Пустой порт Карпат

ПИЦЦА

Впервые я побывал в Ужгороде 11 лет тому назад со школьной экскурсией. У меня было немного денег, но мы все же пошли в пиццерию, и я тогда впервые пригласил девушку на пиццу. И хотя больше я ее не видел, это тоже интересный момент — такое первое свидание и первое поражение. Поэтому город мне очень понравилось, с другой стороны, жаль было денег, которые я хотел чуть-чуть сэкономить, но потратил все.

ПОКОЙ

Хотя Ужгород показался мне очень большим, я сразу почувствовал, что было бы хорошо там жить, потому что там спокойно. Это же самый маленький областной центр в стране — 120 000 жителей, единственный, у которого нет собственного электротранспорта, можно из любой точки за 25 минут пешком дойти до центра. Есть даже такая присказка: после обеда в Ужгороде никто не здоровается, потому что все уже поздоровались до обеда. В этом плане Ужгород можно сравнить разве что с Люксембургом. Город не для архитектуры, а для спокойной жизни. Река протекает через город, горы рядом...

ЯЗЫК

В Закарпатье очень сильные диалекты, а в Ужгороде я открыл, что люди могут говорить на чистом, литературном украинском языке. Например, в Виноградове, в 80 километрах от города, на границе с Венгрией, преимущественно говорят на достаточно сложном диалекте. Это уже феномен Закарпатья, четыре границы, отделено горами, плавильный котел и куча слов перемешанных. А в Ужгороде оказалось, что можно не только в школе уроки слушать на украинском языке, но и говорить на нем в быту. Это был такой барьер, который мне захотелось преодолеть, и я с того времени начал сознательно говорить на правильном украинском. Это можно назвать первой победой, очень приятной, должен признать.

ЦВЕТ

Если смотреть с гор весной, то видишь старый город каскадами, покрытым красной черепицей, между ними зелень и желтые стены. Когда солнце падает на крыши, эта черепица, пусть запыленная, все же отсвечивает — и эта игра света очень хороша. Это какая-то такая моя внутренняя Македония...

АФРИКА

Это город с вещами, которых я не понимаю, даже африканский город, потому что, например, через Ужгород течет река, но воды в жилищах постоянно нет. Это город с самым плохим транспортом, потому что из-за отсутствия трамваев и троллейбусов работают только частные перевозчики, и чтобы доехать куда-то, нужно себе хорошенько попортить нервы. И вот сочетание африканскости, непомерных амбиций, гротеска и того удовольствия, когда для тебя сделают все, что могут — оно и творит очень непонятный образ, но очень приятны первые ощущения, они и затягивают.

БЕРЛИН

Огромный частный сектор, окутывающий старый город, с тихими улочками, с садами и цветами в них, с тем, как люди подметают себе тротуары, делает город таким семейным. Там все переплелось, и в конечном итоге эта семейность чувствуется, может, даже в своей открытости к другому. Ты приехал — и сразу же стал ужгородцем, никаких проблем. Это можно сравнить с современным Берлином, где тоже к тебе никаких вопросов не возникнет, что бы ни случилось.

МЕСТА И МАРШРУТЫ

Ты можешь себе выбрать разные пути в зависимости от настроения. Если не хочешь никого видеть, то тебе достаточно идти не по центральной улице Корзо, а выбрать другую, в 50 метрах, почти безлюдную, и ты придешь к своему дому без встреч. Если хочешь поговорить, встретиться, выпить кофе, тогда тебе на Корзо. Если нуждаешься в романтике, тогда нужно идти на Липовую аллею, самую длинную в Европе. Она протянулась на 13 километров вдоль Ужа. Еще в 1939 году о ней писали как о центровом месте для встреч, и в настоящий момент она в этом смысле вторая после Корзо. Тянется от центра, заканчивается частным сектором и мягко перерастает из очень многолюдной в совсем безлюдную, где река изгибается, зарастает какими-то кустами, где можно бегать, ездить на велосипеде.

