Украина как главный вопрос

Главной темой видеоконференции Джо Байдена и Владимира Путина стала Украина. Согласно сообщению кремлевской пресс-службы, «преобладающее место в разговоре заняла проблематика, связанная с внутриукраинским кризисом и отсутствием прогресса в выполнении Минских договорённостей 2015 года, являющихся безальтернативной основой мирного урегулирования. Президент России на конкретных примерах проиллюстрировал деструктивную линию Киева, направленную на полный демонтаж Минских соглашений и договорённостей, достигнутых в «нормандском формате», высказал серьёзную озабоченность по поводу провокационных действий Киева против Донбасса». Судя по этому пассажу, Путин банально изложил российскую официальную позицию, которая на Байдена не произвела никакого впечатления. Американский президент, согласно российской версии, «акцентировал якобы «угрожающий» характер передвижений российских войск вблизи украинских границ и обозначил санкционные меры, которые США и их союзники были бы готовы применить в случае дальнейшей эскалации обстановки».

Американская версия, озвученная советником президента по вопросам национальной безопасности Джейком Салливаном, кажется более правдоподобной: «Президент Байден сказал президенту Путину совершенно прямо: если Россия углубит вторжение на Украину, Соединенные Штаты и наши европейские союзники ответят жесткими экономическими мерами. Мы предоставим украинцам дополнительные средства обороны сверх и за пределами того, что мы уже поставляем. И мы укрепим наших союзников на восточном фланге НАТО в ответ на такую эскалацию».

Вряд ли Путин ожидал услышать что-либо иное. Он тоже, вполне предсказуемо, использовал очередную домашнюю заготовку и заявил, что «не следует перекладывать ответственность на плечи России, поскольку именно НАТО предпринимает опасные попытки освоения украинской территории и наращивает военный потенциал у наших рубежей. Поэтому Россия серьёзно заинтересована в получении надёжных, юридически зафиксированных гарантий, исключающих расширение НАТО в восточном направлении и размещение в сопредельных с Россией государствах ударных наступательных систем вооружений». Байден, что тоже вполне естественно, перекладывать ответственность за действия России против Украины на себя и своих союзников не стал. Поэтому в российской версии ответ американского президента был опущен.

Вообще, чувствуется, что формат видеоконференции, пусть и по защищенной линии видеосвязи, накладывал на участников определенные ограничения в плане откровенности. В век всеобщей цифровизации нет никаких гарантий, что даже сверхзащищенные системы видеосвязи не будут взломаны умелыми хакерами и не произойдет утечки в мировые СМИ каких-либо пикантных моментов видеодиалога двух лидеров. Поэтому и Путин, и Байден были заинтересованы прежде всего в том, чтобы изложить друг перед другом свои официальные позиции, в том числе по украинскому вопросу. Ни о каких наметках к каким-либо будущим тайным договоренностям не могло быть и речи. Успехом Путина, казалось бы, можно счесть то, что на брифинге на следующий день после разговора с ним американский президент заявил: «Идея того, что Соединённые Штаты будут в одностороннем порядке использовать силу, чтобы противостоять российскому вторжению на Украину, прямо сейчас не рассматривается. У нас есть моральное обязательство и юридическое обязательство перед нашими союзниками по НАТО, в соответствии с пятой статьёй договора. Но это обязательство не распространяется на Украину».

Путин вроде бы должен быть доволен: в случае вторжения российских войск в Украину им не придется столкнуться с американскими войсками, а это и есть то единственное, чего Путин боится. Экономические санкции его не так уж пугают, поскольку он надеется на блицкриг. Но тут есть два нюанса, которые при ближайшем рассмотрении заставляют российского президента отложить торжество. В ответе Байдена ключевым является словосочетание «в одностороннем порядке». Т. е., например, по мандату Совета Безопасности ООН Америка в принципе может, совместно с другими странами, послать свои войска в Украину в случае агрессии со стороны России. Понятно, что Совбез ООН, где Россия обладает правом вето, никогда подобного мандата не выдаст. Также трудно ожидать подобного мандата от НАТО из-за сохраняющихся там разногласий между государствами-членами по вопросу о вступлении Украины в Организацию Северо-Атлантического договора.

Но ведь Америка вполне может пойти потому же пути, по которому она пошла в случае операции против Ирака в 2003 году. Тогда, не добившись мандата ООН и НАТО, Вашингтон начал операцию по свержению диктатуры Саддама Хусейна «Иракская свобода» в союзе с Великобританией, Польшей и Австралией. При желании ничто не мешает Америке заручиться поддержкой тех же Великобритании и Польши, а также, например, Канады и направить вместе с ними войска в Украину в случае масштабного российского вторжения в эту страну. Кроме того, несмотря на публичное заявление Байдена, Америка могла направить неофициальное тайное предупреждение России, в том числе по линии спецслужб, о том, что атака российских войск против Украины может встретить американский военный ответ. Вряд ли Путин рискнет проверять, блеф это или не блеф, и таким образом можно будет сдержать потенциальную агрессию против Украины. Да и обещание Байдена на том же брифинге обеспечить оборонные нужды Украины должно охладить путинский пыл. Ведь неизвестно, как много и как быстро Вашингтон сможет поставить Киеву оружия, боевой техники и боеприпасов в случае крупномасштабного российского нападения.

