Болгария между двумя мировыми войнами,

Болгария проиграла подряд Вторую Балканскую войну в 1913 г. и Первую мировую. Парижская мирная конференция оказалась конгрессом победителей, а не ассамблеей всех европейских народов. Союзники сделали все для того, чтобы страна изолировалась от своих соседей-победителей, накапливая ненависть и стремление восстановить справедливость. Самым болезненным было то, что македонские земли оставались в руках Югославии и Греции, и всего 10% — в составе Болгарии. Сербы не нашли лучшего способа ее интеграции во вновь созданную страну как принудительную сербизацию. Беспардонное администрирование в Югославии и Греции повлекло за собой волну беженцев в Болгарию. Организованные и энергичные македонские болгары пытались контролировать политику, экономику, образование страны, создали полувоенное формирование — Внутреннюю македонскую революционную организацию (ВМРО), которая терроризировала политиков, безразлично относившихся к проблеме воссоединения Македонии, и совершала набеги за границу с убийствами в югославской и реже — в греческой частях. По сути, македонцы внутри Болгарии являли собой государство в государстве, что было существенной проблемой для власти и способствовало еще большей изоляции страны.

Были и оптимистичные факторы для развития государства. Отрекся от престола в интересах сына король Фердинанд, чья непутевая дипломатия привела к ряду катастроф. Значительного разрыва между богатыми и бедными не было, Болгария не имела дворянства, земли османской элиты были распределены между крестьянами еще в XIX ст., а система образования была престижной и доступной для всех. Болгар называли «балканскими пруссаками» или «японцами славянского мира» за трудолюбие, бережливость, прагматичность. Народ гордился своей трудовой культурой, в противовес воинственным сербам или румынам и грекам с их культурой меркантилизма.

Однако болгарские политики не дали трудовой культуре развиваться спокойно. На фоне разочарования и апатии парламентские выборы выиграли Аграрный союз с демагогичным и воинственным лидером Александром Стамболийским, который возглавил правительство, и коммунисты. Идеологию Стамболийского, проводя параллели с отечественной историей, можно назвать народническо-эсеровской в наиболее радикальном варианте. Болгарский лидер решительно отбрасывал как западный капитализм, так и российский коммунизм с его диктатурой пролетариата. Он был преисполнен решительности воплотить третий путь: внедрить диктатуру села и крестьянства в Болгарии и за ее пределами, уничтожить ценности ненавистных городов, или «содомов», а также их паразитическое население. Прекрасный оратор, человек широких знаний, но нехватка образования давала о себе знать, — благотворительными Стамболийский считал два сословия: сельскохозяйственный и ремесленный, а остальные (наемный труд, промышленный, коммерческий и административно-бюрократический) подлежали ликвидации. Паразитами из паразитов он считал юристов и, конечно, журналистов, которых начал прижимать и запугивать первыми.

Коммунисты, окрыленные как российскими успехами, так и собственными на выборах, явно недооценили противника, считая его «болгарским Керенским»: Стамболийский жестоко подавил организованные ими рабочие забастовки с помощью полувоенной Оранжевой гвардии Аграрного союза. В дальнейшем Оранжевая гвардия неоднократно помогала донять «греховные классы», терроризируя оппозицию.  В 1922 году головорезы этой организации забили до полсмерти группу ведущих политиков, каких Стамболийский взял под «защиту» в одной из провинциальных тюрем, а после столкновения с ВМРО вторглись в Софию, чтобы освободить кресла оппозиционных партий, в конечном итоге прибегнули к банальному грабежу.

Воплощение крестьянской концепции вылилось в ряд интересных социальных экспериментов. Правительство наделяло землей малоземельных и безземельных крестьян, ограничивая наделы владельцев, которые не самостоятельно их обрабатывали, достигая таким образом аграрного равенства. Бедняков поселяли в «непомерно больших» резиденциях богачей. Внедрялась трудовая повинность: для мужчин — восемь месяцев, для незамужних женщин до 30 лет — четыре месяца. По требованию союзных государств можно было купить освобождение от нее за немаленькую сумму. Была введена монополия государства на закупку зерна (по выгодным для крестьян ценам), но эта инициатива Стамболийского не прошла цензуру Контрольной комиссии союзников, которые считали его правительство «оранжевыми большевиками», сдерживая странные для западной демократии реформы.

