«Фаустовский человек» и Космос

Как-то незаметно прошло в Украине 55-летие со дня запуска первого искусственного спутника Земли. А между тем к этому событию были причастны выдающиеся украинцы. Вспомним только главных конструкторов Сергея Королева и Валентина Глушко. Можно смело утверждать, что если бы не Сергей Павлович Королев, человечество на 1-2 года позже запустило бы искусственный спутник Земли, лет на 10 позже вывело бы на орбиту космонавта и на 20 лет позже, чем в реальности, ступило бы на Луну. Королев умел подгонять космическое время как никто. А для того, чтобы ускорить научно-технологический прогресс, С.П. (так его звали в своем кругу) должен был филигранно обмануть руководство Коммунистической партии. Он сознательно и постоянно шел на большие риски, беря на себя всю полноту ответственности за тот или другой ракетно-космический проект, а параллельно под видом боевых ракет проектировал ракетоносители для освоения космоса и не только их: еще в конце 1950-х и в начале 1960-х Главный конструктор дал задание нескольким группам молодых инженеров всесторонне разработать проекты комплексных исследований Луны, Марса и Венеры, то есть с помощью как автоматических, так и пилотируемых аппаратов. Прославленную ракету Р-7 Королев со своей командой создает как боевую межконтинентальную (ее проект был разработан в том же 1954 году, когда идею разработки искусственного спутника Королев начинает пробивать «наверху»). А в 1957 году при посещении Хрущевым Байконура Королев выпрашивает у него разрешение на использование ракетоносителя для запуска спутников, мол, это не помешает военным делам. Хрущев дает разрешение. Но Академия наук срывает сроки подготовки спутника, становится понятно, что американцы могут успеть первыми. Тогда Королев — и это тогда, когда еще не было осуществлено ни одного удачного пуска ракеты! — дает команду создать первый спутник силами своего КБ за три месяца. Всю ответственность он берет на себя. Поэтому 4 октября 1957 года запуском первого спутника, как говорят, была открыта космическая эра. А дальше, чтобы закрепить успех, тоже силами КБ был создан и второй спутник — за четыре недели.

А было же и немало других украинцев — проектировщиков, строителей и работников космодрома, инженеров и техников, без которых также не было бы первого спутника, или, по крайней мере, он взлетел бы позже...

Но речь не только о них, но и о тех, кто за десятилетия до запуска первого спутника теоретически осмысливал проблемы освоения космического пространства в интересах землян. Общеизвестным, по крайней мере на постсоветских поприщах, является утверждение, что развитие космонавтики происходит по методологическим и мировоззренческим начертаниям Константина Циолковского и, в меньшей мере, Фридриха Цандера. Мол, этими пионерами космонавтики установлены основные цели, определены технологические приоритеты, обозначены мировоззренческие и социокультурные широты космической деятельности человека, а дальше оставалось только реализовать эти задумки, чем и занимается человечество доныне.

На самом деле это — один из тех «банальных» общественных мифов, который выступает антагонистом знанию и фактам. Не отрицая определенной роли указанных пионеров космонавтики, следует отметить, что несравненно большее значение для реальных процессов исследования и освоения космоса имеют мировоззренческие и технологические концепции, выдвинутые в свое время Юрием Кондратюком (Александром Шаргеем) и Валентином Глушко. Основное расхождение между первыми и вторыми заключается в призрачно-утопической установке одних и сугубо рационально-ответственном подходе других.

Освоение космоса, по Циолковскому, призвано вывести человека на уровень мощного существа, демиурга, который распоряжается жизнями других биосфер и цивилизаций и в случае их несовершенства безжалостно уничтожает их. Жизнь человеческой цивилизации при этом должна быть организована на принципах евгеники и четкой морали с постоянной отбраковкой тех, кто отклоняется от предписаний морали или от организменного совершенства. Собственно, человек в этих действиях вряд ли свободен, поскольку космос способен диктовать ему свою волю как одной из составляющих ноокосмической иерархии. Выводить же ракеты в космос будут ракетные поезда, которые в действительности не имеют, по замыслу Циолковского, ничего общего с нынешними многостепенными ракетами: ракеты нижнего ряда в меру отработки горючего дозаправляют ракеты среднего ряда, а сами вместе с пилотами падают на землю, и т.д. — ради «победы над враждебными силами природы, овладения богатствами Земли и Солнечной системы». Одним словом, речь идет об одном из вариантов всеобъемлющей «превращающей» утопии. Не случайно одна из исследовательниц творчества «калужского мечтателя», Валентина Мапельман, отметила: «Я думаю, что ценность утопии Циолковского для нас чрезвычайно высока. Высока именно своим негативным результатом. Так как претворенные в жизнь этические построения Константина Эдуардовича... превращаются в кошмар, который угрожает людям. Описание жизни, уготованной человечеству, вызывает в лучшем случае недоверие, в худшем — неприятие». Но при любых обстоятельствах творчество Циолковского не лежит в русле европейской мировоззренческой и научно-технической мысли; тот человек, которого традиционно зовут «фаустовским», — это ощутимо другой социотип в сравнении с подчиненным железной необходимости человеком ноокосмоcа.

