Ненужный Липинский,

Каждое молодое государство, к числу которых относится и наше, должно время от времени заботиться о популяризации имен своих основателей, промоуторов и вдохновителей — то есть заниматься созданием, по меньшей мере, виртуального национального пантеона. В Украине к числу «будителей» и зачинателей относятся как личности, знакомые широкому кругу наших сограждан еще с советских времен (Тарас Шевченко, Леся Украинка, Иван Франко), так и имена, «возвращенные из забвения» во времена независимости. К последним — вне конкуренции — конечно же, принадлежит Михаил Грушевский, ознаменованный даже размещением его портрета на 50 гривневой купюре. Другие государственные деятели времен Национально-освободительного движения — Павел Скоропадский и Симон Петлюра — еще очевидно не заслужили места на купюрах и с большим трудом попадают в названия улиц. Они составляют «второй эшелон» национальных героев, относительно роли и значения которых в обществе консенсус отсутствует. Но многие из них, по крайней мере, хоть как-то известны обществу. Об остальных — полезных нынешнему и будущему украинству — исторических персонажах, если они не литературные классики (которых изучают в школе), можно узнать только из специальных вузовских учебников. И таких существует целая отдельная когорта, предопределенная уже не на какое-то забвение, а на банальную неизвестность в дальнейшем. Хотя, конечно, некоторых из них иногда все-таки чествуют на государственном уровне: это у нас, как правило, предусматривает какие-то торжественные собрания, научные конференции, а иногда — переименование одной из улочек. Переименование улицы в пользу какого-то «деятеля», неизвестного общей массе, может обойтись политически значительно дешевле, нежели на честь, например, того же Петлюры. Такое переименование могут вообще не заметить, особенно, если улица — не главная транспортная артерия большого города. Но сейчас в столице как раз по поводу одного такого переименования могут разгореться страсти. Вопрос возник о смене названия небольшой тихой улицы имени всем известного Чапаева в честь менее известного украинского деятеля Вячеслава Липинского. А вспомнили на государственном уровне об этом человеке по случаю его 125-летия в этом году, которое будут чествовать 17 апреля.

Проблема с этим переименованием была поднята на страницах «Газеты по-киевски» в статье Андрея Манчука «Меняем Чапаева на монархиста» (7 марта). Поскольку все мои попытки связаться с автором, его редактором, чтобы хоть как-то опровергнуть «слишком поспешные» заключения, изложенные в этой статье, не увенчались успехом, то вынужден также изложить свои мысли в газетной статье.

В своих рассуждениях А. Манчук исходил из следующего: «Комиссия по вопросам наименований и памятных знаков мэрии вдруг разразилась рядом более чем странных решений. В частности, она рекомендовала Киевсовету переименовать улицу Василия Чапаева, назвав ее именем «украинского историка, философа, общественно-политического деятеля, дипломата Вячеслава Липинского». Видя в этом «произвол власти и ее консультантов» (хотя речь идет не о решении, а о рекомендации), автор подмечает: «К слову, фигура самого Вячеслав Казимировича Липинского также вызывает много вопросов. Этот зажиточный польский шляхтич был убежденным монархистом, и его идеологические воззрения никак не соответствуют демократическим ценностям. С 1918 года он мирно проживал на австрийских горных курортах, где основал «Братство классократов-монархистов», развивая собственную теорию в господстве сословной политической элиты. По мнению Липинского, именно она должна была сплотить украинскую нацию, выдвинув из своей среды авторитарного вождя. Довольно типичная концепция для эпохи Муссолини и рвущегося к власти Гитлера». Далее следует еще один весьма критический пассаж: «Похоже, эта идеология по душе нынешним украинским вельможам. Они убеждены, что являются «элитой нации», имея особые привилегии перед огромной массой «простых» украинцев. Крестьяне должны пахать, работяги — работать, а правители — править. Эта квинтэссенция взглядов монархиста Липинского должна быть очень приятна слуху правительства Януковича. Ведь именно Кабмин стал инициатором переименования улицы Чапаева — наряду с Президентом Ющенко».

