Дети войны

Борис Михайлович Филипченко в течение многих лет является другом и автором газеты «День» — он всегда нас читал, критиковал или восхищался, а также писал на страницах «Дня» свои интересные статьи. Так, недавно мы напечатали материал, посвященный книге Бориса Филипченко «Биографические страницы из семейной летописи одного рода», в котором автор попытался разыскать и исследовать разветвленное «Дерево жизни» рода Филипченко».

Недавно в редакцию «Дня» пришло письмо, в котором Ольга Сулименко, внучка Бориса Михайловича Филипченко, пишет:

«Обращаюсь к вам от имени моего дедушки — Филипченко Бориса Михайловича, который перенес инсульт и сейчас практически не может говорить, тем более — писать. Уже многие ветераны Второй мировой войны ушли из жизни, так и не успев поделиться своими воспоминаниями, из которых, собственно, и состоит большая история военных лет. Я думаю, дедушкино желание опубликовать материал, состоящий из его собственных и бабушкиных воспоминаний о войне, продиктовано именно тем, чтобы успеть... Возможно, в этих воспоминаниях нет ничего особенно выдающегося. Но, на мой взгляд, они ценны именно тем, что в каждой украинской семье есть или были такие дедушки и бабушки, которые пронесли бремя того страшного времени через всю свою жизнь.

Если у газеты «День» в очередной раз возникнет желание и возможность поддержать начинание моего социально активного дедушки, наша семья будет вам несказанно благодарна. С глубоким уважением, Ольга Сулименко (Филипченко)».

Итак, Борис Филипченко рассказывает:

«Сколько лет прошло, но в памяти не изгладились эпизоды военного времени, они до мельчайших подробностей часто вспоминаются и передаются в рассказах моим детям и внукам.

Нашу семью война застала в городе Проскурове (ныне Хмельницкий), и я вспоминаю, как под утро 22 июня 1941 года фашистские самолеты бомбили железнодорожную станцию. Мы жили рядом, через дорогу, и до этого дня жизнь семьи протекала безмятежно и счастливо. Поэтому первое впечатление было ужасное: нам с братом казалось, что все бомбы падают на наши головы.

Дней через десять немцы подошли к Проскурову, и мы в панике собирались в дорогу. Отец оставался, ему предстояло взорвать оборудование завода. Эвакуация забросила нас в старый уральский городок Усолье на берегу реки Кама. Старший брат Игорь, только ему исполнилось семнадцать, сразу ушел добровольцем на фронт. Он, как выпускник авиатехнического училища, всю войну «прожил» в дивизии легендарного летчика полковника Покрышкина. Мое юношество прервалось незаметно, когда я начал работать помощником моториста на речном трамвае, курсирующем по реке Кама. Большинство мальчишек и девчонок моего поколения в годы войны трудились наравне со взрослыми. Окончив школу ФЗО по специальности токаря, я в 15 лет уже стоял у станка на химкомбинате. Мама служила военфельдшером в госпитале. В 1943 году мамин госпиталь отправляли на фронт, и у нее возникла проблема: что делать со мной? Помню, как ей пришлось бегать по разным кабинетам, чтобы меня, мальчишку, уволили с завода и зачислили санитаром в эвакогоспиталь.

Потом начались будни передвижного госпиталя и санитарного поезда. Мне не приходилось ходить в атаку, я не убивал фашистов. Милосердная миссия санитара заключалась в другом — спасать людей. Но память до сих пор хранит бомбежки... Помню свои первые шаги как начинающего санитара. Я с трудом привыкал перевязывать окровавленные тела раненых, перетаскивая их то на носилках, то на себе в безопасное место или, сцепив зубы от жалости, успокаивать умирающих от боли.

В конце 1944 года госпиталь перебазировался к границе с Румынией. Начальник госпиталя майор Кинаст вызвал меня к себе. Прихрамывая и опираясь на костыль, — он недавно был ранен при бомбежке — майор категорически заявил: «Война подходит к концу... Поступай учиться в военно-медицинское училище». Мои уговоры оставить меня на фронте ни к чему не привели, и вскоре я поступил в Арктическое училище Гласевморпути. Когда отец впервые увидел меня в форме морского курсанта, он встал передо мною во фронт, взял под козырек. Припоминая старое стихотворение Шимовой, я бы перефразировал его на свой лад: «Отец, как Богом осененный, внезапно Боре честь отдал, и отошел, слегка смущенный».

Ночью 2 мая 1945 года в квартире отца в Ленинграде раздался телефонный звонок: «Немцы капитулировали! Войне конец!!!». Ликованию не было предела. С улицы уже доносились радостные крики. Ленинград не спал. Ленинград торжествовал! В этот день, с утра до поздней ночи, мы ходили пьяными не столько от «чертика» (спирт, настоянный на травах), сколько от счастья. Нам все-таки повезло — мы всей семьей из войны вышли живыми.

Моя жена Валентина к моменту начала войны окончила четвертый класс. Отец ушел на фронт, а они с матерью оказались в немецкой оккупации. Когда наши войска отступали и покидали станицу Крымскую, местные жители запасались продуктами, брошенными на консервном комбинате. Именно благодаря этим запасам Валя с мамой и выжили.

О войне в Валиной памяти сохранились разные воспоминания. Помнит, как дед при налете немецких самолетов суетливо бегал по двору в поисках бабушки, и когда она отзывалась из вырытого окопчика, спокойно усаживался рядом и закуривал. Помнит, как болела фурункулезом и однажды, увидев у немцев ящик с бинтами, не выдержала, схватила несколько пачек и без оглядки бросилась бежать домой. Ей повезло, никто за ней не гнался, зато немецкими трофеями она еще долго перевязывала свои раны.

Война сформировала ее независимый характер, и в 1943 году Валя приняла самостоятельное решение поступить в женское ремесленное училище связи в г. Краснодаре. По окончании войны выпускниц училища вербовали для работы на Крайнем Севере, где мне выпала, так сказать, честь быть «первооткрывателем» новых радиостанций. Там мы встретились и поженились. Это событие произошло ровно 60 лет тому назад, и с тех пор все радости и невзгоды мы переносим дружно вместе».

Использованы материалы Б.М. Филипченко: «Биографические страницы из семейной летописи одного рода», «Вспоминая о войне...», «Рассказы для внучек».