«Мой любимый инструмент – симфонический оркестр»

Говард ШОР сегодня — один из ведущих кинокомпозиторов мира. Он родился 18 октября 1946 в Торонто, начал изучать музыку еще в 8-летнем возрасте. В начале 1970-х был саксофонистом и флейтистом в канадской джаз-рок-группе Lighthouse («Маяк»), параллельно закончил музыкальный колледж Беркли в Бостоне. После ухода из группы написал музыку для шоу иллюзиониста Дуга ХЕННИНГА Spellbound («Заколдованный», 1974).

В 1975 Говард стал сооснователем знаменитого комедийного шоу Saturday Night Live («Субботним вечером в прямом эфире») на NBC. Он участвовал в музыкальных номерах с сопровождающим ансамблем His All-Nurse Band. Также именно Шор предложил название для группы Дэна АЙКРОЙДА и Джон БЕЛУШИ — The Blues Brothers («Братья блюза») — также бывшей частью Saturday Night Live, но позже завоевавшей большой экран — в комедии The Blues Brothers (1980).

Еще во время работы на телевидении Говард написал музыку к драме «Скучаю по тебе, обнимаю и целую» (1978). Несмотря на успех Saturday Night Live, с 1980 он полностью перешел к кино.

Конечно, наибольшую славу Шору принесла музыка к кинотрилогии Питера ДЖЕКСОНА «Властелин колец». За саундтреки к «Братству Кольца» и «Возвращению короля» Говард получил три «Оскара», в том числе за лучшую песню («На запад» в исполнении Энни ЛЕННОКС). Сочинив на основе саундтрека «Властелин колец: Симфонию в шести частях», композитор, выступивший также дирижером, провез ее с гастролями по миру. В 2007 вместе с Tolkien Ensemble прошло второе турне.

В 2008 по заказу возглавляемой Пласидо ДОМИНГО Лос-анджелесской оперы и Парижского театра «Шатле» Шор написал музыку для оперы «Муха» (по мотивам рассказа Джорджа ЛАНГЕЛААНА). Среди других коллабораций — саундтреки с легендарным джазменом Орнетт Коулман к «Обеду нагишом» (1991) и с «Кронос-квартетом» к «Пауку» (2002) — лентам уроженца Торонто, автора ряда культовых триллеров Дэвида КРОНЕНБЕРГА. Говард написал музыку почти ко всем картинам своего земляка. В целом же в списке композитора — более двухсот фильмов, среди которых — «Молчание ягнят», «Догма», «Эд Вуд», «Банды Нью-Йорка», «Игра», «Авиатор», «Отступники», «Кинг Конг», «Хоббит», «Сумерки. Сага. Затмение». Кроме «Оскаров» он отмечен двумя «Золотыми глобусами», четырьмя премиями «Грэмми», призами Каннского и Локарнского фестивалей.

В конце сентября Шор возглавил жюри международного конкурса Одиннадцатого одесского кинофестиваля. Текст этого интервью составлен на основе моей онлайн-беседы с композитором, а также его ответов на вопросы зрителей.

РОК-Н-РОЛ И КИНО

— Говард, вы начинали в рок-группе. Насколько этот опыт повлиял на ваше становление?

— Мои рок-н-ролл длился с 1969 по 1972. Я провел в турах все эти 4 года. Дал тысячи концертов с группой Lighthouse, записал с ними 8 альбомов. Мы выступали на одной сцене с Джимми Хендриксом, Graitful Dead, Jefferson Airplane. То есть для меня это была возможность записываться, играть вживую. В том числе и с симфоническим оркестром. Мы написали и сыграли рок-балет с Виннипегской королевской балетной труппой. Благодаря этому я получил опыт взаимодействия с музыкантами самых разных жанров.

— Что же привело вас в кинокомпозиторство?

— Параллельно выступлениям с Lighthouse я также работал с канадским телеканалом СВС, делал межпрограммные музыкальные вставки. Писал для радио и телепрограмм, что привело меня в конечном счете в Saturday Night Live в Нью-Йорке. Мы начали это шоу в 1975 с группой друзей. Я проработал в нем 5 лет, а музыку для фильмов начал писать в один из наших летних перерывов. Первой серьезной работой стал «Выводок» Кроненберга.

— Да, ваше сотрудничество с Кроненбергом — отдельный феномен. Как вы встретились?

