Арсений ЯЦЕНЮК: Разговоры о нейтралитете — это вздор

Министр иностранных дел Украины Арсений Яценюк — третий номер в списке блока «Наша Украина — Народная самооборона» не является членом ни одной партии. Почему министр не хочет присоединяться ни к одной политической силе и каким он видит развитие политических партий в стране на ближайшую перспективу? Почему Партия регионов решила в разгар избирательной кампании все-таки нарушить тему НАТО и русского языка? Как нужно Украине развивать отношения с Организацией Североатлантического договора, учитывая низкую поддержку членства Украины в НАТО? Может ли наша страна отстаивать свои интересы в отношениях с Европейским Союзом и как следует Киеву выстраивать отношения с большим северным соседом — Российской Федерацией? Способно ли наше государство играть роль регионального лидера? Каких инструментов недостает украинскому внешнеполитическому ведомству и как его глава оценивает комплимент в свой адрес со стороны премьер-министра Виктора Януковича? Об этом — «Дню» в эксклюзивном интервью украинского дипломата номер один Арсения ЯЦЕНЮКА.

«...СМОТРЯТ ТОЛЬКО ПОД НОГИ»

— Арсений Петрович, я сам лично слышал, как будучи на Западе, вы высказывали пожелание, чтобы во время нынешней кампании политические партии не затрагивали проблему НАТО и русского языка. И похоже, что буквально до недавнего времени основные политические силы действительно не касались этой темы. Почему, на ваш взгляд, Партия регионов все же нарушила это табу?

— Я был убежден, что они не будут затрагивать эту тему. Более того, я владел информацией, что политтехнологи со всех сторон советовали не делать этого по одной простой причине: для того, чтобы далее не углублять раскол в Украине. Потому что на выборах жизнь не заканчивается. И оппозиция, и власть должны объединяться вокруг национальных интересов. Они могут спорить по разным вопросам. Например, относительно ставки налогообложения граждан, или как должен выглядеть Киев. Я говорю условные вещи. Но по поводу национальных приоритетов не может сегодня быть раздвоения позиций внутри государства.

— А была ли договоренность между партиями относительно, условно говоря, табу на тему НАТО и русского языка?

— Насколько мне известно, этот вопрос несколько раз поднимался между основными политическими игроками. И точно на уровне политтехнологов такие договоренности были. Меня тревожит то, что снова зацепили эту тему, которой не должны были вообще касаться. Вообще, я думал, что мы переросли все это.

— А почему все же Регионы затронули эту тему?

— Почему? Я думаю, что это связано с электоральными рейтингами. Для того, чтобы их подтянуть. Другой мотивации я не вижу. Потому что нечего говорить о НАТО. Мало кто достоверно знает, что это такое. И нечего говорить о русском языке. Потому что это сегодня вообще не является предметом ущемления и дискуссий в украинском обществе. Это является предметом дискуссий маленькой группки политиков, на протяжении последних 15 лет все еще защищающих то «Советский Союз, то русский язык», то еще что-то.

— Неужели в Партии регионов нет лидеров, которые понимают, что эта тема может причинить вред национальной безопасности Украины? Как вы думаете?

— К сожалению, немногие политики пользуются категориями «причинит вред национальным интересам». У большинства на уме категория «сколько дополнительных процентов мы возьмем». То есть смотрят только под ноги, не заглядывая даже на шаг вперед.

«ПРАВИЛА ИГРЫ САМИ НАЧАЛИ УСТАНАВЛИВАТЬСЯ...»

— Тогда, возможно, все дело в правилах игры. Можно ли в Украине установить правила игры, и чтобы все игроки их придерживались?

— Я думаю, что правила игры сами начали устанавливаться. Знаете почему? Очень существенно упал интерес к политическим событиям у самого электората и общества в целом. Существенно выросла доля протестного электората и тех людей, которые не определились. Это означает, что ни одна из политических сил не является доминантой в украинском обществе. Мы плавно идем к тому, что присуще демократическим государствам. Вот, например, в Соединенных Штатах, где у меня много знакомых, причем людей с высшим образованием, на вопрос, что такое НАТО, не все сразу дают правильный ответ. А на вопрос, кто у вас губернатор, они говорят: нам вообще это не интересно. То есть идет отстранение от политических событий и процессов, вместо этого происходит концентрация на экономических и социальных аспектах. Так что политические игроки когда-то все же будут вынуждены по требованию, в первую очередь, людей менять правила игры в избирательных кампаниях.

