«Бабий Яр» или «Дорогожичи»?

По сообщениям СМИ, общественная организация «Мемориальный центр Голокоста «Бабий Яр» выступила с предложением переименовать станцию киевского метрополитена «Дорогожичи» на станцию «Бабий Яр» — с целью чествования памяти невинных жертв нацистских расстрелов в 1941—1943 годах.

На сайте КГГА подчеркнуто, что позитивное или же негативное решение относительно такого переименовывания может быть принято лишь после обстоятельного общественного обсуждения с учетом мнения киевлян. Такое обсуждение фактически уже началось в социальных сетях, вопрос будет рассматриваться также Комиссией по вопросам переименовываний при Киевской городской госадминистрации, которая вскоре объявит свое мнение.

По моему мнению, для принятия взвешенного решения следует учитывать такие значимые обстоятельства:

1. Подход к делу должен быть сугубо рациональным, логическим, с минимумом эмоций.

2. Благотворительный фонд Мемориальный центр Голокоста «Бабий Яр» выразил готовность взять на себя расходы, связанные с возможным переименовыванием. Однако не всегда деньги являются решающим фактором решения таких сверхчувствительных проблем исторической и национальной памяти, как эта (тем более, что об этом заявлено «априори», еще к любому обсуждению).

Прибавим, что к концепции самого Мемориального центра есть очень много вопросов и замечаний («День» много писал об этом). Но то является темой отдельных серьезных заметок.

3. Благодаря усилиям таких людей, как Виктор Некрасов, Иван Дзюба, Евгений Евтушенко, Анатолий Кузнецов, в наши дни — Иосиф Зиссельс, Виталий Нахманович трагедия Бабьего Яра стала неотъемлемой составляющей коллективной исторической памяти и Украины, и человечества. Это — сакральная вещь; однако разве является аж настолько необходимым переименовывать «Дорогожичи»? Название станции — то дело совсем другая, в большей степени повседневная, бытовая. К тому же, представим себе вопрос в поезде метро: «Вы на Бабьем Яростные будете выходить?». Наконец, «Дорогожичи» — название историческое, ведет начало еще от ХІІ века (охотничьи угодья князей). Поэтому это название, конечно, ни под одну декоммунизацию не подпадает.

4. Насколько известно, в Европе не существует практики называть узловые транспортные станции (остановки) в честь страшных географических названий, связанных с актами массового геноцида. Нет, например, в Кракове станций скоростного трамваю (метро там еще не построено) под названием «Освенцим» — хоть нацистская «фабрика смерти» расположена совсем близко от города.

5. Сторонники переименовывания утверждают, что новое название поможет гостям Киева быстрее отыскать место трагедии. Однако что мешает объявлять станцию таким образом: «Остановка «Дорогожичи». Выход к Мемориалу «Бабий Яр»?

6. И, опять, отметим, историческая память не всегда и не стопроцентно закрепляется в названиях станции метро. Хоть очень часто к этому и удаются.

«ЭТО ПРОСТО ОБЕСЦЕНИВАЕТ ТРАГЕДИЮ БАБИНОГО ЯРА»

Юрий РОМАНЕНКО, руководитель политических программ Украинского института будущего (facebook.com):

— В Украине на протяжении последних 15    лет идиотское стремление превратить всю жизнь в скорбь становится реально раздражающим. Это я об инициативе Макса Яковера переименовать станцию метро «Дорогожичи» в «Бабий Яр». Это просто обесценивает трагедию Бабиного Яра. Это все равно, что в метро Варшавы появилась бы станция им Варшавского гетто, а в Берлине целая ветка метро с концлагерями в названии станций. Удивительно, что немцы до этого не додумались, чтобы лучше усвоить уроки войны.

Вообще стремление окутать всю жизнь украинцев тотальной скорбью реально приобрело масштабы некромантии государственного масштаба. Ребята, заканчивайте скорбеть с утра до вечера. В жизни простого украинца и так хватает скорби с головой. Давайте уже как-то делать так, чтобы вокруг было больше радости и счастья. Жизнь ведь это по поводу радости и счастья.

Никто не забудет трагедию Бабиного яра и без переназвания станции метро, но со станцией метро вы превращаете трагедию в гребаное шапито.

«К ПЕРЕИМЕНОВЫВАНИЮ ОТНОШУСЬ ОДОБРИТЕЛЬНО, ЭТО БУДЕТ ФОРМИРОВАТЬ СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ОТНОШЕНИЕ»

Виталий НАХМАНОВИЧ, историк и политолог, ведущий научный сотрудник Музея истории г.  Киева, ответственный секретарь «Общественного комитета для чествования памяти жертв Бабьего Яра»:

— К переименовыванию станции метро «Дорогожичи» на «Бабий Яр» я отношусь одобрительно. Это физически территория Бабьего Яра, а не лишь место трагедии. То, что прежняя власть в эпицентре расстрелов построила станцию метро, то это вопрос к конкретным чиновникам. То, что на месте расстрелов в настоящий момент продают шаурму и другие дела, то это уже проблемы нынешней власти. Если станции метро будет названа «Бабий Яр», то это будет дежурным напоминанием о трагедии, а следовательно формировать соответствующее отношение.

