Язык и «мова»

После освобождения Фастова от оккупации немецкими нацистами в ноябре 1943 г. у входа в убежище, где расположился военный командный пункт (КП), произошел инцидент. На пост поставили молодого бойца — удмурта. Разводящий караула проинструктировал часового, в частности, дал установку не допускать на КП постороннее, нежелательное лицо. Им может быть и враг (немцы были еще недалеко). «Особенно бди, когда наступит темнота, — предостерегал разводящий. — Если кто-то будет пытаться проникнуть на КП, крикни три раза: «Стой», а потом, если не остановится, стреляй!»

С наступлением темноты часовой увидел фигуру в плащ-накидке, она приближалась к нему, к входу в КП. Солдат крикнул: «Триразастой!» А фигура продолжала приближаться. Прозвучал выстрел. Тот, кто приближался, упал. На выстрел прибежали с КП, разводящий караула. Караул заменили. Предыдущего часового взяли под стражу. На допросах стрелявший убеждал, что выполнил установку-инструктаж — крикнул: «Триразастой!» (в его произношении это звучало как одно слово) и в связи с тем, что фигура приближалась, выстрелил.

Раненый (к счастью, легкораненый, это был солдат, который разговаривал по-украински) сказал: «Та він не винен, не зрозумів мови, якою його інструктували». Это стало основанием для оправдания стрелявшего, дало возможность освободить его из-под стражи и от сурового наказания.

В дальнейшем эти два солдата продолжили службу вместе, находили общий язык, даже стали друзьями.

У них были похожие взгляды на жизнь, похожие судьбы.