— Когда и как люди могут повлиять?

— Люди могут повлиять именно в результате выборов. То есть это является инструментом влияния на политиков. Если низкий рейтинг поддержки всех политических сил, если очень высокий процент тех, кто не определился, если значительный протестный электорат — то это означает, что население в ожидании чего-то нового. И это означает, что все те политические силы и политические лидеры, которые есть сегодня, я это могу вам откровенно сказать, пропадут через пять—десять лет. Через пять лет мы увидим концептуальное изменение украинской политической элиты.

О ВЫХОДЕ ИЗ ПОЛИТИКИ И ОТКРЫТЫЕ СПИСКИ

— То есть нужно ждать молодежь, а разве среди тех политических сил, которые сейчас есть, нет новых политических элит?

— Знаете, что-то понемногу двигается. Молодежь поднимает голову. Сегодняшний блок политиков — это люди, начавшие действовать в 90-х. Поэтому увидите, что на следующих выборах, через пять лет, появятся люди, начавшие действовать уже в 2000 х.Это уже будет новая генерация украинских политиков. Это очень серьезное предостережение и для действующих политиков. Перед тем, как зайти в политику, нужно думать, как из нее будешь выходить.

— Арсений Петрович, а вы не собираетесь выходить из политики?

— Я к этому очень спокойно отношусь. Я имел опыт в частном секторе, имею опыт в государственном секторе. И если так сложатся обстоятельства, то я вернусь в частный сектор. Но я не готов возвращаться в частный сектор в стране, если она будет такой, какая она сегодня. То есть я готов бороться — не за себя, а за своих детей, родителей, друзей, за тех людей, которые меня поддерживают.

— А какая же политическая сила больше всего подходит вам… для ведения этой борьбы?

— Я думаю, что на сегодня такой политической силы нет. И это ключевой инструмент и вопрос, возникший у нас как дискуссия в процессе подготовки к выборам. Я не являюсь членом партии — никакой. До сегодняшнего дня я беспартийное лицо, и сказал, что не готов поставить свою подпись под заявлением о членстве, пока не увижу партию с импонирующей мне идеологией. Некуда прислониться. Я был в регионах в предвыборных турах и выяснил, что сегодня где-то два процента активных граждан являются членами партий. Это именно тот потенциал, который, я чувствую, может спровоцировать реальную новую политическую силу с новыми идеями. Как правило, все идеи старые. Ключевым вопросом является то, можете ли вы имплементировать эти идеи, и есть ли у вас видение механизмов реализации этих идей. То есть нужна идея, команда, механизмы и способность.

— Нужно понимать, что ближайшие пять—десять лет у нас будет прозябание или перетягивание каната между политическими силами...

— Уже стало немножко лучше. Уже появились хотя бы какие-то правила политической игры. И я считаю, что даже то, что мы перешли от мажоритарной к пропорциональной избирательной системе — вещь позитивная. Более того, я считаю, что досрочные выборы — еще более позитивная вещь. Потому что это те вызовы и тесты, при которых организм только становится сильнее, и общество только больше закаляется, получает дополнительный опыт.

— Докладчица ПАСЕ Ханне Северинсен сказала в интервью «Дню», что позитивного в нашей пропорциональной системе мало, потому что люди не могут конкретно проголосовать за то или иное лицо либо против того или иного лица. И она выступает за открытые списки, как это делается в ее стране...

— И я за открытые списки. Но я кардинально против возврата к мажоритарке. Потому что тогда отсутствует процесс политической борьбы. Вместо этого есть процесс борьбы личностей, а не политических идей и политических партий.

«К ВСТУПЛЕНИЮ В НАТО ЕЩЕ ОЧЕНЬ ДАЛЕКАЯ ДОРОГА»

— Но вернемся к теме НАТО. Понятно, что ситуация по этому вопросу очень сложная. Ведь поддержка вступления Украины в Организацию Североатлантического договора очень маленькая и составляет где- то немногим более 20 процентов. Поэтому, на ваш взгляд, можно и нужно ли при таких обстоятельствах выстраивать отношения Украины с Альянсом?