Заметим, что этому автору удалось то, что не удалось никому другому, — найти наконец идею, способную объединить усилия наших премьера и Президента. Но меня в данной ситуации задели за живое не авторские социально-критические рассуждения (как представитель «четвертой власти» А. Манчук и призван этим заниматься). Но почему же в этом случае жертвой критики нынешней элиты должен стать вместе с Януковичем и Ющенко еще и «украинский историк, философ, общественно-политический деятель, дипломат Вячеслав Липинский», который при жизни отнюдь ничем не провинился перед украинским народом, а умер еще в 1931 году?

Автор легко, в нескольких абзацах, вынес строгий, разве что не окончательный, приговор человеку, который всю свою сознательную жизнь занимался очень неблагодарным трудом: находил аргументы и обосновывал для тогдашней украинской элиты идею независимой украинской государственности. В украинском освободительном движении начала прошлого века Липинский фактически был изгоем: во- первых, он был «самостийныком», в то время как остальные «сознательные украинцы» были федералистами; во-вторых, он был польским шляхтичем, принадлежащим к той прослойке, которая была чуждой доминирующим в тогдашнем украинстве социалистам. В то время его рассуждения казались довольно странными, например, что для нормального существования Украины нужна суверенная государственность с надлежащими институтами: войско, налаженная администрация, государственность, базирующаяся на согласии всех патриотически настроенных слоев общества. Он считал, что человек любой национальности, живущий в Украине, должен почитать землю, на которой живет, и поддерживать стремления украинского народа. Странно? Именно эти идеи еще во время гимназических лет вытолкнули генетического польского шляхтича, католика и землевладельца из собственной социальной среды и на всю жизнь связали его судьбу с судьбой украинства. Достоин ли он из-за этого осуждения? Вряд ли, хотя эта твердая моральная позиция всегда у многих вызывала раздражение — и у поляков, и у украинцев. Нужен был опыт поражения Национально-освободительного движения 1917—1921 гг., чтобы убедиться в правильности слов Липинского: слишком увлеклись революцией, забыли о реальной, а не декларируемой государственности. Когда бывший фронтовик, офицер Липинский, в конце 1917 года «украинизировал» свое кавалерийское подразделение, которое стояло в Лубнах, и предложил воспользоваться им Центральной Раде, то получил отказ. Такой же ответ получил и генерал Скоропадский, у которого был целый боеспособный корпус. Украинской революции были не нужные услуги помещиков и дворян. Расплачивались за это студенческими и школьными жизнями под Крутами, а таких «Крут» тогда было ох, как много.

Но Липинский при всех обстоятельствах не считал себя одиночкой: он знал, что он не первый шляхтич, который послужил Украине. Здесь Липинскому-политику существенно помогал Липинский-историк. В своих трудах об эпохе Хмельниччины он показал, сколько шляхтичей с саблей в руках стали на сторону Великого Гетмана и отдали собственную жизнь за свою страну. Мало кто знает, что Липинский как исследователь по тому мощному влиянию, которое он оказал на украинскую историческую науку, давно уже признан фигурой уровня Грушевского.

Но вернемся к Липинскому- монархисту. «Монархист» — страшное слово, правда? Оно, вроде бы, не имеет ничего общего со свободой и демократией. Да, привыкли мы уже к советским ярлыкам… Но часто ли мы призадумываемся над тем, насколько демократическими являются европейские монархии — Великобритания, Нидерланды, Дания, Норвегия, Швеция, Испания? Думаю, они несколько более демократичные, нежели наша украинская республика и еще некоторые соседние государства. Липинский был искренним сторонником прихода к власти гетмана Павла Скоропадского, который пытался дать толк Украине, которая оказалась в руине вследствие деятельности Центральной Рады. Забылось и то, что Гетман брал на себя власть до момента созыва парламента (Сейма), который и должен был решить дальнейшую судьбу страны. Но из-за реалий гражданской войны и восстания Директории Винниченко и Петлюры, эти демократические процедуры уже было кому осуществлять. Во времена Гетьманата и Директории Липинский был послом Украины в Вене, где и остался в эмиграции, когда украинское дело было проиграно.

