Украинско-беларусский «буржуазный националист»

Вадим Уселенок — интересный парень. По специальности он историк, некоторое время работал учителем в сельской школе. Судя по фамилии, стопроцентный беларус, однако, прожив всю сознательную жизнь на Берестейщине, Вадим считает себя... украинцем. Это обстоятельство он объясняет так:

— Мой отец — с Витебщины, а мама — с Берестейщины, из Ивановского района. Этот район граничит с Украиной, и наш местный говор почти не отличается от того украинского языка, на котором разговаривают люди на Волыни. Если бы не одна-две поездки на Волынь, то я, вероятно, до сих пор считал бы себя беларусом, как и большинство моих односельчан. А еще как-то нашел томик Тараса Шевченко на чердаке у бабушки. Понял, что Великий Кобзарь говорил почти так, как говорят берестейцы в наших селах. В городах у нас уже давно доминирует русский язык. Я и в школе говорил ученикам, что мы украинцы, а не беларусы. Из школы меня очень быстро «выжили», потому что моя принципиальная позиция относительно языка не устраивала начальство. Сначала я пробовал говорить с учениками и учителями на переменах на беларусском (ведь историю преподавал на этом языке!), однако вскоре понял, что в беларусском образовании существуют двойные стандарты. Если свой предмет еще можно вести на государственном беларусском языке, то для внеклассного общения существует второй государственный язык — русский. Поэтому я оказался одновременно и украинским, и беларусским «буржуазным националистом». Украинским, потому что утверждал, что юг Берестейщины — это украинская этническая территория. А беларусским, потому, что люблю этот язык и считаю, что в Беларуси именно он должен быть единым государственным. Для сохранения украинства достаточно было бы просто преподавать украинский язык как отдельный школьный предмет. Насколько я знаю, венгры, румыны и болгары в Украине имеют возможность изучать свой язык.

Вадим Уселенок впоследствии почувствовал себя настоящим диссидентом. В школе работать больше не смог, поехал в Брест и устроился на строительство. Там тоже разговаривал на украинском языке, точнее на говоре своего села. До литературного идеала его язык все еще не дотягивает, но и того, что есть, достаточно, чтобы нацепить ярлыки. Особенно досадно, что «хохлом» его называли не только приезжие русские, но и некоторые украинцы, приехавшие с Волыни на заработки. Вадима Уселенка без преувеличения уже можно называть берестейским Стусом или Олексой Тихим, настолько твердым орешком он оказался. Случалось, приходилось кулаками отстаивать свое право разговаривать на языке предков по линии матери.

В последние годы бывший учитель истории пытается проводить отпуск в Украине. Он уже побывал в Киеве и Львове, а этой осенью впервые увидел Коломыю, Черновцы, Рахов и Ужгород.

— В Коломыю я приехал очень удачно — говорит Вадим. — Там как раз проходил областной фольклорно-этнографический фестиваль «Покутські джерела». Никогда еще не слышал так много украинских песен прямо со сцены. Досадно, что в Беларуси такие произведения нечасто услышишь, а здесь такое разнообразие! Побывал в гостях у Мирослава Симчича, бывшего сотенного УПА, который воевал до 1948 года, а затем отсидел в сталинских лагерях 32 года. Сфотографировался в центре города на фоне памятника воинам УПА. Скульптор делал фигуру повстанца именно с молодого Симчича, ведь сохранилось несколько фотографий того времени. За что я уважаю украинцев, так это за их бунтарскую, повстанческую натуру! Беларусам немного не хватает этой неуступчивости, твердости. Поэтому поездки в Западную Украину меня так вдохновляют!

Также мне очень понравилась и природа Карпат, и люди этого края. В Рахове познакомился с одним гуцулом, который еще при Союзе, учась в Киеве, везде разговаривал на украинском. Конспектируя лекции, он мысленно делал перевод, и на бумагу ложился уже украинский текст. Одна преподавательница как-то даже порвала его «неканонический» конспект, однако этот гуцул оказался таким же упрямым, как и я. Он переписал все заново, но опять-таки на украинском языке! По-видимому, спасла его горбачевская оттепель, потому что такого рано или поздно посадили бы. И, знаете, я был просто тронут, когда Микола, мой новый знакомый, угощая меня вкусным ужином, вдруг запел своим красивым голосом: «Вы шуміце, шуміце нада мною бярозы...» Вот, оказывается, какие интересные люди встречаются в украинской глубинке! Впечатление такое, будто бы встретил побратима.

Знаете, на расстоянии, может, немного больше стал ценить беларусское. Но когда возвращался домой, то чувствовал, что и украинскость наполняет меня доверху! Это очень сильное ощущение, его трудно передать словами.