Кавказский отстрел

На Северном Кавказе стреляют. В этом нет никакой новости. Так было уже довольно давно, и, судя по всему, так будет и в ближайшем будущем. И это обстоятельство никак не зависит от того, будут ли российские власти проводить в регионе контртеррористические операции (КТО) и рапортовать об их успешном завершении. А в день торжественного отчета и благодарности президента-премьера за хорошую работу — снова объявлять КТО в отдельно взятом районе Чечни или Дагестана. Конечно, российский президент снова требует покончить с «уродами», подчиненные берут под козырек и, повернувшись через левое плечо, идут выполнять приказ. Но создается впечатление, что от таких действий война только разгорается.

Понять российские власти можно. Только отгремели фанфары и литавры по поводу замирения Северного Кавказа — как начался буквально отстрел высших чиновников всех видов в Дагестане и Ингушетии. Хроника событий весьма впечатляющая: 21 мая убит руководитель отдела по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета при прокуратуре России по Дагестану Сейфудин Казиахмедов, 25 мая — заместитель муфтия республики Ахмед Тагаев, 5 июня — министр внутренних дел Дагестана Адильгерей Магомедтагиров, начальник тылового подразделения МВД Дагестана Абуразак Абакаров, ранен начальник управления по расследованию налоговых преступлений МВД Дагестана Абдулжапар Магомедов, 10 июня расстреляна в служебном автомобиле заместитель председателя Верховного суда Ингушетии Аза Газгиреева, 13 июня — бывший вице-премьер правительства Ингушетии Башир Аушев.

На выездном заседании совета безопасности в столице Дагестана Махачкале президенту России пришлось выслушать неутешительные данные. По словам начальника УВД города Расула Газимагомедова, с начала года только в Махачкале совершено 1817 преступлений, что на 9,9% больше, чем за аналогичный период 2008 г. При этом раскрываемость тоже снизилась и составляет около 64%. Совершено 23 нападения на работников правоохранительных органов, погибли 12 человек, 25 получили ранения. Кроме того, совершено более 20-ти убийств. Все это составляет почти пятую часть подобного рода преступлений, совершенных на Северном Кавказе в этом году. Буквально через несколько часов после визита Медведева в Дагестан боевики совершили дерзкие нападения на Карамахинское и Карабудахкентское районные отделения милиции и на поселковое отделение милиции в селении Карамахи Буйнакского района. В Кизлярском районе неизвестные обстреляли наряд автоинспекторов, дежуривших на автодороге Кизляр-Крайновка. В результате погиб инспектор ГИБДД, еще один получил ранение. Днем ранее в Махачкале неизвестные обстреляли автомобиль с милиционерами, в результате чего двое погибли и один получил ранение. Время и координация нападений с ожесточенными перестрелками рассчитаны прежде всего на внешний эффект — демонстрацию того, кто в северокавказском доме настоящий хозяин.

На Северном Кавказе семь субъектов Российской Федерации — Адыгея, Ингушетия, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Северная Осетия, Чечня, еще четыре — на территории Степного Предкавказья: Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская область и Калмыкия. При этом Черноморское побережье Краснодарского края и район Кавказских минеральных вод Ставропольского края также относятся к Кавказскому региону. Именно он стал источником постоянной нестабильности, которая угрожает всей стране. В тугой узел проблем сплелись этнонациональные противоречия, усиление влияния сторонников «чистого ислама», экономика и демография.

Большая часть конфликтов (открытых и латентных) на территории российского Кавказа тесно связана с конфликтами в государствах Южного Кавказа, и наоборот. Имеют место так называемые связанные конфликты. Грузино-осетинское противостояние оказало существенное воздействие на осетино-ингушский конфликт. В Северную Осетию прибыло около 43 тыс. беженцев из Южной Осетии и внутренних районов Грузии. Они способствовали радикализации настроений в обществе. Североосетинские националисты с оружием в руках отстаивали «территориальную целостность» своей республики. Результат — появление 40 тыс. (по ингушским данным — более 70 тыс.) вынужденных переселенцев — ингушей из Пригородного района и соответствующее обострение обстановки в соседней республике. Там тоже хватает желающих с оружием в руках отстаивать свои территориальные права.

