«Шевченковка» – для каждого

Напомним, в статье «Конфликт поколений и «тусовок»? Или разные взгляды на работу Шевченковского комитета», которая была напечатана  в № 45 «Дня», мы предложили нашим читателям выразить свою точку зрения на проблему, которая возникла в этом году. Представили разные взгляды на работу Шевченковского комитета, потому что считаем, чтобы идти вперед, нужно провести работу над ошибками. Есть правила, и их нужно четко придерживаться, а если Порядок представления произведений устарел, то нужно внести в него изменения и в дальнейшем всегда твердо стоять на страже права. Эта тема вызвала оживленную дискуссию. В настоящее время — взгляд  из середины (свое мнение излагает известная музыковед, член новой команды Шевченковского комитета Любовь МОРОЗОВА).

В следующем году Шевченковской премии исполняется 60. Это значит, что 30 лет — с 1961 по 1991-й — она существовала в советскую эпоху и ровно столько же в независимые времена. Эта линия разграничения не мнимая (хотя в действительности я бы говорила не об одном годе, а о нескольких, изменения — как и в общественно-политической ситуации — начались немного раньше — с 1989-го), она действительно разделила премию на «до и после». Если советская «Шевченковка» была заидеологизирована и сигнализировала об определенном компромиссе с властью (понятно, что среди «идейного» мусора были и настоящие шедевры), то в независимые времена критерии оценивания сместились в художественную сторону. Какие именно критерии — это уже другое дело.

Чтобы почувствовать кожей, что такое культ Шевченко, достаточно поехать в Канев и посетить Тарасову (Чернечу) гору, о которой даже максимально демократическая Википедия пишет следующее: «значимость Тарасовой горы в формировании духовности нации, перестройки государственности и творении украинской культуры». Гора, которая формирует духовность нации? Что это, как ни карго-культ? Так вот, длинный подъем на гору — это определенный подвиг, своеобразное паломничество, а сверху — музей-храм, построенный в 1935-1937, и с 1939-го возвышается огромный Шевченко, бронзовый бог. Нет, не карающий Яхве, а уставший Велес с тем выражением осуждения на лице, что поневоле вспоминаешь все свои грехи. Эту метафору можно было бы отнести к моему больному воображению, однако достаточно пройтись иконными лавками, и увидеть там лик Тараса Григорьевича среди других святых. Интересный штрих — вертолетная площадка у подножия, которая появилась во время реконструкции парка в 2010 году. Целая вертолетная площадка, которая обслуживает лишь одну персону, — на тот момент Януковича — и только один день в год, когда вручается Шевченковская премия. Такой себе ритуал для одного, для богопомазанного.

Вот это полурелигиозное отношение длительное время существовало и по отношению к «Шевченковке». Это не значит, что ореол святости препятствовал скандалам. Они были, но не выносились в информационное поле. Тем, кто сегодня пытается найти в процедуре присуждения премии нарушения, не мешало бы поинтересоваться ее историей и заметить настоящие, а не мнимые, примеры систематического пренебрежения законами. Как первый музыкальный лауреат — Платон Майборода — получил звание, когда его брат Георгий входил в Шевченковский комитет. Как всю труппу постановщиков «Екатерины Измайловой» включительно с русским композитором Дмитрием Шостаковичем наградили премией, а инициатора и режиссера постановки Ирину Молостову вместе с художником Давидом Боровским — нет, потому что отказались убрать двуспальную кровать со сцены...

Во времена независимости премия якобы начала исправлять свои ошибки — даже аутсайдеру Валентину Сильвестрову в 1995 присудили. Но в каком контексте, кто-то об этом помнит? А он получил премию одновременно с Государственной заслуженной капеллой Украины «Трембита» и оперным певцом Николаем Шопшей, несменным Карасем из «Запорожца за Дунаем». То есть новаторскую сильвестровскую Симфонию №5 аккуратно обрамили более традиционным искусством, свят— свят— свят...

Из-за такого вот восприятия премии Шевченко как чего-то полурелигиозного, произведения на ее получение тоже подбирали соответствующие — или это оперный «высокий» жанр, или симфонии с философскими названиями, или положенные на мелодии шевченковские тексты. Сам лауреат при этом чувствовал принадлежность к определенной касте: «Шевченковка» служила для того, чтобы отделить аристократов от плебеев. В положении о Премии имени Т. Г. Шевченко идет речь: «Национальная премия установлена для награждения за самые выдающиеся произведения литературы и искусства, публицистики и журналистики, которые являются вершинным духовным достоянием Украинского народа, утверждает высокие гуманистические идеалы, обогащает историческую память народа, его национальное сознание и самобытность, направленные на создание государства и демократизацию украинского общества». Так вот, в этой пирамиде именно о демократизации почему-то всегда забывали.

Чем отличается подход сегодняшнего Шевченковского комитета к определению лауреатов? Мы предпринимаем шаг от культа к культуре. От вышивок Шевченко бисером — до репортажной фотографии, от псевдоисторических очерков о шести тысячелетиях существования украинской нации — до голосов трагедии Бабьего Яра. Что касается музыкального направления — мы прекратили игру в изолированность академической культуры. Те процессы, которые происходят как по всему миру, так и в Украине, животворящие, потому что, наконец, примиряют и перекрещивают симфоническую музыку — с фолком, камерные произведения — с электроникой. «Шевченковка» больше не служит отделению, она — об общих ценностях, она — о высоком, но актуальном искусстве. «Создание государства и демократизация» — это не Велес на Тарасовой горе, и не вертолетная площадка для того, чтобы раз в году прилетел Президент на «голубом вертолете». Это знаки и идеалы современности, которые самые талантливые художники способны почувствовать, отобрать и воплотить в самых выдающихся произведениях нации. И это о нас и для нас — всех без исключения.