МАСШТАБИРОВАНИЕ

Понимаешь, центр очень маленький, его можно обойти минут за 45. Когда приезжает кто-то из друзей, ты его вынужден водить кругами, чтобы город казался немного большим, всегда стремишься ввести в заблуждение. Поэтому придется идти к Ужгородскому замку, а затем, чтобы привести к следующему пункту, который только в 400 метрах, — например, к филармонии, являющейся точной копией филармонии в Праге, — ты делаешь огромный круг, идешь туда полчаса. Это подсознательно, никто об этом не договаривается, но всегда, когда кто-то приезжает, ты запутываешь гостя, но и делаешь город словно больше.

ГОРЯНЫ

Любимым местом для меня навсегда останутся Горяны. Это микрорайон почти в конце Ужгорода, и это сердцевина города — именно там он и начался 1100 лет тому назад, там до сих пор стоит Горянская ротонда — маленькая круглая церквушка, древнее Лавры. Там уже, как в селе, могут ходить с коровами, гусями. В Горянах началось кое-что важное и для моего личного опыта: у одного из нашей компании молодых поэтов — Вика Коврея — там была дача, и мы там собирались. Там можно сидеть просто во дворе под виноградником и пить вино, сделанное из того же винограда. И идти пешком оттуда в Ужгород — 1,5 часа. Сначала были посиделки, потом медленное продвижение по городу. Мы возвращались из Горян ночью, проходили через центр, мои спутники медленно таяли в темноте, так как мы живем в разных концах города. И потом эта возможность одиночества в конце, когда уже идешь один, только собаки бродят, — для меня прекраснее всего, что только может быть. Потому что это город, где всегда можно остаться в уединении.

ГРАНИЦА

Постепенно я открыл другие опции Ужгорода. Из общежития, где я жил, когда учился в университете, я видел из одного окна Словакию, а затем проходил через коридор и со второго окна видел Венгрию. Одна из центральных улиц, Собранецкая, заканчивается просто Евросоюзом — то есть границей с ним. В этом направление почему-то не принято ходить пешком. Это немного символичная штука, потому что эта граница в действительности стесняет Ужгород, она ставит для него определенный порог, а это город, не любящий такие пороги или пределы.

ГОРЫ И САМОУБИЙЦЫ

Из руин Невицкого замка в 25 километрах от города можно увидеть весь Ужгород, а из Ужгородского замка нет, потому как нет холмов выше. Город окружен горами, а одна гора — внутри Ужгорода, в народе она называется Бам, это на самом деле не гора, а достаточно большой холм, на котором находятся городская больница и университет. Из университета также виден весь город. Из-за того, что это зона сейсмологического риска, в Ужгороде нет многоэтажек, как по мне, они вообще среди гор не нужны. Самая высокая — 16 этажей — построена в экспериментальном порядке. И это место самоубийц, эта высота их привлекает.

ЧЕХИ И СОВЕТЫ

Чехословакия оставила по себе немало. Они дали краевую автономию, разрешили украинский язык, много строили. К сожалению, больше всего к архитектуре приложились Советы, когда город перестраивался после войны. Умнее всего было бы расширять Ужгород частным сектором. Теперь у нас дом быта в центре, университет, спальные районы — все это очень подпортило пейзаж. Советы оставили архитектурно самый плохой след, Чехословакия — самый лучший.

ПЕТЕФИ

Это город парадоксов еще и в том, что, например, одна из центральных площадей носит имя Шандора Петефи, назовем его для понимания «мадьярским Шевченко». Там стоит памятник Петефи, там венгерская школа есть, а сам поэт в действительности был в городе единственный раз, остановился в гостинице «Черный Орел», увидел мух на стенах, вышел под дождь, попал в какую-то грязищу и оставил в своем дневнике несколько строк о том, что Ужгород — ужасный город. И вот сейчас у поэта есть площадь его имени. То есть Ужгород всегда на все ответит тебе приязнью и добротой.