— Спокойно и без суматохи. Я, в принципе, считаю не вполне эффективной программу информирования населения о Североатлантическом Альянсе. Почему? Потому что мы подливали масла в огонь тем, что на каждом шагу заявляли о завтрашнем или послезавтрашнем членстве в НАТО. Мы давали дополнительную карту противникам Альянса и реально мало что делали для того, чтобы вступить... До вступления еще очень далекий путь. Нам хотя бы присоединиться к Плану действий относительно членства (ПДЧ). И здесь нужно рассказать людям, что это совершенно не означает в будущем членства в Альянсе. Например, такая страна как Хорватия выполняет ПДЧ уже девятый год. То есть от плана действий относительно членства до самого членства очень далеко. ПДЧ — это усиленный вариант сотрудничества и не более.

— Нужен ли ПДЧ Украине?

— Наверное, да. Потому что ПДЧ — более конкретизированный план, предназначенный на смену ежегодному Целевому плану. Фактически это целевой план «плюс». Но об этом никто не говорит.

— И который предусматривает определенные обязательства со стороны НАТО, в отличие от Целевого плана...

— Вы знаете, там нет прямого обязательства. И что парадоксально, в самом ПДЧ четко обусловлено то, что присоединение к этому плану не является безусловным обязательством Альянса относительно принятия этой страны. Об этом опять же никто не говорил. То есть первое — ПДЧ не является членством в НАТО. Второе — ПДЧ не является гарантией вступления, а только усиленным вариантом сотрудничества.

НЕЙТРАЛЬНЫЙ СТАТУС И СПЕКУЛЯЦИИ

— Если вы помните, при президентстве Кучмы делалась ставка на присоединение Украины к ПДЧ, и такой шанс формально был на Стамбульском саммите НАТО... Не помогло бы присоединение Украины к ПДЧ обеспечить национальную безопасность нашей страны, принимая во внимание то, что в отношениях с россиянами у нас была Тузла?

— Я бы так не оценивал значения Тузлы. Я считаю, что вопрос с Тузлой возник потому, что россияне сооружали дамбу, чтобы размыть этот остров и, как следствие, иметь более выгодную позицию на переговорах по Азову.

А если говорить шире на тему национальной безопасности, то следует отметить, что в современном мире отсутствует классическое понятие нейтралитета. Это то, к чему нас тянут некоторые политические силы. И очень хороший пример этого — Швейцария. Нам все рассказывают о Швейцарии как образце нейтральной страны. Хочу напомнить, что во время Второй мировой войны, кроме Швейцарии, нейтральными были еще и Бельгия с Нидерландами. Однако это не помешало фашистам вторгнуться в Бельгию и проехаться на танках по всей стране, несмотря на ее нейтральный статус. Что касается Швейцарии, то поскольку в банках этой страны хранились деньги как фашистов, так и коммунистов, то ни одна из сторон не хотела ее оккупировать.

Посмотрите, что сейчас происходит в Швейцарии. В стране действует всеобщая военная обязанность, у каждого в доме есть винтовка или автомат, противогаз, военное снаряжение. На это требуется значительное финансирование из государственного бюджета. И еще, что не менее важно, Швейцария — член натовской программы «Партнерство ради мира» и член такого органа НАТО, как Совет Евро-Атлантического партнерства.

Поэтому, простите, но разговоры о нейтралитете — это вздор. Более того, ни в одном из украинских действующих документов, начиная с Конституции, не содержится понятие нейтралитета. В Декларации о государственном суверенитете 1990 года была зафиксирована возможность рассмотрения в будущем вопроса о нейтралитете. Позже, в 1993 году, в результате геополитических изменений, произошедших в Европе, Верховная Рада это полностью изменила, приняв «Основные направления внешней политики Украины», где речь идет о членстве Украины в общеевропейских структурах безопасности на базе существующих международных институтов, таких как СБСЕ, ССАС, НАТО, ЗЕС. Поэтому все разговоры о нейтральном статусе Украины — это ни что иное, как политический шантаж и спекуляция.

