Платить, не платить?

«Мы не понимаем, почему транспортные тарифы в Украине такие высокие, и у нас есть вопросы к использованию концепции ускоренной амортизации ГТС в Украине, — отметил глава отдела «Газ» секретариата Энергетического сообщества, общаясь по скайпу со специалистами украинской газовой отрасли. — Размер тарифа за услуги ГТС вызывает вопрос. Ускоренная амортизация недостаточно обоснована. В конечном итоге нужно понять, что за высокий уровень тарифа заплатит потребитель».

Похоже, наряду с широкими протестами общественности, это высказывание также повлияло на то, что Нацкомиссия по госрегулированию в сферах энергетики и коммунальных услуг (НКРЭКУ) в понедельник отменила (для доработки) свое решение о введении абонплаты за распределение газа.

ПОЛЕЗНОЕ РАСЩЕПЛЕНИЕ

С этим нельзя не согласиться. Введенные в Украине с 1 апреля система оплаты за вход-выход в ГТС и абонплата за поставку и распределение газа ударят как по газодобывающей промышленности, так и по семейным бюджетам миллионов украинских семей, уверены эксперты. Но при этом у многих из них возникает вопрос, а разбогатеют или, наоборот, обанкротятся газоснабжающие компании после  внедрения этих новшеств?  Однозначного ответа на этот вопрос пока не знает никто. Тем более, что сейчас, как отмечают в СМИ, 70% рынка газораспределения принадлежит управляющему холдингу «Региональная газовая компания» и другим структурам, прямо или косвенно связанным с Group DF Дмитрия Фирташа. А олигарху никто не давал гарантии от демонополизации и реприватизации...

И все же в экспертном сообществе уверены, что отделение платы за пользование газораспределительными активами, или, иначе, присоединенными мощностями, от платы за газ как товар является одним из условий надлежащего использования соответствующего государственного имущества и, главное, создания конкурентного рынка природного газа. Без такого расщепления невозможно также определить размер арендной или другой платы за пользование газовыми сетями, что является одной из причин того, что сегодня газоснабжающие организации вообще ничего не платят государству. Тогда как в соответствии с Законом  «О рынке природного газа», который вступил в действие еще в 2015 году, частные компании по газоснабжению и газификации не имеют права бесплатно пользоваться имуществом государственных газораспределительных сетей (ГРС).

ПОЧЕМУ МЫ ПЛАТИМ НЕ ЗА КАЛОРИЮ?

Многие эксперты считают, что в условиях падения потребления газа и возникновения излишних мощностей ГРС пролонгация системы объединенной платы за газ как товар (или платы за энергию) и за использованную мощность является достаточно проблематичным, ведь у облгазов имеется очень ограниченный ресурс для того, чтобы рассчитываться с государством за эксплуатацию его имущества.

Напомним, 21 февраля Кабмин  принял постановление, направленное на переход к платному использованию государственных ГРС или их слагаемых на правах аренды (после принятия соответствующего закона), утвержден типовой договор аренды и примерный договор об эксплуатации ГРС. Операторов ГРС правительство обязало заключить с Минэнергоугля новые соглашения на эксплуатацию этих станций и провести их инвентаризацию (до 1 декабря 2017 года) и паспортизацию (до 31 декабря 2018 года).

Казалось бы, проблема решена... До вступления в силу закона, снимающего запрет на передачу газораспределительных сетей в аренду, эти сети будут использоваться облгазами на основании договора об эксплуатации. Тем не менее, сегодня вопросов в отношении всего этого остается куда больше, чем ответов.

Например, одного из руководителей облгазов возмутило, что «мы всем народом строили газопроводы... мы все вкладывали в них свои деньги». Теперь эти газопроводы, по его словам, практически выкуплены и полностью амортизированы. «И сейчас эти же люди должны еще и платить за аренду этих же газопроводов. С моей точки зрения, это — нонсенс», — отмечает топ-менеджер и призывает понять и разобраться в возможных последствиях таких слов и действий. И действительно, профессионалы спорят, платит или нет украинский потребитель еще и за потери газа в сетях.

Ни потребителю, ни журналисту их не рассудить. Но привлекло внимание мнение одного из спорящих: «Изменения в методике сделаны ради потребителя. Я говорю не о количестве газа, а о калориях, которые он  (потребитель) использует. Не путайте, пожалуйста,  информацию с платежкой — это разные вещи. Абонент сегодня не платит за калорию. Сегодня (действует) цена за газ в кубах». 

Это нормально? А почему мы, как в Европе, не платим все-таки за калорию? Ведь, как сказал один из профессионалов, данных о фактическом объеме потерь в наших газовых сетях —  то ли с методикой, то ли без нее — все равно нет ни у кого. Так будет, по его словам, до тех пор, пока не будут установлены счетчики, — сначала домовые, что легче, а потом и квартирные.