— Он старше меня всего на несколько лет, но я знал его работы, когда был достаточно молодым, живя в Торонто. То есть уже в 14—15-летнем возрасте смотрел его фильмы и понимал, о чем они. В конце концов, к 18-летию набрался смелости, чтобы попросить написать саундтрек для него. И он взял меня. Мы вместе сделали «Выводок». С тех пор у нас вышло 15 фильмов за 30 лет. Работа с ним проходит красной нитью через всю мою карьеру.

— Почему у вас все так удачно сложилось?

— Наверное, потому, что он дает мне много творческой свободы, позволяет выразить себя. И в музыке, и в кино.

ТЕКСТ, СТРАХ И СМЕХ

— Другой ваш известный проект — «Молчание ягнят» (психологический триллер 1991 года, награжден 5 «Оскарами», с Энтони ХОПКИНСОМ и Джоди ФОСТЕР — ДД). Могли бы вы рассказать о нем подробнее?

— Я сначала работаю со словом и только потом перехожу к образам. Всегда обращаюсь к первоисточнику истории. В случае с «Молчанием» мне выпало работать над прекрасным романом (автор — Томас ХАРРИС, 1988. — Д.Д.). Я прочитал и его, и сценарий. Стоит еще добавить, что Джонатан ДЕММЕ — великий режиссер, и он подсказал мне верное направление. Отдельная особенность этого саундтрека — он делался с точки зрения главной героини, агентки ФБР Клариссы Старлинг, сыгранной Джоди Фостер. Я считаю, что из этого следует значительная часть успеха фильма.

— Вы уже частично ответили на мой следующий вопрос, но все же стоит на нем остановиться. Насколько я понимаю, есть два основных пути создания киномузыки: прямое и неукоснительное следование монтажу фильма, эпизод за эпизодом, или более ассоциативный способ, основанный на драматургии, персонажах, визуальной атмосфере. Вам, очевидно, ближе второй подход.

— Совершенно верно. Если быть точным, я работаю с кадрами и около кадров. Я люблю подтекст. И хочу дать музыке выявить идеи, не всегда отображаемые визуально. Музыка способна передать гораздо больше, чем любой другой вид искусства. Так что, повторюсь, область, которую я предпочитаю — подтекст.

— Вы как-то упоминали, что любите импровизацию. Как это сочетается с работой в кино?

— Когда я готовлюсь писать для фильма, то выключаю остальные медиа, веду предварительные исследования, углубляюсь в тему. Мне нравится сама концепция импровизации, потому что музыка — эфемерное, непрогнозируемое искусство, и с помощью импровизации я могу выразить свое внутреннее состояние относительно тех идей, которые есть в сценарии.

— В чем особенность работы над триллерами? Этот жанр явно вам близок.

— Свои первые композиции я написал еще в десятилетнем возрасте, то есть уже в детстве придумывал какие-то гармонии, контрапункты. Мои интересы как в кино, так и в музыке менялись, и с течением времени я обнаружил, что более темные истории дают больше простора для творчества, более широкую палитру, возможность экспериментировать как в оркестровом, так и в электронном исполнении. Действительно, я много писал для триллеров. Но я люблю работать и с комедиями — такими, как «Большой» (1988, с Томом ХЭНКСОМ в главной роли, «Золотой глобус» в категории «лучший актер в комедии или мюзикле». — Д.Д.) и «Миссис Даутфайр» (1993, с Робином УИЛЬЯМСОМ, «Оскар» и 2 «Золотых глобуса». — Д.Д.). Да и начинал я в репертуарном театре, где мы в один день делали комедию, а на следующий — трагедию.

«ВЛАСТЕЛИН КОЛЕЦ»

— Каков ваш самый смелый эксперимент?

— «Автокатастрофа» Кроненберга. У нас там участвовало 14 музыкантов. Состав такой: 6 электрогитар, причем 2 играли слева, 2 справа и 2 — в центральном канале, 3 оркестровых арфы, а также 3 деревянных духовых и 2 перкуссиониста на металлической перкуссии. Это было очень экспериментально и мне очень понравилось то, что получилось в итоге.

— «Властелин колец» таким экспериментом не был?

— Судите сами. Это симфония в шести частях на основе трилогии Толкина и фильмов Джексона. Я писал ее для Лондонского филармонического оркестра, солистов и хора. Очень особая работа.

— Что было там самым сложным?

— Фактор выносливости. Музыка для каждого из фильмов записывалась более года в студии. Потом мы еще 3 месяца работали над так называемой расширенной версией. Работа продолжалась почти каждый день и заняла в итоге 3 года и 9 месяцев. То есть от меня требовались масса выносливости и энергии. Я хотел дирижировать эту музыку, поэтому держался близко ко всему процессу. И как обязательное условие — чтобы никто не влиял на меня, кроме Питера Джексона.

