнику? Остается только допускать, что проявления такой инерции скрывают жесточайшую борьбу в коридорах власти. Кто сейчас берет верх в этой борьбе: различные фракции, связанные с различными кандидатами или блок брокеров власти, желающий продолжить президентство Путина? Изменение политики относительно противоракетной обороны Эстонии, Договора об обычных вооруженных силах в Европе, дела Литвиненко, — и, более всего, тон подсказывают мне, что этот блок является очень сильным. Если Путин собирается остаться при власти, если конституция будет нарушена, изменена или «приостановлена», для этого нужны «чрезвычайные обстоятельства»: именно такой термин использован для оправдания «приостановки» действия Договора об обычных вооруженных силах в Европе. А какие «чрезвычайные обстоятельства» будут иметь больший резонанс на российских улицах, как не новая международная угроза, новый антироссийский фронт, новый «образ врага»? Но если такая угроза решит проблему внутренней легитимности, то что делать с международной легитимностью продленного президентства? У сторонников конституционных изменений пока что нет ответа на этот вопрос и я был бы удивленным, если бы им удалось его найти.

Это является одной из причин, почему сам Путин, возможно, еще не решил, как ему действовать дальше. Но сценарий — «чрезвычайные обстоятельства» — еще нуждается в доработке.

Что касается дела Литвиненко, давайте поставим один вопрос. Если Кремль (или кто-то внутри Кремля) не отдавал приказа убивать Литвиненко, кто должен быть более всего заинтересован в том, чтобы выявить хозяев Лугового, как не сам Кремль? Почему же тогда он дает пресс-конференции на государственном телевидении, а не сидит в русской тюрьме? Недавние действия Великобритании были мотивированы не отказом России выдать Лугового, а ее неспособностью с серьезностью и уважением относиться к этому делу и нашим легитимным интересам.

(Высказанная точка зрения не обязательно совпадает со взглядами правительства Великобритании)