ТИПИЧНЫЙ ГОРОЖАНИН

В 1939-м город был в пять раз меньшим, чем сейчас. И после войны началось его разрастание — люди приезжали из всех близлежащих районов. Не знаю людей, которые могут назвать себя ужгородцами в третьем поколении. Отсюда толерантность к приезжим — потому что из-за них город и существует. А если говорить о типичном ужгородце, то это преимущественно человек среднего возраста, лет 35-ти, который стоит себе, курит, никуда не спеша, ничем не озабочен. Может просто стоять себе и ждать, что встретит какого-то знакомого в городе, и они о чем-то договорятся. Кстати, из-за маленького размера Ужгорода здесь нет такой привычки, чтобы пьянки и вечеринки начинались в пятницу, когда все заканчивают рабочую неделю, ведь в очень условном труде ужгородцев потягивание кофе и разговоры забирают до 70% времени, и никто никогда не напряжен, большинство по крайней мере — потому что попадаются-таки иногда люди, куда-то спешащие. Поэтому описанный мной человек может стоять на месте, но при этом хорошо имитируя занятость. Если бы кто-то позвонил и попросил бы что-то сделать, в ответ прозвучали бы заверения, что, мол, нет — у меня тут 1241 дело. Но это не пофигизм и не раздолбайство. Это просто ленивый пешеходный город, ты никуда не спешишь, с утра выходишь из дому, и у тебя нет такого мотора, который тебя толкает в плечо и ты должен куда-то бежать и что-то делать.

ШИК

Лучший закарпатский художник Альберт Эрдели жил под Парижем в художественной колонии, у него совсем не было денег, о чем он жаловался в своих письмах, но у него было 38 (если точно помню цифру) белых рубашек на запонках. Ужгород стремится показать свой шик. Классическая ситуация, когда художник приглашает тебя в мастерскую и тратит на тебя все свои деньги, это по-закарпатски называется «гостить». И будет «гостить» он тебя до утра, а затем две недели не сможет себе даже сигарет купить. Но это вопрос самолюбия, чтобы показать, что мы можем и что у нас есть.

ВИНО

Каждый ужгородец со святым убеждением в глазах скажет, что закарпатское вино — замечательное, даже фестивали проводят. Но вино ужасное, пить его невозможно, им можно лишь напиваться. Его пьют большими порциями, можно выпить где-то 1,5 литра, из больших пластиковых бутылок. Нет культуры потребления вина. Им гордятся, но я не понимаю эту гордость.

КОФЕ

Во Львове есть кофейни, в Ужгороде есть кофе. Если кто-то говорит, что во Львове хороший кофе, это вызывает саркастическую улыбку. Ужгородец на это ответит, что лучше пить «Нескафе» из автомата, чем львовский кофе. Однако в Ужгороде нет кофеен. То есть их много, но они никакие, какие-то столы набросаны, неуютно. Но кофе замечательный, и пьют его очень много, из больших чайных чашек.

ВОСТОК И ЗАПАД ВМЕСТЕ

Я подтверждаю, что ужгородский кофе лучший, но это из-за того, что Ужгороду не нравится, что существует Львов. Ужгород — город достаточно злых шуток: если приезжают какие-то друзья из Львова, обязательно должна прозвучать шутка, что, мол, вы — «східняки», потому что для закарпатцев Львов — это восток. Значительно лучшие отношения с Ивано-Франковском, и здесь есть другая шутка — говорить франковчанину, что это он — закарпатец, ведь он же для меня живет за Карпатами. Мы же Прикарпатье, такими себя и считаем, для нас Ивано-Франковщина — Закарпатье, а для них наоборот, и в этом тоже что-то есть.

СТОЛИЧНЫЙ ГОРОД С РАЙОННОЙ СУДЬБОЙ

Нет, это город с проклятием села. Считается нормальным разводить в частном секторе неподалеку от центра домашних животных. Отличается это от села тем, что они не ходят по улицам. Но вот проклятие села постоянно нависает. Одно время даже пошла такая мода: говорить на русском, чтобы доказать, что ты горожанин, урбанизированный житель. К счастью, уже прошло. В Ужгороде есть голод на что-то не свое. Этого, конечно, никто вслух не скажет, но все равно будут считать, что наше — лучше всего. Это вообще закарпатская привычка говорить, что наше — лучше всего, и если кто-то приезжает из другого города — то ли литературный вечер, то ли выставка, то ли концерт, — то все прут туда валом. А если происходит какая-то закарпатская акция, то никто не идет, думают: что я там не видел. И эти постоянные попытки доказать, что мы все же город... У нас есть, например, театр. В зал на 900 мест приходит человек 50. Он не ставит ничего хорошего, но все тебе скажут, что у нас есть театр, что у нас есть филармония — хотя туда тоже немногие ходят. Это какие-то такие важные символы. Вот сейчас обсуждают, что в Ужгороде нет памятника человеку на коне. Потому что Ужгород — город самых плохих в Западной Украине памятников. Это либо Шевченко, выглядящий как Хрущов или Брежнев, либо глыба Духновича. Все, что установлено за последние 20 лет, очень сомнительно с художественной точки зрения. И нет в центре города места, где установить памятник. Он же строился как маленькое местечко на 40 000 жителей. Болезнь роста, которую трудно пережить: центр дальше развивать невозможно, но туда все стараются впихнуть. И из-за этого город выглядит, как коллаж. Причем нет здесь и нормальных, больших книжных магазинов, где можно было бы купить хорошие книги. Есть четыре маленьких магазина и все. Однако в том видении города, которое у меня есть, в последнее время раздражает, что он не понимает свои плюсы и не оставляет помыслы стать большим. Вот желание какого-то гигантизма, желание перестраивать, горячие дискуссии, типа давайте присоединим ближайшие села, нас станет еще больше — 150 тысяч, а не 120. Эта амбициозность меня удивляет, ведь тогда город потеряет в своей красоте.

