«Мы должны заботиться о своей альтернативе»

На днях в Киеве начали обустраивать территорию будущего мемориального комплекса — Музея Революции достоинства. Это значит — скоро важная дата. Так привыкли работать украинские политики. 21 ноября — праздник, который отмечается ежегодно в честь начала двух революций: Помаранчевой революции (2004 год) и Революции Достоинства (2013 год). Разговоры о мемориальном комплексе продолжаются все последние годы, однако существенного продвижения в данном вопросе нет. Якобы какие-то движения происходят, но «бурную деятельность» чиновники начинают демонстрировать перед самой датой.

Вообще, можно ли назвать события, которые начались 13 и 4 года назад, революцией? «Многочисленные восстания в нашей новейшей истории — это все этапы одной до сих пор не завершенной революции, которая, наверное, началась столетие назад, а может даже немножко больше, — считает общественный деятель, законодатель Геннадий ДРУЗЕНКО («День» № 175 за 2 октября 2017 г.). — Сто лет назад революция ставила вопрос субъективизирования  и модернизации украинской нации через создание собственного государства. Освободительная борьба, как в начале века, так и в середине, была провалена, но оставила по себе историческую память. Как только петля Советского Союза ослабла, упомянутая революция продолжилась, и первым ее всплеском можно считать Студенческую революцию на граните. Но субъективизирование и модернизация украинской нации не были достигнуты ни тогда, ни в 2004 году, ни в 2014 году, поэтому, очевидно, мы будем иметь продолжение этого процесса».

События как 2004-го, так и 2013—2014 гг. точно можно назвать попыткой сломать постсоветскую структуру, а также сформированную за первые годы независимости систему кучмизма. Однако эти шансы страна так и не использовала. События 2013—2014 гг. вообще закончились трагически, когда в центре Киева расстреляли более сотни людей, не говоря уже о том, что Россия использовала ситуацию и начала против Украины прямую военную агрессию со всеми последствиями. С одной стороны, не были готовы политики. С самого начала они ставили перед собой совсем иные цели — с помощью народного гнева и протестов прийти к власти ради самой власти и обогащения. Поэтому многие эксперты разделяли людей «сцены Майдана» и «людей Майдана». Но даже такие «инфицированные» политики имели шанс опереться на людскую поддержку и попытаться сломать систему. Однако не захотели, потому что уже привыкли жить по правилам Кучмы.

ЧЕТВЕРТЫЙ ГОД НАЧАЛА СОБЫТИЙ НА МАЙДАНЕ, ВЫЛИВШИХСЯ В ТРАГЕДИЮ, МАСШТАБ КОТОРОЙ ТРУДНО ПЕРЕОЦЕНИТЬ. НО ДО СИХ ПОР РАССЛЕДОВАНИЕ МАССОВОГО УБИЙСТВА УКРАИНЦЕВ ПРОДОЛЖАЕТСЯ БЕЗ РЕЗУЛЬТАТОВ / ФОТО АРТЕМА СЛИПАЧУКА / «День»

С другой стороны, общественность также оказалась не готовой. Свергать режимы (Кучмы или Януковича) они научились, а вот дальше приводить своих представителей к власти, контролировать ее, строить государство еще нет. Во время и после Евромайдана в «Дне» были проведены круглые столы, где мы призывали присутствующих, и не только общественных активистов Майдана и молодых политиков, самоорганизоваться, чтобы быть представленными на будущих парламентских выборах. И большинство активистов все-таки были избраны народными депутатами, но выбрали легкий путь — стали частью политических проектов кланово-олигархических структур. Не исключено, что с помощью определенных технологий, ведь кое-кто из них сначала писал эсэмэски и звал всех на Майдан, а затем стал парламентарием от президентского БПП, при этом, оставаясь во фракции, постоянно критикует Петра Порошенко. Безответственность — к сожалению, черта как «молодых», так и «старых». Отсюда и отсутствие расследования и наказания за убийства на Майдане.

«Необходимо сломать олигархическую систему, так как она не способна к модернизации, — отмечает Геннадий Друзенко. — Методы в 2013—2014 гг. были кровавыми: с одной стороны, это был откровенный протест против абсолютной несправедливости, если говорить о 2014 годе, а с другой — позитивная повестка дня так и не была продумана, сформирована и вербализирована. И это самая большая беда, которая заключается в том, что мы сегодня, пройдя такие испытания, не имеем общего виденья будущего, кроме общих фраз о том, что мы идем в Европу. Мы должны наконец переделать нашу протестную энергию в «конструктивную». Если мы расчищаем место, то должны четко понимать, что на этом месте строить. Иначе вместо возрождения государства начинается реанимация тех же монстров прошлого, которые никак не хотят нас отпускать».

