Когда будет подписано соглашение об ассоциации?

Директор международной политики и обороны лондонского Центра европейских реформ Томас Валашек в свое время в качестве руководителя департамента оборонной политики министерства обороны Словакии давал советы Украине, Боснии и Герцеговине относительно интеграции в НАТО и ЕС. Он является соавтором книги «Истернизация европейской безопасностной политики», часто печатается в авторитетных журналах и газетах, включая Wall Street Journal, Jane’s Defence Weekly и Cambridge Review of International Affairs. Во время Братиславского безопасностного форума GLOBSEC 2012 господин Валашек был модератором одной из панелей. В одном из перерывов этой конференции он дал интервью «Дню».

— Господин Валашек, вы, наверное, читали статью министра иностранных дел Константина Грищенко, опубликованную в ответ на критику пяти министров иностранных дел стран-членов ЕС относительно сползания демократии в Украине. Шеф украинской дипломатии, в частности, подчеркнул, что ЕС по отношению к Украине подходит с позиции двойных стандартов. Некоторые зарубежные эксперты также считают, что ЕС относится к Украине хуже, чем к другим странам. Что вы скажете на это?

— ЕС не относится к Украине хуже, чем к другим странам, которые отклонились от демократических принципов. Замечательным примером этого является Словакия. Когда в 1993—1998 годах словацкое правительство под руководством Владимира Мечиара начало преследование политической оппозиции, ограничение политического пространства для соперников, а также ввело коррупцию в систему государственных закупок, в ЕС ответили одинаково резко и, по сути, был прекращен процесс вступления Словакии. То же самое касалось вступления в НАТО.

Как известно, тогдашний госсекретарь США Мадлен Олбрайт назвала Словакию «черной дырой» в Европе.

Поэтому тезис, что к Украине относятся хуже, просто не соответствует действительности. Дело лишь в том, что Европейский Союз, а также НАТО имеют определенный набор ценностей. Это не просто сообщества по интересам, а сообщества ценностей, определенных правил и принципов.

И если Украина начала идти вразрез с этими принципами, то, очевидно, ЕС и НАТО будут реагировать, ограничивая их отношения и критикуя ошибки. Это естественно. Это не означает, что с политикой ЕС относительно Украины все в порядке. Это не так. Основная проблема заключается в том, что слишком многие государства-члены ЕС стали скептически относиться к расширению, и в связи с этим ЕС не может предложить Украине четкой перспективы членства, что очень важно. Это было очень важно для Словакии и других стран. Таким образом, политика ЕС действительно имеет недостатки, но главная причина, почему в последнее время отношения между ЕС и Украиной были настолько жесткими и такими холодными, лежит, честно говоря, в украинском правительстве. Его действия, выборочное применение правосудия, направленное против оппонентов режима, применения правовой системы, дают основания для подозрений, что в Украине существует политическое вмешательство в суд и процветает коррупция. Какой бы вы рейтинг не посмотрели — будь то ведение бизнеса или восприятие коррупции, — Украина выглядит очень плохо. Вот основные причины, почему отношения пострадали. То есть к Украине относятся не на основании двойных стандартов, а как к любой другой стране. А если сегодня отношение ЕС к Украине плохое, то в связи с тем, что ее политика до сих пор плохая.

— Насколько мне известно, даже в Германии считают, что Юлия Тимошенко не является святой. Так почему же с ней в ЕС связывают подписание соглашения об ассоциации?

— Существует противоречие, что единственным интересом ЕС является защита Тимошенко.

На самом деле ситуация совсем иная. Интерес ЕС заключается в том, чтобы правосудие применялось справедливо и честно. А когда видишь, что пять бывших министров предыдущего правительства находятся в тюрьме, а между тем вовсе не преследуются люди, которые почти наверняка не менее коррумпированы или которые близки к нынешней власти, то это не правосудие, это — месть. В этом главная проблема ЕС.

— И когда же, на ваш взгляд, будет подписано соглашение об ассоциации?

— В нынешних условиях, если не будет серьезных изменений в отношении украинского правительства к правосудию и политическим свободам, я не вижу возможности его подписания в ближайшее время.

— Даже после того, как октябрьские выборы будут признаны честными?

— Разумеется, дело не в выборах. Это работает наоборот: если выборы будут несвободными, несправедливыми, то, я подозреваю, шансы на подписание соглашения будут утрачены на многие годы. Но даже если выборы будут свободными и справедливыми, то все равно останутся вопросы относительно выборочного применения правосудия и коррупции в высших эшелонах украинского политикума. Даже после выборов это по-прежнему будет оставаться фактором, удерживающим ЕС от подписания Соглашения об ассоциации. Речь идет не только о выборах, а об изменении отношения нынешней власти к закону, к оппозиции, о соблюдении определенных основных политических свобод, которых, кажется, не придерживаются. Таким образом, это главное препятствие.

— Но Тимошенко, находясь в тюрьме, сама призывает ЕС подписать это соглашение.