ЧЛЕНСТВО В НАТО — КОМПЕТЕНЦИЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ПОЛИТИКОВ

— Но ведь Украина находится между двумя военно-политическими блоками ОДКБ и НАТО. И как же нам лучше, исходя из современных условий, реализовать и обеспечить национальную безопасность? Большинство населения пока что против вступления, и Россия также категорически выступает против расширения НАТО на Восток.

— На данном этапе — это не является компетенцией населения принимать решение относительно членства или не членства в НАТО. Это компетенция исключительно политиков, которых избирает именно население, и которое ориентируется на их политические программы. Мы же у населения не спрашиваем, какой должна быть схема новой космической ракеты Украины или какие нормы налогового кодекса необходимо включить в этот документ. Кстати, референдумы относительно вступления в НАТО проводились только в трех странах: Испания, Словакия и Венгрия. Интересным является опыт Испании, которая провела референдум по НАТО через три года после того, когда вступила в НАТО, исключительно для подтверждения этого шага. А в Словакии вообще референдум был недействительным из-за низкой явки избирателей. Поэтому постулат первый — никто никого в НАТО за уши не тянет. Постулат второй — глубоко ошибаются все те, кто думает, что НАТО с утра до вечера только и думает о том, когда Украина вступит в Альянс. Постулат третий — ПДЧ не является ни вступлением в НАТО, ни обязательством относительно вступления в НАТО, ни обязательством Альянса принять Украину. Постулат четвертый — население нечего спрашивать, потому что до сегодняшнего дня оно достоверно не знает, что такое Альянс. Постулат пятый — сегодняшний Альянс — это не тот Альянс, который формировался на рубеже цивилизаций. Это не военный блок, а скорее всего — общественно-политический, о котором нужно рассказывать и с которым нужно работать. Постулат шестой — Целевой план действий, который, кстати, без скандала одобрило правительство через два месяца после того, как я пришел в министерство, является абсолютно нормальным документом, определенным образом синхронизированным с целым рядом международных обязательств Украины, в том числе, и по направлению Украина—ЕС. Он ориентирован на социальные, экономические, юридические, административные реформы. И лишь 10% плана составляют военные реформы. Поэтому, давайте, пройдем эту дорогу, а тогда будем говорить о референдумах, вступлениях и пр.

— Арсений Петрович, не считаете ли вы лично, что Янукович совершил ошибку отказавшись, по существу, от ПДЧ, посетив в сентябре прошлого года штаб-квартиру НАТО?

— Я думаю, что коалиция его бы не поддержала, если бы он согласился на ПДЧ. Но давайте откровенно говорить, он не отказался от сотрудничества с Альянсом. В Брюсселе В. Янукович не сказал ни одного негативного слова относительно сотрудничества Украины с НАТО. Он только отметил, что мы на сегодня не готовы к ПДЧ. И, понимая то, что он не получит на данном этапе поддержки коалиции, он принял такое решение: не отказываясь от сотрудничества с Альянсом, отложить вопрос относительно ПДЧ на более поздний период.

«...ВИЗОВЫЙ ВОПРОС УЖЕ СДВИНУТ»

— В противовес теме НАТО, украинский народ подавляющим большинством возлагает большие надежды на вступление Украины в Европейский Союз. Но в этом году многие из них, по-видимому, и вы лично, ощутили разочарование от скандалов, связанных с неаргументированными отказами в выдаче виз украинцам. Действительно ли, соглашение об упрощенном визовом режиме упростит для украинцев процесс получения виз?

— Давайте откровенно признаемся, что 15 лет этот вопрос почему-то почти не рассматривался. До того момента, я не хочу себе ордена вешать, пока я не стал министром иностранных дел. И это в силу того, что я знал какова, в действительности, ситуация с получением виз, и поднял это на уровень публичного обсуждения. Что сейчас происходит? Мы подписали соглашение об упрощенном визовом режиме. Я благодарен Европейскому Союзу за понимание важности этого вопроса для украинского общества. Нам требуется еще где-то полгода на ратификацию и начало имплементации этого соглашения.