В начале 20-х годов два выдающиеся болгарина хотели создания конфедераций в Центрально-Восточной Европе: Христиан Раковский (от имени УССР) — на территории бывшей Российской империи, а Александр Стамболийский — на Балканах, начиная с болгаро-югославского союза. Обе идеи были утопическими. Последняя нажила автору врагов в лице царя Бориса III, который боялся конкуренции югославской династии, и в виде ВМРО, которая решила отомстить этому «изменнику» Македонии. Врагов у Стамболийского было достаточно, почувствовать опасность помешала мания величия; загипнотизированный тем, что три четверти населения были «его» крестьяне, Стамболийский ошибочно считал, что это оправдывало и гарантировало его власть.

Переворот 9 июня 1923 г. осуществили военные во главе с тайным Военным союзом, а также политики, бизнесмены, интеллигенция, объединенные в организацию «Национальное согласие». Не обошлось без пассивной поддержки Бориса III и крайне активного участия ВМРО, которое подавило малоэффективное сопротивление Оранжевой гвардии. Отряды ВМРО истязали Стамболийского, отрубили голову и расчленили тело.

Новый кабинет возглавил профессор Александр Цанков, экономист и руководитель «Национального согласия». Здесь опомнились Москва и Коминтерн, объясняя своим болгарским товарищам, что те проморгали не буржуазный «межсобойчик», а конфронтацию крестьянства с буржуазно-милитаристской верхушкой, с которой нужно было покончить, как большевики с Корниловым в 1917 году. Болгарские большевики в сентябре 1923 г. покорно и отчаянно прибегли к восстанию, которое было непродуманным и выполнялось неумело, поэтому подавлено было быстро и со значительными жертвами. НЭП по-болгарски закончился не сплошной коллективизацией, а возвращением «раскулаченной» земли. Москва оценила болгарских коммунистов как стойких «большевиков», а Запад Цанкова — как крепкий оплот против коммунизма. Спекулируя на этом образе, он проводил «белый террор» против сторонников Крестьянской и Коммунистической партий, на который последние отвечали терактами. В конечном итоге после взрыва в Софийском соборе в 1925 г., где погибло 128 лиц, Цанков превзошел сам себя и провел публичные казни. Репутация Болгарии в глазах Европы была окончательно подмочена, через год Цанков пошел в отставку.

Перед правительствами конца 20-х — начала 30-х годов стояли неминуемые проблемы — как справиться с экономическими последствиями мировой депрессии, их подрывали убийства и вымогательства ВМРО, хроническая торговля правительственных партий портфелями, неприличное поведение многих министров. К власти опять рвались Крестьянская и Коммунистическая партии под измененными названиями.

Без нового переворота невозможно было обойтись, и его осуществили те же офицеры, что и в 1923 году, а также гражданские из клуба «Звено», которых советская историография называла не иначе как «фашистами», хотя они были крайне далекими от этого явления. Новых наивных политиков умело устранил хитрый царь Борис, который после антимонархического переворота смог установить режим личной власти. За пропагандистским имиджем Бориса как скромного, непритязательного и простого человека, чья страсть водить локомотивы брала верх над государственными делами, в сущности, прятался циничный, умелый интриган и махинатор. Он тоже искал свой третий путь, на этот раз — во внешней дипломатии. Борис придерживался пронемецкого и проитальянского курса (в отличие от профранцузской политики Стамболийского), но при этом пытался обмануть Молотова и поддерживать связи с Югославией. Но и в этот раз третий путь не удался: реваншизм и искушение территориального грабежа взяли верх, и страна покатилась к очередной катастрофе во Второй мировой.