Вместе с тем Юрий Кондратюк (под этим вынужденно выбранным им именем он вошел в мировую космонавтику, поэтому и дальше будем называть его так) не строил всеобъемлющих этико-технологических утопий, а подходил к проблемам освоения космоса как аполитичный работник-технократ (это была более выигрышная позиция во время господства тоталитарных и авторитарных идеологий) с достаточно широким мировоззрением. Им расписаны и обоснованы конкретные шаги продвижения человечества в космическое пространство с помощью ракетной техники — от более простых до более сложных. Еще в 1914 году, будучи 17-летним учеником Полтавской городской гимназии, он начинает работу «с определения основных положений ракетного полета». Рукопись из 104 страниц ученических тетрадей была насыщена принципиально новыми идеями и смелыми научно-техническими решениями относительно теории (тогда все было лишь теорией) космических полетов. В апреле 1917 года он завершает роботу над произведением, которое имеет неофициальное название «Петроградская рукопись». С 1919 года работает над рукописями книг «Тем, кто будет читать, чтобы строить», «О межпланетных путешествиях», «Завоевание межпланетных пространств». Исследователь вывел основные уравнения движения ракеты, обосновал оптимальный способ полета на Луну и возвращения на Землю, разработал теории создания и функционирования многоступенчатой ракеты и межпланетных промежуточных баз, использования солнечного света и гравитационного поля небесных тел для разгона ракеты, а также энергообеспечения Земли, применения шлюза и скафандра для выхода в открытый космос, в конечном итоге, использования в качестве топлива космических ракет водородных соединений некоторых металлов и металлоидов, в частности — бороводорода. Им рассчитаны оптимальные траектории полетов к Луне и планетам, способы высадки на поверхность других тел Солнечной системы. Свыше 20 оригинальных идей и разработок Кондратюка в отрасли космонавтики и ракетостроения во второй половине ХХ века получили высокую оценку научного сообщества.

Все это было разработано независимо от Циолковского, Цандера и других теоретиков освоения космоса, о которых Кондратюк, работая над своими основными работами, просто не знал.

Возможные же цели и результаты такого движения сам Кондратюк характеризует так:

«Если не вдаваться в более или менее необоснованные фантазии, то наши ожидания будут заключаться в следующем:

1) Несомненное огромное обогащение наших научных знаний с соответствующим отражением этого и в технике.

2) Возможное, более или менее вероятное, хотя и не истинное, обогащение нашей техники ценными веществами, которые могут быть найдены на других телах Солнечной системы и которые отсутствуют или слишком редкостные на земной поверхности.

3) Возможны другие дары Солнечной системы, которые мы в настоящий момент, собственно, неспособны и предвидеть и которых может и не быть, как, например, результаты общения с предсказуемым органическим миром Марса.

4) Бесспорная возможность для человечества завладеть ресурсами, с помощью которых можно будет коренным образом улучшить условия существования на земной поверхности, — это проводить мелиорацию ее в грандиозных размерах, осуществляя в скором будущем мероприятия и такого порядка, как, скажем, изменение климата целых континентов. Я говорю, конечно же, не о чем ином, как об утилизации неисчерпаемых запасов энергии солнечного света, которая настолько сложна в условиях земной поверхности, что делает ее менее рентабельной, чем эксплуатация топлива, воды и ветра. И которая, напротив, будет неизмеримо более рентабельна в пространствах, где отсутствует атмосфера и условный вес. Именно в возможности в ближайшем же будущем начать по-настоящему хозяйничать на нашей планете и следует видеть основное огромное значение для нас в завоевании пространств Солнечной системы».

Другими словами, конкретно-научные разработки являются результатом определенных этических (пацифизм, гуманизм, «сознательное» украинство) и мировоззренческих установок. Юрий Кондратюк не находился в откровенной оппозиции к советской власти, но вместе с тем и не воспринимал ее как что-то прогрессивное (в отличие от Циолковского и Цандера), занимаясь исследованиями, которые считал общечеловеческим достоянием.