Хочу отметить, что при любых обстоятельствах визовый вопрос все равно будет актуальным. Потому что есть государства, не всем гражданам которых Украина выдает визы, в частности, речь идет о гражданах из третьих стран. Это вопрос национальной безопасности и внутреннего законодательства. С другой стороны, к пребольшому сожалению, и украинцы иногда обманывают. Например, я привожу тысячу примеров того, как украинцам безосновательно отказали в выдаче виз. Тогда, как мне известны случаи, когда граждане Украины просто обманули посольство, начиная с подачи фиктивных документов и заканчивая тем, что они не знают лица, которое их пригласило. Тем не менее, визовый вопрос уже сдвинут с мертвой точки. Мы открыли колл-центр, куда со своими проблемами и жалобами обращаются наши граждане; ведем переговоры с ЕС, проводим консульские консультации. Я вижу динамику. Начался процесс, который не решается за один день.

— А не будет ли большой плата Украины за упрощенный визовый режим, связанный с соглашением о реадмиссии, которая требует немалых затрат на ее реализацию?

— Во-первых, мы взяли двухгодичный период на имплементацию соглашения о реадмиссии. Во-вторых, при любых обстоятельствах по реадмиссии, это наше обязательство — не пускать через свои границы нелегалов. Ведь реадмиссия — это следствие, а не причина. Это следствие неконтролированности государственной границы, что нелегалы попадают в Украину. Не нужно, чтобы они попадали, и тогда нам никто ничего предъявлять не будет. Более того, мы добились у европейцев денег. Необходимо об этом сказать. На переговорах, которые я проводил с ЕС, нам дали 30 млн. евро на 2007 год. Вы думаете, что Министерство внутренних дел дало на создание центров содержания нелегалов хоть один проект? В ЕС для нас лежит 30 млн. евро, уже заканчивается 9 й месяц, а ни одного проекта настроительство центра нет. И все кричат о том, что нет денег.

ЧЕТЫРЕ ПРИОРИТЕТА И ПЕРСПЕКТИВА ЧЛЕНСТВА В ЕС

— Можно ли ожидать быстрого прогресса относительно нового усиленного соглашения?

— У нас есть план, который не заключается в том, чтобы получить членство в ЕС за один год. Потому что мы не задаемся целями, которых не возможно достичь. Мы считаем, что это действительно долгосрочная перспектива и стратегическая цель. Но к ней ведет очень- очень сложная и долгая дорога. На этой дороге сейчас мы определили себе четыре приоритета. Первый — это торговля товарами, второй — торговля услугами, третий — финансовые потоки и капитальные инвестиции, четвертый — свобода передвижения. Это четыре приоритета, которые у нас лежат на столе. Четвертый приоритет, относительно свободы передвижения, мы серьезно продвинули вперед, подписав с ЕС Соглашение об упрощенном визовом режиме. Теперь нам нужно ожидать ее ратификации. Остальные три приоритета сейчас являются предметом переговоров 4 х рабочих групп относительно нового базового соглашения с Евросоюзом. Кстати, только сегодня (интервью состоялось 7 сентября — Ред. ) мы закончили с нашими национальными ассоциациями товаропроизводителей важное совещание. Мы совместно с представителями основных отраслей украинской экономики нарабатываем ключевые директивы, которые будут учтены в ходе переговорного процесса относительно зоны свободной торговли и экономической интеграции с ЕС. Так что мы очень прагматичны и реалистичны.

— Как известно, и Президент, и премьер- министр настаивают на необходимости включения перспективы членства Украины в ЕС в новое базовое соглашение. С другой стороны, Евросоюз предлагает нам Европейскую политику соседства. Более того, недавно еврокомиссар Фереро-Вальднер заговорила о мобильном партнерстве, а сегодня сказала, что политика партнерства «четко не для членства». Как вы, будучи главой украинского внешнеполитического ведомства, оцениваете все эти предложения с боку ЕС?

— У нас состоялась очень хорошая дискуссия с госпожой Бенитой Фереро-Вальднер. Я ее очень уважаю и как личность, и как высокого ранга функционера Европейской комиссии. Мой подход относительно политики соседства является достаточно простым. Поскольку эта политика называется «Европейская политика соседства», я сказал Б. Фереро-Вальднер — вы либо переименуйте ее в «Политику соседства Европейского Союза», либо, если она и далее будет оставаться «Европейской политикой соседства», то я вам подарю большую карту, чтобы вы знали, что центр Европы находится в Закарпатье. Это первое. Во-вторых. Политика в украинско-европейских отношениях может иметь место тогда, когда это двухсторонний процесс. Когда этот процесс согласовывается с таким «небольшим государством», всего на всего 47 млн. человек и по территории, которая превышает Францию и вот таким (показывает) огромным рынком. А если это односторонняя политика, то это не политика. Мы не принимали совместное решение относительно политики соседства. И третье. Я убежден в том, что в политике соседства есть очень хорошие инструменты. А у нас очень хорошим инструментом является новое базовое соглашение. Давайте тогда эти хорошие инструменты политики соседства включим в новое базовое соглашение с ЕС. А те государства, которые действительно являются соседями Европы, те могут развивать отношения с ЕС в рамках политики соседства.