«ДЛЯ МЕНЯ БАБИЙ ЯР — ЭТО НЕ СТАНЦИЯ МЕТРО, А СИМВОЛ ГОЛОКОСТА»

Йосиф ЗИСЕЛЬС, председатель Ассоциации еврейских общественных организаций и общин Украины, исполнительный вице-президент Конгресса национальных обществ Украины:

— Вопрос не в самому переименовыванию станции метро, а в общей концепции и теме, кто стоит за такими инициативами. За этими инициативами стоят россияне. Существует проект «Мемориальный фонд Голокоста Бабий Яр». В настоящий момент там полностью изменилась команда, но этот проект как был, так и остается русским. За ним стоят мощные русские олигархи с непонятными для нас целями. Поэтому проблема в самом проэкте, а не в названии станции метро. Для меня Бабий Яр — это не станция метро, а символ Голокоста. Для кого-то возможно это просто местность. А следовательно вопрос еще и в памяти. Но нужно, опять же, подходить к общей концепции чествования памяти. Поэтому с переименовываниями названия станции я бы не спешил, ведь в настоящий момент вижу в этом не чествование памяти, а своего рода пиар.

Я говорю это как человек у которого погибла родня во времена Голокоста. Тем более, что есть украинская концепция обустройства всего Бабьего Яра. Она разработана группой историков Института истории Академии Наук Украины. Эта концепция более глубокая и глобальная чем русская концепция. Украинская концепция касается всей территории Украины. Это очень обстоятельный научный труд. Если мы позволим реализовать русскую концепцию, то мы еще пятьдесят лет будем чесать затылок и думать, что с этим делать. И это не государственный, а сугубо частный проект с русским корнем. Кроме того замечу, что Украина очень толерантная страна. У нас нет антисемитизма, хотя россияне пытаются именно так подать украинцев. Им уже никто не верит. Даже на Западе есть антисемитизм, а у нас в Украине нет.

«НУЖЕН ОТКРЫТЫЙ ДИАЛОГ»

Владислава Осьмак, руководитель Центра урбанистических студий Национального университета «Киево-Могилянская академия», автор статей по истории Киева:

— Любая общественная организация, инициативная группа имеют право на подобные инициативы. И, конечно, решение будет приниматься путем открытого голосования. Но я не понимаю, почему Мемориальный центр Холокоста «Бабий Яр» сейчас вышел с инициативой переименовывать станцию метро. Сегодня, когда у нас так много травм, связанных с войной, гибелью, с жертвами, это может стать дополнительным триггером.

Конечно, обсуждения в соцсетях нельзя считать ни репрезентативными, а тем более конечными, но там были показательные высказывания. Отозвались члены семей, у которых предки погибли в Бабьем Яру, говорили местные жители, культурологи, историки о том, что, наверное, не стоит называть станцию метро «Бабий Яр», потому что это без конца будет травмировать тех, кто будет пользоваться этой станцией.

Я сразу вспомнила, какая была у киевлян реакция, когда открывали эту станцию 20 лет назад и когда тогдашний мэр Киева радостно провозгласил: «Наконец киевляне смогут ехать в Бабий Яр на метро». И это было пощечиной памяти Киева, потому что на самом деле город помнит. А эта нынешняя инициатива прозвучала мне, будто воспитательная акция: «Мы переименуем, и все будут помнить». Помнят и так. Такими изменениями вывесок проблему формирования памяти о Холокосте не решишь.

Тем более что это место связано со многими другими воспоминаниями, например, о погибших украинских националистах, ромах, военнопленных (что мы знаем об их национальности?), пациентах психиатрической больницы и других групп. Это место памяти для многих. Конечно, мирового масштаба достигает память о Холокосте. Но ориентироваться на мир, называя так станцию, которой пользуются на 99,9% местные люди... Нужно искать баланс.

Я предложила бы здесь два действия. Прежде чем выходить с такой инициативой на Комиссию Киеврады по вопросам наименований, желательно было бы организовать по этому поводу открытое обсуждение. И это не обязательно делать силами Мемориального центра, я готова организовать такую встречу в нашем Киево-Могилянском культурном центре. Во-вторых, я думаю, это хороший сигнал для гражданского общества, что нужно давить на Государственный заповедник, чтобы тот давил на Министерство культуры, чтобы мы защищали свое право на выстраивание нарратива, который будет исцелять, а не бередить раны.

Сегодня я внимательно посмотрела некоторые параграфы на сайте «Мемориала», раздел «Нарратив». В написании этого текста принимали участие и украинские историки, и много зарубежных авторов. Некоторые вещи меня поразили. Например, там говорится о границах Украины уже после Второй мировой со ссылкой на определение ООН и ни одной — на Конституцию Украины. Там есть упоминание о войне между Белой армией и армией УНР, а также о других конфликтах в рамках бывшей Российской империи, и нет ни одного слова о современном украинском историческом нарративе, об уже общеупотребительном термине «освободительное движение». У меня создается грустное впечатление от прочтения этих текстов как о рассказе о событиях, которые происходят на определенной территории, и все. Я не почувствовала, что речь идет об Украине как государстве.

Хотя кажется, что нарратив и инициатива переименования — далекие вопросы друг от друга, но они по сути связаны — кто формирует эту политику памяти, которая должна быть общей, потому что иначе в Бабьем Яру никогда не будет мемориала.

Помню, как еще в 90-х была попытка построить на одном из участков Бабьего Яра еврейский центр, и этого не произошло именно потому, что не проговорили эти моменты, связанные с общей трагедией. За время, которое минуло, мы сильно продвинулись в диалоге на эту тему, понимании. А те идеи, которые в настоящий момент выражает Мемориальный центр, отбрасывают нас назад. А этого мне очень не хотелось бы.

Поэтому нужен открытый диалог и давление на соответствующие государственные органы, потому что это должно быть государственной политикой — и это задача гражданского общества.

Подготовили Валентин ТОРБА, Мария ЧАДЮК, «День»