«ПО ПОВОДУ СИТУАЦИИ С РАССЛЕДОВАНИЕМ ПРЕСТУПЛЕНИЙ НА МАЙДАНЕ — НИЧЕГО УТЕШИТЕЛЬНОГО И ОБНАДЕЖИВАЮЩЕГО»

Виталий ТИТИЧ, адвокат родственников погибших на Майдане:

— Мне кажется, что есть определенный замысел, чтобы от преступлений, которые были совершенны во время Евромайдана, отвлечь внимание другими преступлениями. Организаторы одни и те же. И общество, к сожалению, идет в фарватере этих информационных манипуляций.  Сейчас мы видим глобальный реванш в расследовании. Запущен механизм использования, условного говоря, судебного разбирательства для нивелирования этих процессов. Таким образом, мы имеем один более или менее нормальный процесс, касательно террористического акта 20 февраля над пятеркой исполнителей. Все другое — не имеет ничего общего с Уголовно-процессуальным кодексом и здравым смыслом. Расследование блокируется, судьи и следователи фактически саботируют любые усилия Департамента специальных расследований. И сам Горбатюк, и адвокаты потерпевших неоднократно об этом говорили. Происходит уничтожение доказательств и препятствие осуществлению расследования. Это не просто какие-то наши жалобы, это реальный фактаж совершения преступлений. Все это приводит к развалу уголовных производств как на стадии расследования, так и на стадии судебного разбирательства относительно преступлений «Беркута» и особенно руководителей этих подразделений. Некоторые из них являются штатными сотрудниками вновь созданной полиции и получают прекрасные характеристики, хотя являются обвиняемыми. Если им не удается закрепиться в Украине, то они благополучно убегают из Украины. Поэтому ничего утешительного и обнадеживающего сказать не могу.

Садовник никуда не убегал. Его организованно вывезли, здесь никого не нужно вводить в заблуждение. Этот факт известен, но никем не артикулируется. И об этом на годовщину Майдана необходимо вспомнить — ключевой обвиняемый в террористическом акте Садовник был просто вывезен за пределы Украины. Даже усилия прокуроров Департамента специальных расследований, которые пытались этому препятствовать, были блокированы заместителем Генерального прокурора. Относительно этого есть уголовное производство, но до сих пор оно находится на нулевом уровне реализации. В настоящий момент очень много новых информационных поводов, но не нужно забывать о том, что стояло у источников всего, что происходит сейчас.

В результате мы действительно имеем ненаказанные преступления. Более того, в определенный момент ситуация с «Беркутом» была использована на востоке Украины для того, чтобы парализовать реакцию правоохранительных органов, которые в критический момент были растеряны. Таким образом был выключен такой момент, который называется правовой уверенностью, милиционеры были просто дезориентированы в момент, когда нужно было оказать сопротивление уже антигосударственным движениям на Донбассе. А все потому, что они не имели понимания предела легитимности своих действий после событий на Майдане. Все это выглядит как спланированный сценарий, потому что слишком все согласованно в интересах агрессора.

«ОБЩЕСТВО ЗА ЭТО ВРЕМЯ ОЧЕНЬ СИЛЬНО ИЗМЕНИЛОСЬ. ОНО ПОЧУВСТВОВАЛО СВОЮ СИЛУ»

Ирина БЕКЕШКИНА, директор Фонда «Демократические инициативы»:

— Помаранчевый Майдан был мирным и карнавальным. А вот уже через десять лет Евромайдан действительно стал кровавым. Поэтому цена достижений стала значительно выше, потому и ожидания были значительно больше, соответственно, разочарование стало так же значительно больше. Когда люди кричат сейчас «Банду геть!», то здесь нужно все же осознавать разницу между той бандой и этой, если ее так называть. С той бандой было очевидно, что они просто так не уйдут. И это было очевидно уже после выборов в Мукачево. Вызрело главное убеждение, что выборами эту власть сменить уже нельзя. И это было ключевым моментом для восстания. Поскольку нынешняя власть просто вынуждена оглядываться на Запад, то и ведет себя она иначе. Эту власть можно сменить путем выборов — и это самое главное. Общество за это время очень сильно изменилось. Оно почувствовало свою силу. По крайней мере, активное общество. Да и в целом доля активного общества значительно повысилась, в частности на фоне российской агрессии. Сейчас оно оглядывается на свою победу, на количество добровольцев и волонтеров и автоматически больше верит в себя, ведь теперь у нас есть примеры.