Основным вопросом, решение которого способно принести освоение космоса в пределах Солнечной системы, Кондратюк считал энергетический, что дало бы возможность существенно изменить к лучшему сами основы жизни человечества.

«Предположим, что мы умеем делать дешевые и легкие плоские сложные зеркала. Сделаем в большом количестве громадные зеркала. Выведем их на ракетах и приведем в такое состояние, чтобы они стали земными спутниками. Развернем их там. Соединим в еще большие общими рамами. Станем управлять ими, поворачивая каким-либо образом, например, поставив в узлы их рам небольшие реактивные приборы... Если их площадь будет достаточна, можно освещать столицы. Но если привлечь к этому громадные средства и наделать зеркал в громадном количестве и пустить их вокруг Земли так, чтобы они почти всегда были доступны солнечному свету, то ими можно согревать части земной поверхности, можно обогреть тундру и тайгу и сделать их плодородными. Можно было бы даже, пользуясь громадным количеством тепла и энергии, которое они предоставят, приспособить для жизни человека какую-либо планету, удалить с нее вредные элементы, насадить нужные, согреть... Вообще же, с такими громадными количествами энергии, которые могут дать зеркала, можно реализовывать самые смелые фантазии».

Непосредственно собственные мировоззренческие и этические принципы Юрий Кондратюк в своих трудах не декларирует, с одним исключением — второе предисловие к «Завоеванию межпланетных пространств». Здесь он пишет, что вышел на простые и неожиданные решения относительно соединения Земли с околоземным пространством, но не публикует соответствующие разделы, «они слишком близки уже к рабочему проекту овладения мировыми пространствами — слишком близко для того, чтобы их можно было публиковать, не зная заранее, кто и как этими данными воспользуется». Неопубликованные разделы до сих пор не найдены и неизвестно, о каких научно-технологических решениях идет речь, но неопровержимым является то, что Юрий Кондратюк не был ни прислужником «науки ради науки», ни приверженцем «красной космической экспансии». Его мировоззренческие и этические установки лежали в плоскости реального служения человечеству и его прогрессу, это были взвешенные европейские по своему генезису и сути духовно-практические направляющие. Стоит обратить внимание и на то, в каком году Кондратюк обнародовал свой отказ передать результаты исследований неизвестно кому — это 1928 год, это конец НЭПа с его относительным «политическим вегетарианством» и начало новой волны большевистского террора, которая, кстати, вскоре захватила и автора книги.

И еще одна деталь: в первой половине 1930-х Кондратюк дважды, наезжая в Москву, встречался с Сергеем Королевым: тот, прочитав «Завоевание межпланетных пространств», приглашал конструктора к себе, в ГИРД, строить ракеты, а не ветродвигатели, чем занимался тогда. Искушение было большим, но Юрий Кондратюк после размышлений отказался — речь шла о работе под контролем военных и для военных потребностей.

Другим выдающимся украинским пионером космонавтики, который еще в 1920-ые годы разработал мировоззренческо-концептуальные принципы освоения Солнечной системы, был Валентин Глушко, в будущем — Генеральный конструктор ракетно-космической техники, а тогда — юноша, который учился в Одессе.

Ему было только 16 лет, когда он завершил рукопись до сих пор не опубликованной полностью книги «Проблемы эксплуатации планет», всю следующую жизнь он воплощал программу, изложенную в той книге, в ее двух частях — «О будущем Земли» и «О будущем человечества». У Глушко также видим идею движения в Космос «фаустовского человека», призванного превращать небесные пространства в интересах человеческой цивилизации, ее гармоничного и справедливого развития.

В центре рассуждений Валентина Глушко — угрозы, стоящие перед человечеством, прежде всего совсем неочевидные в то время угрозы исчерпания ресурсов и климато-экологической катастрофы. Он пишет: «...Всякое изменение климата, в какую сторону оно бы ни было направлено, не обещает ничего хорошего. И возможно, что в результате губительного влияния измененных климатических условий на Земле наша цивилизация или замрет на длительное время в своем развитии, или совсем будет затерта льдами. И если наши потомки не захотят быть похороненными под обломками льда и массой снега... им придется эмигрировать...». И дальше: «Достаточно каким-либо областям земного шара подвергнуться высыханию и избавиться от воды, чтобы всякая жизнь покинула их, частично вымирая, частично переселяясь в другие области. Всем известны огромные пустыни Азии, Австралии, Африки и других континентов, из которых изгнаны всякие следы жизни. Поэтому понятна вся колоссальная важность вопроса: меняется ли в сторону уменьшения количество имеющейся в настоящий момент на Земле воды? Не высыхает ли планета, окутываясь все большим и большим числом пустынь?».

