Этика, образование и европейские ценности

Сегодня мне вспомнился мой третий курс. Возможно, я была не слишком добросовестной студенткой, но основную программу курса усвоила хорошо. Так вот, на третьем курсе нам читали философскую дисциплину, которая называется «Этика». Она рассматривает закономерности нравственной жизни личности и общества, пути и средства усовершенствования моральных отношений между людьми, способы предотвращения разрушения нравственных отношений, нравственность отношения человека к природе. В ней (в этике), равно как и в эстетике, есть свои категории, которые являются общими, фундаментальными понятиями, отображающими самые существенные, закономерные связи и взаимодействие реальной действительности и познания. Эти категории являются основой тех или других этических учений.

К чему это я? К тому, что есть такая этическая категория, как «честность». В ней проявляется одно из важнейших требований нравственности. Она включает в себя правдивость, принципиальность, верность принятым на себя обязательствам, субъективную убежденность в правильности действия, искренность перед другими и перед самим собой. Когда у человека нарушено или нет вообще внутреннего ощущения этой этической категории, то какими бы «честными» словами он ни пытался бы выразить свое мнение, все равно у слушателя останется чувство, будто здесь что-то не так. Если же в своих помыслах и действиях человек честен перед самим собой, то это тоже чувствуется сразу. Отсюда логично сделать вывод, что, обманывая других, мы лишь обманываем самих себя.

Есть такая этическая категория, как «ответственность». Для меня ее самым примечательным толкованием является гегелевская «ответственность за намерение», когда последствия во всем их объеме не могут быть предусмотрены, и на первый план выходит активность субъекта как условие ответственности. За ответственностью за поступок следует ответственность за последствия своей деятельности, когда ответственность имеет не только сугубо нравственное значение, но и, прежде всего, правовое. И здесь вспоминается Ханс Йонас, который в своем труде «Принцип ответственности. В поисках этики для технологической цивилизации» обращает наше внимание на понятие «небрежность», которое он рассматривает как сугубо нравственное негативное явление. Отсюда — если намерение является обдуманным, благим и лишенным небрежности, то не должна возникнуть ситуация «хотели как лучше, а получилось как всегда».

Есть такая этическая категория, как «совесть». Она характеризует способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя моральные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку своих поступков. Здесь стоит вспомнить авторитарную и гуманистическую совесть, которую выделял Эрих Фромм, понимавший под авторитарной совесть внешнего порядка, религиозную или социальную, совесть от страха наказания. И гуманистическую — как голос самого человека, лучшего начала в нем, способного к саморазвитию. И в продолжение — позиция Мартина Хайдеггера, который отождествлял совесть с истиной. Совесть, по Хайдеггеру, заставляет человека вспомнить о своей конечности, смертности, обратившись к вопросам о Бытии и к собственной неповторимой индивидуальности в нем. Соответственно, совесть не появляется на пустом месте, а приходит только в результате душевной работы над собой и только в результате определенной собственной самореализации.

И, наконец, есть такая этическая категория, как «благородство». Здесь мне вспоминается Фридрих Ницше, который писал: «Для человека благородной касты мерилом ценностей является он сам, ему не нужно одобрение, он говорит: «Вредное для меня — вредное само по себе». Благородный человек тоже помогает несчастному, однако не (или почти не) из сочувствия, а из побуждения, порожденного избытком силы. Благородный человек почитает в себе человека могущественного, а также того, который умеет владеть собой, умеет говорить и молчать, с радостным сердцем готовый отнестись к себе строго и твердо, и ценит свою строгость и неуступчивость. Трезвое зерно здесь такое: благородство — это совокупность основополагающих нравственных качеств, дополненных самоуважением и достоинством, и в той же мере — уважением к другим. И чтобы достичь этого благородства, нужно пройти долгий тернистый путь обучения, развития, совершенствования, приобретения знаний и квалификаций в самом широком понимании этого слова.

Созерцание дискуссии, возникшей в нашем обществе вокруг трех законопроектов о высшем образовании в Украине, у меня вызывает два очень общих и в то же время очень конкретных вопроса.

1. Хотим ли мы видеть человека с высшим образованием, который имеет представление о приведенных выше основополагающих категориях этики? Хотим ли мы, чтобы человек с высшим образованием был действительно образованным и благородным? Или нам достаточно определенной совокупности знаний и умений, предложенных учебным планом, и в результате — наличия диплома и приложения к нему?

2. Хотят ли те, кто разрабатывает эти законопроекты; те, кто дискутирует относительно их; те, кто вносит поправки и изменения, чтобы в нашем государстве действительно были такие «благородные» люди? Или в разновекторных политических видениях и стратегиях украинского сегодняшнего дня такие люди не нужны?

Ответов на эти вопросы я пока не имею, к сожалению.

