Вальс со смертью

Есть в мировом кино две составляющие, которые киносообщество, за отдельными исключениями, выводит на обочину. Это анимация и израильский кинематограф. Конечно, анимация — жанр с мощными традициями, есть здесь свои великие достижения, но подавляющим большинством режиссеров и критиков она считается все-таки чем-то несерьезным. Что касается израильтян, то здесь — проблема отсутствия школы: фильмы преимущественно получаются провинциальными по уровню, часто вторичными по отношению к более сильным кинематографиям.

Израильская анимация «Вальс с Баширом», таким образом, была априори обречена на неудачу. Однако — стала событием последних лет в мировом масштабе, получив наиболее значимые награды вплоть до «Золотого глобуса» и номинации на «Оскар».

«Вальс с Баширом» уникален во многих аспектах. К примеру, он совмещает столь далекие техники как анимация и документалистика. Режиссер и сценарист Аре Фольман основывает картину на ряде интервью с очевидцами и участниками израильско-ливанской войны 1982 года, в которой участвовал и сам автор. В «Вальсе» все персонажи озвучили самих себя; документальный ряд был трансформирован в анимационный, режиссер добавил и сугубо художественные фрагменты — такие, как, например, начальная сцена, когда через город, сметая все на своем пути, несется стая свирепых псов. Потом выясняется, что это сновидение одного из героев, участника кампании 1982 года. Он не мог стрелять в людей, поэтому ему поручили убить собак в поселке, который должна атаковать израильская армия: животные могли поднять шум и всполошить вероятных террористов. С тех пор стая привидений почти еженощно преследует бывшего солдата.

Главный герой фильма, наоборот, обнаруживает, что сам не может вспомнить почти ничего из тех событий, а особенно все, что касается самой страшной страницы войны — истребления лагерей палестинских беженцев Сабры и Шатилы ливанскими христианами-фалангистами по попустительству израильтян. Собственно, «Вальс с Баширом» — путешествие Аре в собственное прошлое, встречи с друзьями. Фольман никого не обвиняет, просто пытается понять, что творится с конкретным живым человеком на войне; например, в середине фильма всплывает прекрасный эпизод-воспоминание о Второй мировой. Вообще у каждого из однополчан Аре — свой ракурс, своя доля правды, и у всех также свой уровень беспамятства.

А объединяет их один ключевой момент — ожесточенный бой на улице Бейрута, когда подразделение Фольмана попало под плотный огонь. Один из израильтян схватил ручной пулемет, выскочил прямо на середину улицы и, кружа, начал выпускать вокруг себя длинные очереди — просто чтобы показать, что он не боится. Он словно танцевал на фоне огромного портрета ливанского президента Башира — чья смерть от рук исламистов и стала толчком к резне в Сабре и Шатиле. Танец под обстрелом с оружием в руках на фоне портрета мертвого правителя является ответом на вопрос о названии фильма: вальс с Баширом — это танец со смертью, который вынуждены танцевать все, кто оказывается на любой войне — независимо от того, кто на чьей стороне воюет.

И лишь горы трупов после бала... Финал, когда анимация превращается в настоящую документальную киносъемку убитых в Сабре, выглядит вполне логично. Но сама конструкция фильма поднимает «Вальс» над уровнем прямолинейного морализаторства. Ведь вся рисованная часть, начинающаяся видением с псами и, кроме разговоров-воспоминаний, включающая ощутимо химеричные сцены боев, может считаться одним большим сновидением, коллективной галлюцинацией, реципиенты которой пытаются избежать правды, и все-таки правда обрывает сон жестко и беспощадно, представляя себя в обжигающих документальных кадрах. И этот переход является вспышкой трагедии высшего разряда, откликающейся в зрителе настоящим катарсисом.

Безусловно, Аре Фольману удалось создать одну из наиболее поразительных антивоенных картин за последнее десятилетие. «Вальс с Баширом» — это настоящий «Апокалипсис сегодня» по-израильски. Более того, любая кинематография должна рано или поздно осознать саму себя через такой страшный и великий фильм, посвятив его самоосознанию нации на войне, где пафос всеобщего единения идет плечом к плечу с чувством всемирной вины.