МЕДЛЕННО/СЛИШКОМ

Наверно, самый больший плюс — замедленность, это то, что меня проняло и подкупило сразу, эта привычка много и медленно говорить, постоянно с кем-то встречаться и пить кофе — сам себе все планируешь, по городу передвигаешься свободно. Если проводится какое-то мероприятие, то оно обязательно начнется с опозданием, причем опоздают, в том числе, и виновники события. И раздражает больше всего та же замедленность. Потому что очень много разговоров и очень мало работы. Мы можем договориться, что делаем то и это, выпить вина, обняться, запеть и ничего не сделать. А нужно это кому-то? Эта индивидуалистская замедленность — когда идешь на своих двоих, не едешь в общественном транспорте — доводит до того, что ты думаешь: а почему я должен это делать? Пускай кто-то другой сделает. Или: если я это сделаю, это никому не интересно, это никому не нужно. И мы договариваемся сегодня, завтра ничего не делаем, и забываем все.

ВОДА

Если бы у меня были такие возможности, я бы добавил воды в Уж. Его же можно перейти, мосты не нужны, даже для лодок мелко. Я бы сделал нашу реку судоходной. Это то, чего мне больше всего не хватает в этом пейзаже: высокой воды, в которой бы плавали корабли или яхты. И эта высокая вода дала бы движение, ведь она постоянно течет. Отсутствие движения в Ужгороде меня очаровывает и поэтому я всегда трудно переживаю Киев с его безумной скоростью; эта крестьянская медленность очень хороша, но если бы была вода, она бы дала постоянную скорость — ты мог бы продолжать сидеть, продолжать ничего не делать и смотреть, как плывут корабли. И это зрелище компенсировало бы все те вещи, которые, к сожалению, грызут изнутри. Потому что хотелось бы видеть Ужгород иным.

800 КИЛОМЕТРОВ

Пожив там, ты начинаешь понимать, что это порт, пусть даже до моря 800 километров. И, если сравнить его с Одессой, то это город ожидания. В Одессе ожидают, например, кораблей, а Ужгород ожидает свою судьбу, здесь постоянно говорят о том, что вот там и там у нас есть прорыв, совсем скоро мы станем культурной столицей Украины. Отсюда, например, святое убеждение, что закарпатская школа живописи — лучшая в Украине, и все лучшие художники жили или живут здесь. Ужгород очень маленький город, считающий себя большим, несущий в себе непомерные амбиции. И эти амбиции очень часто выглядят как каламбуры, когда какой-нибудь не совсем адекватный мужчина заявляет, что он — премьер-министр русинской республики, или кто-то, кто продает свои картины, утверждает, что он является долларовым миллионером. В конечном итоге, это город, потерявший свои возможности, у которого не было серьезных вспышек в прошлом, и поэтому он ожидает, что по закону вероятности они должны появиться, вот теперь точно. Это вполне портовое смешение.

КОРАБЛЯ НЕ СУЩЕСТВУЕТ

В конце концов, было Карпатское море на том месте всего лишь 5000 лет тому назад. Образ Ужгорода для меня — только порт. Может, даже пустой порт. Потому что нет того корабля, который бы стоял пришвартованный в этой ужгородской гавани. Корабля не существует.