В этих дискуссиях не раз виделось апеллирование к западноевропейской системе образования и системе администрирования наилучшими университетами Европы. И это справедливо. Но для начала спросим себя, как мы себе представляем понятие «Европа»? И как мы себе представляем понятие «европейские ценности»? Первое фундаментальное определение гражданского общества дал уже упомянутый мной Георг Вильгельм Фридрих Гегель, который в это понятие вкладывал такие сущностные черты:

* гражданское общество является совокупностью индивидов, которые удовлетворяют с помощью труда свои повседневные нужды;

* основой гражданского общества является частная собственность;

* движущей силой исторического прогресса является не гражданское общество, а государство, которое защищает человека от случайностей, обеспечивает справедливость и реализует всеобщность интересов;

* гражданское общество и индивид подчинены государству, потому что именно оно интегрирует отдельных индивидов и их группы в органическую целостность;

* опасность существования всеобъемлющего государства заключается в том, что оно поглощает гражданское общество и не стремится гарантировать гражданам их права и свободы.

Из истории мы видим, что именно это понятие стало ключевым для осознания ценностей, которые мы сегодня обычно называем европейскими.

Что еще сформировало эти решающие черты «европейскости»? Конечно, это традиция — в самом широком понимании этого слова; она уходит своими корнями еще в эпоху Античности и постепенно, однако решительно находит свое развитие сначала в Средневековье, потом — в Возрождении, затем — в Реформации и так далее, вплоть до наших современных представлений о «европейских ценностях». Но что лежит в основе этой традиции? Что определило постепенную эволюцию основополагающих черт Европы? Это — религия и образование. Ведь образование развивалось в унисон с религиозными явлениями.

Чтобы объяснить важность религии для формирования европейских ценностей, стоит просто обратить внимание на повседневную жизнь Европы. Для этого спроектируем ситуацию, которая, по моему убеждению, является наглядной для этого осознания. Буду говорить о Германии — она мне наиболее близка. Представим: лето, жара. Вы преодолеваете путь от Берлина до Кельна, а это 500 с лишним километров. Вы, уставшие после поездки, выходите из шумного вокзала, и первое, что видите, — это Кельнский собор. Конечно, он поражает своим величием и красотой. Вы в шортах, взмокшие от жары, но все же осмеливаетесь зайти внутрь. А собор — самый высокий в Европе и строился на протяжении семи веков, между прочим. Внутри вы слышите орган и продолжаете чувствовать себя не в своей тарелке, потому что привыкли к нашим «постсоветским» церквам, где вам, если вы девушка, скажут, что без платочка заходить нельзя; где, если вы в шортах, скажут, что «не гоже» заходить в храм в таком виде, и укажут на выход. А там, в Кельнском соборе, такие, как и вы, — в шортах и без платочков. И дело не в конфессии, не в религии — дело в ценностях, в толерантности: вы пришли к Богу, и неважно, в каком виде, — важно, что вы пришли, важно, что вас что-то к этому побудило. И из этого повседневного образа становится очевидным, что основа «европейских ценностей» — религиозность, которая основывается на уважении к другому и уважении к самому себе при любых обстоятельствах. Спросим себя теперь, почему мы переходим дорогу в непредназначенном для этого месте, почему мы берем и даем взятки, почему наша политика и экономика являются тем, чем они являются? Вряд ли потому, что так принято; вряд ли потому, что мы этого хотим. У нас нет ценностной идентичности, у нас нет сущностного фундамента создания государства.

Очевидно, что для Украины религия всегда была проблемной сферой, однако и всегда решающей, — вспомним Крещение Руси и чуть ближе — 1596 год, Берестейская уния. По моему личному убеждению, это событие было ключевым и одним из важнейших в религиозной жизни Украины. Поскольку получается, что еще тогда, в XVI веке, Украина имела шанс приобщиться к формированию тех же «европейских ценностей» и признать свою принадлежность к ним. Однако историю судить трудно, да и, вероятно, не стоит этого делать.

В нашей истории, так же, как и в европейской, образование развивалось в унисон религиозным влияниям. И так же на определенном этапе начинала создаваться традиция, которая и должна была стать главной для основополагающих ценностей и идентичности. Мы знаем, что эта традиция неоднократно обрывалась, и Украине неоднократно навязывали чужие традиции, в том числе относительно религии и образования.

Если понимать всю сложность истории Украины, то сегодня мы имеем шанс определить для Украины векторы ее развития. Кроме того, учитывая непростую ситуацию в религиозной жизни Украины, образование остается едва ли не единственным шансом определить эту нашу идентичность. Поэтому будущий закон о высшем образовании в Украине — это не только вопрос размера стипендии или системы вступления в вуз (хотя и это, конечно, очень важно!), но и мировоззренческий вопрос: быть или не быть Украине не формально, а по сути европейским государством.

По моему мнению, важно помнить, что, избирая демократические ценности, гражданское общество, правовое сознание, сохранение традиции, европейскую систему образования и тому подобное, мы избираем Европу, а если мы отвергаем это и продолжаем переходить улицу не там, где нужно, давать и брать взятки, — мы просто остаемся в Азии...