— Арсений Петрович, удастся ли нашей стране во время саммита Украины— ЕС, который вскоре состоится в Киеве, отстоять именно такое видение развития взаимоотношений?

— Эта позиция неоднократно высказывалась официально. Собственно говоря, такую позицию будет высказывать и Президент Украины, и премьер-министр Украины. Я говорил, что украинская внешняя политика будет говорить в один голос. А где она не говорит в один голос, там мы молчим. В принципе за шесть месяцев, вы видите, (стучит пальцами по дереву) — ни одного скандала. Но в этом вопросе у всех есть общая позиция.

— Все-таки способна ли Украина использовать все существующие возможности, чтобы продвигать свои интересы в отношениях с Европейским Союзом?

— Мы будем работать на максимальный результат. Здесь нужно абсолютно адекватно понимать, что каждый отстаивает собственный интерес. Евросоюз свой, а мы свой. Мы уважаем друг друга. Я считаю еэсовцев чрезвычайно профессиональными переговорщиками. И мне хотелось бы, чтобы у нас было именно такое отношение к переговорам и такой же уровень квалификации, как у Европейской Комиссии.

РЕГИОНАЛЬНОЕ ЛИДЕРСТВО И МОЩЬ

— В свое время Украина возлагала большие надежды на План Ющенко по Приднестровскому урегулированию, который должен стать своего рода тестом нашей страны на региональное лидерство. Почему не срабатывает этот план?

— Для того, чтобы реализовать этот план, необходимо желание всех сторон. Когда оно появляется, а потом пропадает, а вне рамок плана и вне границ договоренного формата начинаются попытки провести сепаратные переговоры, то, к большому сожалению, реализовать его очень сложно. Уже во время моего пребывания на должности министра мы делали несколько попыток относительно восстановления формата «5+2». Я не скажу, что мы достигли очень большого успеха в этом вопросе. Но нам удалось не дать возможности ни одной из сторон пойти на сепаратные переговоры. Это уже плюс.

— Кроме этого вопроса, где еще может Украина претендовать на региональное лидерство? Ведь во время саммита ГУАМ в Баку в этом году говорилось о том, что Азербайджан стал локомотивом этого регионального объединения. А до этого Тбилиси называло локомотивом Киев.

— Это потому, что Азербайджану перешло председательство в ГУАМ. Это нормальное явление. Я вам скажу, это хорошо, потому что у Азербайджана есть вся мощь локомотива. Это очень мощное энергетическое государство. Я думаю, что пока что на региональном уровне, конечно, нужно говорить о ГУАМ. Но наши возможности на региональном пространстве зависят исключительно от одной вещи — мощности государства. Чем более мощными мы будем, тем более сильным региональным игроком, в том числе самостоятельным, мы будем.

УКРАИА И РОССИЯ. ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ И ВЗАИМОУВАЖЕНИЕ

— Как нам нужно защищать свои интересы в отношениях с Россией, которая, с одной стороны, является важным глобальным и региональным игроком, выступает против расширения НАТО, а с другой — огромным рынком для украинских товаров и источником энергоносителей?

— Нужно понимать роль и место России не только в геополитическом и мировом формате, но и в наших двусторонних отношениях. Во- первых, между нашими странами чрезвычайно высока степень двусторонней взаимозависимости. Они зависят от нас, а мы от них. Я еще раз хочу подчеркнуть слово двусторонних. Если кто-то думает, что только мы зависим от России, то он глубоко ошибается.