— Мы уважаем ее мнение. Но, очевидно, будет ли соглашение подписано или нет — это решение государств-членов ЕС. А те дают четко понять, что страна, которая хочет войти в более тесные отношения с Европейским Союзом и которую многие из нас в Европе хотели бы видеть в составе Евросоюза в будущем, должна вести себя иначе, нежели Украина ведет себя в последние несколько лет. Подпись — это европейское решение, и точно известно: многие государства-члены убеждены, что соглашение не будет подписано, пока не произойдет изменение поведения Украины.

— Распространено мнение, что Европе не хватает политических деятелей с виденьем того, как должен развиваться ЕС и вести себя на мировой арене, да и в отношениях с Россией. Что скажете на это?

— Дело не в том, что нам недостает личностей, их много в разных сторонах спектра. Откровенно говоря, нам не хватает внимания. Европа пребывает в серьезном кризисе. Экономическая ситуация, похоже, опять ухудшается. И она никогда не становилась лучше после начала экономического кризиса в 2008 году. Все еще сохраняется перспектива дефолта одной или нескольких стран ЕС, что может иметь неизвестные, но драматичные последствия для самого существования евро.

Это угнетает нас, кто занимается внешней политикой, но понятно, что усилия правительств были весьма сосредоточены на внутренних европейских проблемах, на том, чтобы кризис на самом деле не утопил евро и Европейский Союз как политический и экономический проект. Таким образом, мы не уделяли достаточно внимания другим темам. Дело не в том, что у нас нет достаточно умных людей или достаточно людей с виденьем. Таких много, но им нужно выделять время для этого, между тем, правительства должны больше времени уделять политике, потому что внешняя политика не делается за неделю. Когда вы планируете стратегию, то должны ее придерживаться и неуклонно реализовывать в течение многих лет. И у нас не было времени и внимания в последнее время, поскольку экономический кризис начался.

— Хотелось у вас спросить, какой вы видите Европу в будущем: более федералистской или более националистической?

— Оба варианта. Важно отметить, что в Европе происходит распределение на два разных лагеря. Основные страны, использующие евро, будут намного более интегрированы, чем когда-либо это было в Европе, после того, как будет ратифицирован Финансовый пакт.

Также есть страны, которые по своему выбору или потому что не могут претендовать на присоединение к евро, будут вытеснены из основной группы. А такие страны, как Великобритания, к сожалению, кажется, на самом деле преднамеренно и постепенно дистанциируются от ЕС. Я искренне переживаю, сможет ли Великобритания и самое главное — захочет ли оставаться членом Европейского Союза. Таким образом, это история о двух концах двух разных историй. Ядро будут составлять страны, которые используют евро и становятся более интегрированы, между тем как периферия будет отдаляться от центра, некоторые страны могут выйти из еврозоны и, возможно, даже из Европейского Союза как такового.

— Общеизвестно, что в ЕС нет единой политики в отношении России. Существует немецкая, французская политика по отношению к этой стране. Какой же, по вашему мнению, должна быть европейская политика в отношении России, чтобы она становилась более демократической и двигалась в сторону Европы?

— Вы правы, скептически относясь к этому. Конечно, нельзя сказать, что мы не очень объединены, когда речь заходит о России. Не буду защищать Европейский Союз, но фактом является то, что различия между европейскими странами сузились. Замечательным примером этого является Германия и Польша, которые в эти дни очень тесно координируют свою политику в отношении России. А еще два-три года назад они занимали полярную позицию в вопросе, как надо относиться к России.

Таким образом, ЕС стал более единым по двум причинам. Во-первых, это было откровенное изменение внешней политики Польши, которая сознательно отказалась от прежней политики и убедилась, что может очень тесно координировать свои действия с Германией и что это стало фантастически выгодно для Польши и внешней политики ЕС относительно России.

Но второе важное изменение, которое непосредственно касается вашего вопроса, заключается в том, что ожидание ЕС относительно России изменилось. Еще в начале 2000-х годов в Европе велась большая дискуссия по поводу того, является ли Россия угрозой и может ли она стать важным стратегическим партнером Европы. Мы считаем, что теперь знаем ответ: ни первое, ни второе. Россия стала менее угрожающей, чем обычно думали некоторые новые члены ЕС. Очевидно, переоценкой того, является ли Москва угрозой или нет, как раз объясняется изменение Польшей тона в отношении России. В то же время Германия поняла, что Россия будет, вероятно, оставаться такой, какой была в течение последнего десятилетия. Что это страна в целом демократическая, но имеет много недостатков, которые объясняются просто другой общественной моделью, которая не желает интегрироваться в европейское сообщество.

Именно из-за этого различия между разными странами-членами ЕС в отношении России сузились. У нас прагматичные и ограниченные отношения с Россией, которые всегда будут отличными. Мы соглашаемся не соглашаться по ряду вопросов, и это во многом разочаровывает нас, поскольку было бы лучше для безопасности Европы, если бы Россия была теснее интегрирована с европейским Западом. Но Россия не хочет этого делать. Что здесь скажешь?