А вот к бесспорному достижению Путина в видеобеседе с Байденом можно отнести то, что ему удалось навязать своему американскому коллеге постоянный диалог не только по вопросам стратегических вооружений и борьбы с киберпреступностью, а также нормализации российско-американских дипломатических отношений, но и по поводу российской озабоченности ситуацией в Украине и расширением НАТО на Восток. Тем самым Байден в определенной степени признал право России высказывать озабоченности такого рода, имеющие чисто пропагандистское значение для оправдания агрессивных действий со стороны России. На пресс-конференции Путина с премьер-министром Греции Кириакосом Мицотакисом, прозвучал заранее заготовленный вопрос: «Владимир Владимирович, развейте, пожалуйста, может быть, главное сомнение: Россия всё-таки собирается или не собирается нападать на Украину? Если нет, то, собственно, почему? А если да, то тем более почему?».

Поскольку журналист, который этот вопрос задал, давно уже играет роль источника веселья для президента России, Путин ответил чуть ли не со смехом, наверное, сознавая, фарсовость своих утверждений: «Это вопрос провокационный. Россия проводит миролюбивую внешнюю политику, но она вправе обеспечивать свою безопасность, как я уже сказал, в среднесрочной или более отдалённой перспективе. И мы это обсуждаем с нашими партнёрами — со всеми нашими партнёрами, включая и вчерашнего моего собеседника президента Соединённых Штатов Америки господина Байдена. Нас не может не беспокоить перспектива возможного принятия Украины в НАТО, потому что за этим, безусловно, последует размещение там соответствующих военных контингентов, баз и угрожающего нам оружия... Мы исходим из того, что наши озабоченности хотя бы на этот раз будут услышаны. Хотя до сих пор в течение предыдущих десятилетий мы постоянно говорили о наших озабоченностях и просили этого не делать, но, тем не менее, инфраструктура НАТО неизбежно приближалась к нашим границам, и теперь мы видим комплексы противоракетной обороны Mk 41 в Польше и в Румынии. У нас есть все основания полагать: всё то же самое произойдёт и в случае принятия Украины в НАТО, но уже на украинской территории».

И на той же пресс-конференции российский президент настаивал, что беседа с Байденом «была очень открытой, предметной и... конструктивной», и выразил надежду, что так же оценивает ее итоги американская сторона, хотя Байден был куда сдержаннее в оценках. Путин сказал еще по поводу обсуждения с американским президентом темы расширения НАТО и Украины: «...Говорили о конфликте на юго-востоке Украины и связанной с этой ситуацией другой, для нас очень чувствительной теме, — её затронули тоже, — а именно расширение блока НАТО на восток, в том числе за счёт Украины. Это один из ключевых вопросов обеспечения безопасности России на среднесрочную и даже стратегическую перспективу. Мы об этом говорим постоянно, публично, предупреждаем наших партнёров о том, что для нас это неприемлемо. Один из тезисов очень простой, мы вчера тоже об этом говорили: конечно, каждая страна имеет право выбирать наиболее приемлемый для себя способ обеспечения своей безопасности, но это должно быть сделано таким образом, чтобы не нарушать интересы других сторон и не подрывать безопасность других стран, в данном случае России».

Получается, что Россия, заботясь о своей безопасности, может не только не считаться с интересами безопасности Украины, но и отторгать от нее Крым и часть Донбасса. И если уж Путин так озабочен возможностью размещения тех или иных наступательных вооружений на территории Украины, при желании он мог бы заключить соглашение, что в случае вступления Украины в НАТО соответствующие вооружения не буду размещаться в приграничных с Россий районах, равно как и в российских районах, пограничных с Украиной. Если бы российского президента действительно заботили бы вопросы безопасности, то он бы так и поступил. Но его заботят не эти вопросы, а полное подчинение Украины России, а здесь препятствием как раз служат отношение Украины со странами НАТО.

Байден, возможно, считает, что пока он ведет переговоры с Путиным, российского нападения на Украину не будет. И никаких гарантий о нерасширении НАТО и о невступлении туда Украины он давать не собирается, равно как и считать конфликт в Донбассе «внутриукраинским». Но плохо то, что он готов обсуждать с Россией украинскую проблему, в том числе принципиально невыполнимые Минские соглашения, на основе российской повестки, пока что не пытаясь сформировать по этому вопросу иную повестку. От способности администрации Байдена выработать свою собственную повестку по Украине и конфликту в Донбассе и обеспечить ее поддержку со стороны союзников по НАТО во многом будет зависеть успех в деле сдерживания путинских амбиций.