Что же делать? Выходом является космическая экспансия человечества: «Сделав короткий очерк всех грядущих возможностей гибели человечества, мы увидели, что, с одной стороны, бабушка-земля не застрахована от фатальных влияний, которые могут изменить состояние ее поверхности, что всякая жизнь на ней должна будет прекратить свое существование, с другой же стороны, возможны тысячи губительных влияний или случайностей, порождаемых уже не космическими причинами, а самим существованием человека. Но вся масса этих несчастий и всевозможных рассмотренных нами случаев гибели человечества и его культуры отпадает, если мы обратим свой взгляд на завоевание межпланетных пространств».

Именно такая экспансия должна стать альтернативой губительным войнам и бесцельному расходованию ресурсов на неограниченное потребление: «Идея межпланетных путешествий и стремление к завоеванию Вселенной далеко не новы, они давно волновали человеческие умы, но только в настоящий момент, и то чрезвычайно туманно и схематически, можно предвидеть те колоссальные выгоды и ту неизмеримую пользу, которую они могут нам принести... Следствием прогресса человеческой культуры является истощение жизненных соков Земли, чем человечество, в конечном итоге, ставит себя под угрозу краха, как своей цивилизации, так и своего существования. Выход из назревающего кризиса — пополнение исчерпания запасов энергии и материи извне, из глубин мирового пространства, из других тел. Совершенно естественно теперь поставить соседние нам планеты в такое же положение, в котором находились ранее неизвестные нам континенты. Колонизировать новые планеты, организовать на них эксплуатационные части для обеспечения оскуделой Земли — естественный и понятный шаг расширяющейся промышленности и могущества человеческого интеллекта».

Юный Глушко был оптимистом — он считал, что до практического начала космической экспансии, которая оградит человечество от экологической катастрофы и разного рода стихийных случайностей, осталось уже немного времени: «Если человек сначала покорил местности, потом страны и, наконец, континенты, завладев всей планетой от полюса до полюса, то теперь он обращает свой взгляд к другим мирам, к другим планетам. Эти стремления приобрели очень конкретные и определенные формы. Более того, момент их осуществления уже наступает и весьма близок к нам, определяется промежутком времени всего лишь в несколько лет. Пройдет несколько лет и появится новый Колумб, который первым прорубит окно во Вселенную, положит начало новой, уже четвертой эпохи в развитии человеческой цивилизации — эпохи межпланетной».

При этом было бы абсолютно неправильным приписывать Валентину Глушко сугубо прогрессистское, экспансионистское мировоззрение — мол, прогресс любой ценой и с помощью любых средств. Совсем нет: молодой физик и инженер считал одними из главных кризисогенных факторов упадок культуры и этики.

Даже больше: в своей рукописи Глушко утверждал, что технический прогресс сам по себе оказывает деградирующее влияние на человека и культуру. Лекарства от этого — в развитии эстетических чувств, в диалоге человека с природой.

«Эстетическое чувство является, по сути, потребностью для интеллектуального развития человека. Искусство пытается достичь того разнообразия, которое существует в природе. Искусство и природа неразрывно связаны друг с другом — только из недр природы и взаимоотношений между ней и человеком оно может черпать новые силы, все же другие течения чрезвычайно краткосрочные и быстротечные».

Другими словами, освоение космоса должно было нести в себе мощный моральный и культуротворческий потенциал, способствовать обновлению человечества, выходу его на новые мировоззренческие, а не просто производственные и научные горизонты. Реализовывая эту программу, Генеральный конструктор Валентин Глушко последовательно выдвигал немало проектов, которые бы дали не только научно-техническую, но и эстетическую выгоду — построение пилотируемой лунной базы, пилотируемый полет к Марсу, но все упиралось в аппетиты ВПК, хотя технологические возможности таких проектов были обеспечены еще в середине 1980-х.

В целом же освоение космоса, по крайней мере в ближайшей перспективе 20-25 лет, происходит в соответствии с концепциями Кондратюка и Глушко, хотя мировоззренческие и этические установки, лежавшие в основе этих концепций, нередко игнорируются. Но это уже проблема современной цивилизации — пренебрежение ею тех фундаментов, на которых сама она и появилась.

Ведущий страницы «История и «Я» — Игорь СЮНДЮКОВ. Телефон: 303-96-13.

Адрес электронной почты (e-mail): master@day.kiev.ua