Грузино-абхазский конфликт способствовал консолидации адыгских этнонациональных движений («черкесского мира») в Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Адыгее, а также активизации Конфедерации горских народов Кавказа. Переселение из Грузии кварельских аварцев в начале 90-х гг. привело к завязыванию конфликтного узла на севере Дагестана. Переселяющиеся в Кизлярский и Тарумовский районы республики аварцы вступили в конфликт с русскими и ногайцами. Следствие — отток русского населения и появление «ногайских батальонов», наводящих ужас на представителей других народов. И это далеко не все этнонациональные конфликты на Северном Кавказе. Сюда вполне можно отнести перемещение армянских беженцев на территорию Краснодарского и Ставропольского краев. Армяне составляют 12% населения Туапсе, 15% — Сочи, 38% — Адлера. «Армянский вопрос» стал в Краснодарском крае одним из важнейших общественно-политических факторов, а антиармянская риторика — одним из способов укрепления власти краевой элиты, списывающей собственные просчеты на вынужденных мигрантов.

В такой сложной обстановке Кремль не только не предпринимает шагов с целью нормализации обстановки на Северном Кавказе, а наоборот — усиливает противостояние с Грузией, охлаждаются отношения с Арменией, проблемы разделенных между Дагестаном и Азербайджаном лезгин ухудшают отношения между Москвой и Баку. Или в российских коридорах власти не осознают влияния «связанных конфликтов» на всю ситуацию на Северном Кавказе — или пренебрегают очевидными угрозами во имя имперской территориальной экспансии. Совершенно очевидно, что конфликт с Грузией ухудшил обстановку в Панкисском ущелье (Ахметском районе), и российским пограничникам и милиционерам добавилось работы, с которой они, судя по всему, не полностью справляются.

В качестве выхода из все более обостряющейся ситуации в регионе в Москве пошли на так называемое укрепление властной вертикали в виде сговора с местными элитами. Последние уменьшили свой национализм и сепаратизм до приемлемых для федерального центра размеров, а он, в свою очередь, фактически отдал соответствующую территорию в полное владение на первый взгляд лояльных сатрапов. Чечня под управлением Кадырова тому наглядная иллюстрация. Результат практически во всех республиках и краях один — укоренение во власти корпоративных сообществ, работающих по большей части на самих себя, а не на Российское государство. Это наблюдается не только в Дагестане или Кабардино-Балкарии, но и в Краснодарском и Ставропольском краях. Местные чиновники почувствовали себя настолько сильными, что стали бросать открытый вызов центру. Достаточно вспомнить зимний скандал с назначением главы управления Федеральной налоговой службы по Дагестану. Московского назначенца даже не допустили в служебный кабинет. Центру пришлось проглотить горькую пилюлю и после длительных переговоров согласиться с кандидатурой, предложенной Махачкалой. Краснодарский губернатор Ткачев ведет себя ничуть не лучше. Он открыто проигнорировал поручение президента, данное, кстати, перед телекамерами, и не пожелал доложить о выполнении в отведенный срок. И пока последствий не наблюдается. Это видят другие, считающие себя не хуже. И вот уже «тяжеловесы» российских регионов президенты Татарстана и Башкирии тоже открыто критикуют политику Кремля в отношении национальных республик. В конце концов, чем Татарстан хуже Чечни? Вот и должно быть равенство в правах, а об обязанностях можно поговорить и потом, если вообще до этого дело дойдет.

Для Северного Кавказа явный сепаратизм несколько поблек. Национальные элиты на данном этапе предпочитают за демонстрируемую лояльность получать средства из центра. Проблема в том, что кризис уменьшил размеры возможного подкупа, и заключенный пакт о ненападении все больше подвергается сомнению, что и уловило исламистское подполье. Отсюда всплеск его активности.

Продолжение нынешнего сценария «лояльность в обмен на помощь» не обещает мира в регионе. Москва остается окутанной мифологией «путинской стабильности» и красивыми патриотическими фразами. А чиновников в регионе продолжают успешно отстреливать...