ЗАКОНЫ-ОППОНЕНТЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ БЮДЖЕТА

И спорщиков, и соглашателей пыталась на днях утихомирить директор Департамента управления государственной собственностью Минэкономразвития и торговли Елена Дьяченко. Она объясняла, что проблемы с эксплуатацией газовых сетей связаны с тем, что на самом деле в стране есть два закона, которые в принципе противоречат друг другу.

Статья 37 Закона «О рынке газа» запрещает безоплатное использование газораспределительных сетей. А в соответствии с законом о трубопроводном транспорте запрещена аренда таких газопроводов. Последний закон правительство хотело усовершенствовать и позволить аренду, потому что, по словам Дьяченко, нужны деньги в бюджет. Но этот законопроект парламент отклонил и направил на доработку. Выход нашли в концессии, и сейчас готовится соответствующий законопроект. 

«В Европе концессия является одним из очень эффективных методов использования государственного имущества  и имущества вообще», — говорит Дьяченко и приводит в пример качество европейских дорог, переданных в концессию. «А пока государство стоит между двумя (противоречивыми) законами и решило, что начинать нужно с инвентаризации и паспортизации». Но это, по словам чиновницы, длительный процесс.

ПОКА ПОЛИТИКИ НЕ РЕШАТ...

А пока что правительство нашло промежуточное решение — внедрить платную эксплуатацию таких сетей, то есть перейти от хозяйственных договоров об их использовании к платной эксплуатации — пока политики не решат, как изменить закон об аренде или как принять закон о концессии, рассказывает Дьяченко. 

 Она отвечает на реплику о том, что при полной амортизации люди должны приобретать какие-то права. «Это государственное имущество, и имуществом, созданным за средства госбюджета,  люди пользуются и платят за это. И так по всем сетям, например, по передаче электроэнергии. Так же и со стоимостью атомных станций, которые тоже когда-то были построены за средства государства».

«А сети не принадлежат облгазам,  — продолжает директор департамента, — они в их хозяйственном ведении. Но, в соответствии со стандартами международного бухгалтерского учета и  отчетности  (там есть такой стандарт, как государственные гранты), компании, использующие государственное имущество, ставят на баланс и могут амортизировать эти объекты. И все же юридически они не принадлежат компании, и поэтому мы не будем манипулировать такими понятиями как баланс и т.д.», — резюмирует она, ответив далеко не на все вопросы, поднимавшиеся в ходе дискуссии.

КОНЦЕССИЯ УЧТЕТ СОЦИАЛЬНЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

«Дню» пришлось выяснять их со своими экспертами. Доктор технических наук, секретарь Экспертного совета по вопросам развития газовой промышленности и рынка природного газа Леонид Униговский ответил «Дню» на вопрос о том, не перенесут ли облгазы в дальнейшем плату за аренду или концессию ГРС на потребителей: «А по другому и быть не может. Потому что для платы за аренду должны быть источники. Там есть разные варианты, как платить за аренду: могуть быть и какие-то зачетные механизмы. Но вы не пугайте читателей. Ситуация такая: теоретически самый прямой и простой путь — это озадачить потребителя. Но, например, во Франции за концессию распределительные компании не платят. Они берут на себя определенные социальные обязательства. А вообще это очень длинный путь. Выделить в газораспределительных сетях государственную собственность и только ее передать в концессию — очень сложно. Наши сети представляют из себя микс, не связанный даже какими-то шаровыми кранами или чем-то еще. Но в украинском законе о концессии также предусмотрена возможность не брать плату при определенных экстремальных условиях. Это, например, убытки, связанные с тем, что цены такие, что в связи с ними могут страдать дети. И там есть такой термин: «важное социальное значение».

Свои подходы к тематике эксплуатации газовых сетей у заместителя начальника департамента — «дочки» НАК «Нафтогаз Украины» компании «Газ Украины» Леонида Нестера. «Сухой остаток всех этих разговоров состоит в том, что у нефтегазового бомонда, да и у Минэкономразвития тоже, нет понимания дальнейших путей урегулирования ситуации с государственным имуществом. Говорят о концессии как о чем-то новом. А ведь она у нас разрешена законом, в том числе в газораспределительном секторе. Соответствующие изменения были внесены в 2010 году».

«Проблема лишь в том, что объектом правоотношений при переходе на концессию обязательно должен быть целостный имущественный комплекс, — дополняет юрист. — Но в парламенте не дают ход закону 4263, в котором предлагается сделать именно его ключевым объектом правоотношений».