То, что общество почувствовало свою силу, с одной стороны, это плюс, а с другой — является определенной опасностью. Мы почувствовали, что все не так просто и что с системой бороться трудно, так как она способна к мимикрии. Это система, которая формировалась более 20 лет, и она способна себя защищать. Это прежде всего экономическая система, которая у нас представлена клановым олигархатом. Я думаю, что Маркс был прав, когда писал о подобных вещах. Наш клановый олигархат проявляется в политической системе. Соответственно, все другие общественные отношения продиктованы этой системой. И партийная система, и информационная происходит от тона, который задает клановый олигархат. Принадлежат ли у нас ведущие массовые СМИ народу? Нет. Они принадлежат конкретным олигархам.

 Еще один Майдан может разрушить все, но построить что-то заново уже не сможет. К сожалению, мы прошли ту точку, когда можно было менять государство эволюционным путем. Но и радикального пути я не вижу, потому что он может привести к катастрофическому разрушению.

Николай ТОМЕНКО, лидер движения «Рідна країна»:

— Все майданные истории — это истории выразительно идеологические и мировоззренческие. Как минимум помаранчевый Майдан и Революция Достоинства — это объединение украинского общества вокруг определенных идей и ценностей. И ценности разделяло большинство граждан Украины. Предпосылкой общенационального Майдана является объединение общественно значимых принципов и требований. Поэтому когда сегодня организаторы акции под Верховной Радой употребляют термин «Майдан» относительно своего мероприятия и при этом точно не могут сказать, чего же они в конечном счете требуют, то считаю такие сравнения неадекватными. Акции протеста, которые выставляют требования принять те или иные законопроекты, являются вполне нормальными, но нельзя их назвать Майданом. Ведь ни одна из этих акций не поддерживается большинством общества и не является настолько крайне важной, чтобы киевляне или гости города могли отложить все свои дела и в большом количестве прийти на эти акции. Вообще, здесь еще и вопрос этики. Если вас поддерживает несколько сотен людей в будние дни и несколько тысяч в выходные, то по крайней мере стоило бы убрать свои палатки с проходной части улицы, чтобы не мешать другим. Мне кажется, что организаторы нынешней акции не до конца понимают, чем отличается акция протеста от Майдана, и это одна из причин их невосприятия обществом в целом. Более того, это дискредитирует саму идею Майдана. Все это превращается в политическую сатиру, когда говорят о Марше миллионов, а в действительности идет ход в несколько тысяч людей, когда говорят о Народном вече, а народа того несколько сотен, когда в открытом университете непонятно кто кого и как учит.

Опыт Майданов указывает на то, что не политики собирают Майдан. Майданы собирает украинский народ, и они возникают, когда власть полностью теряет понимание ситуации. Девальвация Майдана происходит еще и по принципу, когда участие в Майдане или финансирование Майдана становится определенной индульгенцией. Это уже двойной цинизм. Люди стояли на Майдане для того, чтобы депутаты и министры несли ответственность первыми. Выходит так, что кое-кто стоял на Майдане, чтобы теперь иметь возможность красть и при этом не нести ответственности, прячась за неприкосновенностью.

С другой стороны, обычно для Майдана есть объективные причины, но есть и сasus belli («Повод для войны». — Ред.). На сегодня объективных причин для Майдана есть много. Я имею в виду высокую степень протеста. Недовольство властью, социально-экономические причины, коррупционные. Но факт войны сдерживает людей от выплеска такого протеста. Таким образом Путин своей агрессией фактически защищает нынешнюю власть. Общество стало более ответственным и потому терпеливым к разного рода провокациям, не желая ставить под угрозу суверенитет государства в целом. Украинские граждане действительно стали сознательными, не давая повод Путину к расшатыванию ситуации внутри страны.

Общество объективно вызрело для того, чтобы изменять ситуацию, но субъективных факторов нет, нет того, что выталкивает массово людей на улицы. Когда говорят «выходите в поддержку Саакашвили», то нужно понимать, что у нас массово народ не выходит в поддержку того или иного политика. Правда, у нас иногда выходят и исключительно против конкретной власти.

Если произойдет ситуация, когда образуется консенсус олигархов касательно того или иного кандидата, то это может стать опасностью другого рода, когда, пользуясь протестными настроениями в обществе, последнему просто предложат это якобы новое лицо. Эти, выращенные в том числе и в США, кандидаты могут и не победить, но тем не менее могут повлиять на ситуацию в любую сторону. Такие схемы вполне возможны. Мы должны заботиться о своей альтернативе и своих кандидатах. Предложенные нам персоны от олигархов, от США или от России одинаково опасны. Сейчас уже модно говорить, что того или иного кандидата «согласовал» Трамп, Клинтон или кто-то другой. Это ненормально, и это нужно лечить. Украинский народ должен согласовывать кандидатов в президенты, а не кто-то другой. Украинская нация может вырастить своего лидера.