Последние годы своей жизни Липинский, как пишет А. Манчук, «мирно проживал на австрийских горных курортах». Но для человека, который десять лет тяжело умирал (и в конечном итоге — умер) от туберкулеза, это вряд ли был изысканный барский отдых. Имение «зажиточного шляхтича» Липинского на Уманщине сгорело еще в 1918 году. Лечился он при поддержке своих родственников и на деньги, заработанные в украинских учебных заведениях эмиграции. Прозябая таким образом, он еще успел написать несколько научных трудов, которые считаются классическими для украинской истории, социологии и политической науки. В вузовских учебниках из этих дисциплин Липинскому отводят специальные разделы. Не будем забывать еще и о десятках публицистических статей, и об образовании одной из наиболее популярных политических организаций в изгнании — Украинского союза хлеборобов-государственников. Липинський выступил в роли координатора гетманской эмиграции, для которой разрабатывал политическую идеологию. В этой доктрине он действительно писал об украинской элите, но, по Липинскому, эту элиту должны формировать лучшие представители продуцирующих и трудящихся слоев населения. Он выступал против хоть какой-то сословности и категорически высказывался против разных самозванных «вождей», которые буйно множились в тогдашней Европе, а также среди украинства. Липинский во главе государства видел представителя исторического гетманского рода (тогда еще был живой Павло Скоропадский), который, как английская королева, воплощал бы в себе государственную традицию и национальную консолидацию. Эта монархия должна быть «законом ограниченная и законом ограничивающая», опять же наподобие британской. Как видим, ничего страшного Вячеслав Липинский, в отличие от Гитлера и Муссолини, не выдумал. К этому могу добавить, что его человеческая порядочность не вызывала сомнения даже у его политических оппонентов.

А теперь вернемся к Чапаеву. Как пишет А. Манчук, «на деле Василий Иванович куда более «наш», чем никому неизвестный сторонник сословного авторитаризма. Образ Чапаева — простого, «своего в доску» рубаки из народной среды — давно стал родным для нашей культуры. Неудивительно, что опрошенные «Газетой...» жители улицы, которая все еще носит имя героя повести Фурманова и всемирно известной киноленты братьев Васильевых, крайне негативно восприняли идею переименования улицы. Против Чапаева они ничего не имеют». Здесь мы можем искренне согласиться с автором: действительно, в общественном сознании современной Украины патриот, шляхтич Липинский отнюдь не может тягаться в популярности со «своим в доску рубакой из народной среды». Хотя Липинский для Украины сделал немного больше, чем Чапаев: последний, собственно говоря, ничего для нее не сделал. (И слава Богу, потому что он боролся против врагов советской власти, — то есть, попав на другой фронт, мог бы и против Украины воевать). Конечно, нам, возможно, пока рановато посягать на образ народного героя из полуфантастического фильма (до простейшего: дивизия у Чапаева была стрелецкая, то есть он никак не мог ходить в грозные кавалерийские атаки). Для того, чтобы назвать улицу в честь Липинского, нужно еще подрасти, повзрослеть, поразмышлять: откуда, от чего и куда именно двигается наша страна. Пока в сознании людей у нас будут побеждать образы героев, отдававших свою жизнь за Советскую Россию, а не за независимую Украину, не стоит этим людям в Украине на что-то надеяться. Думаю, что с таким переименованием стоит еще подождать. Не дозрели.

P.S. Кстати, до Чапаева эта улица называлась Святославской — в честь одного из самых выдающихся древнерусских князей. Святослав, как «рубака», дал бы форы любому Чапаеву, причем не в кино, а на самом деле — он воевал от Дуная до Волги и Дона. Правда, он был князем, и его чествованию в современной Украине, как и Липинскому, может навредить непролетарское социальное происхождение.