— А какая составляющая забрала у вас больше сил: вокальная или инструментальная?

— Эту дорожку можно назвать хоровой. Там было постоянно задействовано не менее 100 вокалистов. Они пели на всех языках из мира Толкина — от эльфийского до гномского, а также на староанглийском. Поэтому я довольно много писал для вокала. Эти песни выросли напрямую из книг Толкина. Там герои регулярно устраивают привал и поют.

 ЗВЕЗДЫ

— Вам не приходило в голову записать отдельный альбом с какой-нибудь поп— или рок-звездой?

— Нет. Были попытки, но я не имел соответствующего творческого состояния для этого. Я настолько углубился в оркестровый звук, не хотел выходить в мир поп-музыки. Хотел остаться в той реальности, которую мы создали для трилогии, пытался контролировать все что мог.

В общем, предложения поступают все время. Список некороткий. Но я и так работаю с известными исполнителями. С «Метрик» (известная канадская рок-группа. — Д.Д.), с Энья (Enya — ирландская певица, обладательница 4 премий «Грэмми». —Д.Д.), с Энни Леннокс. Есть ряд артистов. Это интересная часть киноиндустрии: вы можете звонить людям и говорить: «Я пишу для фильма». Они вас даже не знают, но охотно с вами поработают.

— Потому что все любят кино.

— Конечно.

ПАМЯТЬ, ПУЛЬТ И УСПЕХ

— Среди ваших некинематографических сочинений есть концерт «Руины и память», написанный к 200-летию Шопена — очень изящная стилизация в духе романтизма. А какая музыкальная эпоха на вас наиболее повлияла?

— Конец ХIХ — начало ХХ века. Густав Малер и многие другие. Это период в 20—30 лет, я очень им восхищался и изучал его.

— Какие инструменты вы особенно любите?

— Их много — от арфы к клавишных. Но наиболее я заинтересован в оркестре. Я научился играть на оркестре, будучи дирижером. Даже когда писал музыку параллельно для 3—5 фильмов, все равно дирижировал. Поэтому, можно сказать, мой любимый инструмент — симфонический оркестр.

— Скажите, есть ли доля правды в том, как показаны отношения дирижера и музыкантов в «Репетиции оркестра» Феллини? Это постоянное балансирование между тиранией и анархией?

— Думаю, что бывает и такое как один из способов сосуществования оркестра и дирижера. И уж если Феллини снял этот фильм, то он достаточно реалистичен.

— Что нужно, чтобы состояться как дирижер?

— Все — на бумаге. Игра оркестра должна отталкиваться от того, что уже написано в партитуре. Должны быть гармония, контрапункт, динамика и диапазон игры. Тогда у вас все получится.

— Что значит для вас успех?

— Возможность работать с разными режиссерами, в самых разнообразных проектах, выражать свои идеи и быть исполняемым в кинотеатрах по всему миру.

— Над чем вы работаете сейчас?

— Только что завершил работу над двумя фильмами, пока мы были в карантине. Один — для венгерского режиссера Корнела МУНДРУЦО — драма «Обломки женщины», уже показанная на Венецианском фестивале и в Торонто, скоро выходит на «Нетфликсе». Второй фильм — драма Дипы МЕХТА (индо-канадская режиссерка. — Д.Д.) «Забавный мальчик», действие происходит на Шри-Ланке, Коломбо. И еще, позднее, выйдет саундтрек на одну пьесу Шекспира.

СИЛЫ И УВЛЕЧЕНИЯ

— Вы написали сотни саундтреков. Ежегодно заканчиваете по 2—3 проекта. Несколько банальный вопрос: откуда у вас столько сил?

— Можно сказать, что мне повезло с тем, что могу долго держать себя в фокусе, имею некоторую самодисциплину. Иногда сам удивляюсь, как много мне удается написать и выразить; бывает, работаю днями, не поднимая головы. Хотя, буду честен, некоторые из моих сочинений бесспорно лучше, чем остальные. Но я так или иначе сумел воплотить многие свои идеи через музыку и очень благодарен за это.

— Каковы ваши впечатления от основного конкурса в качестве главы жюри Одесского кинофестиваля?

— Я получил огромное удовольствие. И, говоря обо всем жюри, — нам всем очень понравилось увиденное. Было трудно определить обладателей наград при таком сильном конкурсе. Это действительно замечательный процесс.

— Есть ли у вас увлечения, не связанные с искусством?

— Люблю природу. Ходить пешком, плавать на каноэ. Когда я не за столом и не пишу музыку, я потерян где-то в дикой природе.