Во-вторых, непростой процесс исторических отношений между Киевом и Москвой возник не вчера и не позавчера. И В. Липинский очень хорошо писал о том, что Киев подпадает или под Москву, или под Варшаву. Сейчас можно говорить под Москву или под Брюссель. Так хотелось бы, чтобы мы не попадали ни под тех, ни под других, а сотрудничали с ними.

Мы не нужны ни в Евросоюзе, ни в Альянсе с повозкой проблем относительно Российской Федерации. Знаете, что нужно, в первую очередь, сделать в наших отношениях? Это поднять уровень взаимоуважения. Потому что все остальное у нас есть — экономические и энергетические интересы, близкое соседство. А вот уважение у нас сильно «хромает». А если мы еще и поднимем уровень взаимного доверия, насколько это возможно с большим соседом, тогда есть шанс на успех. Отношения с Россией во многом определяются внутриполитической ситуацией. Как только есть внутреннее единство, сразу намного легче форматировать отношения с любым партнером, в том числе с Россией. Как только внутри страны раздор, то это немедленно приводит к негативным последствиям во внешних отношениях.

ИНСТРУМЕНТЫ И КОМПЛИМЕНТ

— Действительно ли вы собираетесь реформировать Министерство иностранных дел наподобие канадского внешнеполитического ведомства, реализующего наряду с внешнеполитическими функциями внешнеэкономические? Целесообразно ли переносить канадский опыт на украинскую почву?

— Это один из элементов экономизациии внешнеполитической деятельности. Для того, чтобы что-то реализовать, необходим инструмент. Пока что, я уверен, что экономизацию мы реализуем в рамках, в первую очередь, хороших личных контактов с Министерством экономики. Относительно деятельности торгово-экономических миссий (ТЕМ) в составе дипучреждений провели общее совещание, навели порядок в назначении руководителей ТЕМ и их финансировании. Дали директивы, как защищать украинский бизнес, запустили центр обработки запросов относительно вступления и членства в ВТО. Вместе выработали новый энергетический указ, стали более активными в переговорном процессе. Все это пункты, которые мы реально сделали в вопросе экономизации. Этого раньше не было. Но за четыре месяца и не может быть тектонических сдвигов.

А в общем для реальных сдвигов нужна структура, имеющая соответствующие полномочия и механизмы реализации. Потому что идей у нас целая куча. А вот инструменты реализации настолько размыты в государственной службе, что пока ты его запустишь, оно только через полгода к тебе вернется.

— Арсений Петрович, как вы расцениваете комплимент со стороны Януковича, похвалившего вас на совещании представителей дипломатических миссий? В то время, как о вашем коллеге министре обороны Анатолии Гриценко премьер сказал, что у того в 99 процентах случаев отличное от правительства мнение.

— Я дипломат, поэтому вынужден со всеми быть в хороших отношениях. Я и не представлял, что состоя на должности министра иностранных дел, могу иметь конфликт внутри правительства. Если бы я шел с заданием конфликтовать внутри правительства, то отказался бы от этой должности. Я вам говорю это четко. Я не пришел в правительство, чтобы делать скандалы внутри страны. Я пришел для того, чтобы даже при сложной внутренней ситуации ездить по миру, улыбаться и говорить: «Ребята, у нас все в порядке, у нас все нормально». Вот моя работа и я считаю, что насколько мог, я ее выполнил. Начиная от посредничества во время урегулирования политического кризиса и заканчивая тем, что во всех уголках мира я рассказывал, что никакого кризиса нет, а есть политическая турбулентность, недоразумение между политическими силами, но все это пройдет, и все будет хорошо.

Поэтому идти мне на конфронтацию… я думаю, что меня не поняли бы и в министерстве. А, в первую очередь, меня бы не понял Президент. Ему не нужен министр иностранных дел, который на коне скачет и шашкой машет, а нужна эффективная внешняя политика. Я не скажу, что мы сделали большой прорыв во внешней политике. Нет, этого нет. Однако, я хочу отметить, что внешняя политика — это не фейерверк. У нее нет ярких вспышек. Внешняя политика не шоу. Я не превращал Министерство иностранных дел в цирк, а украинских дипломатов в шоуменов и не использовал министерство в реализации каких-либо собственных политических амбиций. Внешняя политика должна быть взвешенной, спокойной и предугадываемой. Лучше семь раз отмерить, лучше промолчать, чем лишний раз погорячиться.