О «капитальной уборке»

В апреле 2014-го из-под пера Александра Турчинова вышел приказ о начале Антитеррористической операции на востоке. Украинские военные бились за Славянск, потом освободили Мариуполь и другие города. Но сам термин АТО свидетельствовал о том, что речь идет о локальной проблеме, которую можно решить ограниченным количеством сил специального назначения. Слово «война» тогда еще не у всех было на слуху. Речь шла не об освобождении территорий (кроме Крыма), а о точечных операциях по освобождению конкретных зданий. Ни в Луганске, ни в Донецке — ключевых городах Донбасса — это сделать не удалось. Время было потеряно, и опухоль оккупации начала прогрессировать. 11 мая 2014-го были проведены фейковые «референдумы» и в обращение еще большее вошли аббревиатуры «ЛНР» и «ДНР». В конце мая 2014-го, в частности в Луганске, украинской власти уже не было совсем ни в каком виде.

Поэтому, когда сейчас говорят об установлении контроля над оккупированными территориями и при этом избегают слова «оккупация», вспоминается тот самый промежуток времени, когда эти земли можно и нужно было освобождать сравнительно небольшими силами. Если власть тогда не смогла освободить ряд зданий, то сможет ли она освободить сейчас территорию?

Видно было, что новая-старая команда, которая пришла к власти после Майдана и пыталась всячески в ней закрепиться, в вопросах сохранения суверенитета и территориальной целостности, мягко говоря, неумелая. Делить портфели — да, выступать на телевидении и что-то обещать — да, а вот оперативно и вовремя среагировать на вызов национальным интересам — не очень. В защиту страны бросились в основном добровольцы, которым тыл обеспечивали волонтеры. Народ частично взял на себя функции власти и, освободив ряд городов, показал, как нужно «реинтегрировать» оккупированные территории.

ТРЕВОЖНОЕ ПРОСТРАНСТВО — Г.СЛАВЯНСК ДОНЕЦКОЙ ОБЛ. / ФОТО АЛЕКСАНДРА КЛИМЕНКО

Сейчас ситуация иная, но не менее сложная. За три года по Донбассу прошлись не только танки, но и каток рафинированной российской пропаганды. Сейчас существует принятый Закон об оккупированном Крыме, но до сих пор не определен точно статус оккупированных территорий Донбасса. Зато с января чиновники разного уровня заявляли об освобождении Донбасса уже в этом году. При этом они в очередной раз допускают путаницу в терминах — «реинтеграция» и «деокупация». Само слово «деокупация» говорит о существовании оккупации, то есть внешнего вмешательства. «Реинтеграция» — термин, который намекает на внутренние проблемы, если его использовать без термина «деокупация».

14 июня Петр Порошенко заявил, что по его поручению был «разработан проект законодательного акта, который называется «О реинтеграции оккупированных территорий Донбасса Украины». Он охватывает ряд мероприятий и шагов, которые нужно будет осуществить для обеспечения реинтеграции, определения правового режима». В законопроекте «о реинтеграции Донбасса», который пока еще в полном объеме не был представлен общественности, Россия таки называется агрессором и должен употребляться термин «оккупированные территории». По словам представителя Президента в Верховной Раде Ирины Луценко, этот законопроект на «99,9 процентов готов» для внесения в Верховную Раду Украины. В случае его принятия наконец будут закреплены базовые пункты в отношении ситуации, сложившейся на востоке.

Что же такое реинтеграция? Прежде всего — это возобновление связей с гражданами оккупированных территорий, возобновление бизнес-отношений и внутригосударственных отношений. Следовательно, это лишь этап восстановления суверенитета и территориальной целостности, который должен содержать отдельный сценарий и комплекс мероприятий. И здесь заявления представителей министерства по оккупированным территориям об освобождении Донбасса не помогут. Мы же знаем, что Россия в любом случае солжет. Если власть пойдет на признание «особого статуса» Донбасса, на местные выборы, а у власти там останутся Плотницкие и Захарченки или им подобные путинские «шестерки», то в реале никакая деокупация и реинтеграция просто не состояится. Даже если над Луганском и Донецком опять рареет украинский флаг. Это и будет шагом к признанию Украины не унитарным суверенным государством, а страной с каким-то гибридным укладом. Этого допустить нельзя.

Что касается возможности освободить Донбасс срочно, руководитель группы «Информационное сопротивление» Константин Машовец комментирует «Дню»: «Если действительно существуют какие-то договоренности о том, что Путин покинет Донбасс, то пусть те, кто об этом говорит, поделятся с нами информацией. По крайней мере, намекать на что-то без достоверных данных — это несерьезно. Я к таким заявлениям отношусь пока с недоверием и со скепсисом, ведь не вижу предпосылок для того, чтобы Кремль был намерен покинуть оккупированные территории востока Украины. Путин может оттуда уйти при двух условиях — либо когда возникнет угроза государственности РФ, ее развала, либо когда цена оккупации станет непомерной. Договоренности, обещания — все это с Путиным не работает. К сожалению, цена оккупации для Путина то растет, то падает. Запад его пока не дожимает. Пока я не вижу четко очерченных условий для того, чтобы российские войска вышли из Украины. Не будем забывать о том, какое количество российской техники сейчас присутствует на Донбассе. Безусловно, даже при наилучшем раскладе основная масса ее там и останется. Кто будет управлять этой техникой? Те, кто вчера кричал: «Путин, приди!» Методология оккупации у Кремля не нова и использовалась еще в советские времена, когда создавались фейковые «республики». Так что существует большая опасность неосмотрительным шагом позволить переформатировать устройство Украины».

С такой позицией соглашается и юрист-международник Владимир Василенко, который в комментарии «Дню» заявил: «Что касается заявлений чиновников о быстрой деокупации, считаю это демагогией. Если исходить из реальной ситуации, то в ближайшее время, на мой взгляд, не будет деокупации ни отдельных районов Луганщины и Донецкой области, ни Крыма. Деокупация зависит не только от воли Украины, но и от воли России. Пока еще не видно никаких признаков, чтобы Россия была готова к деокупации украинских территорий. РФ может пойти на деокупацию лишь в том случае, если западные демократии, международное сообщество и, в частности, Украина как ее часть применят против РФ широкомасштабные санкции — дипломатические, политические, экономические и др. То есть такие меры, которые должны поставить РФ в международную изоляцию и заставить ее восстановить международный правопорядок и освободить оккупированные украинские территории».

Следовательно, объективных условий деокупации пока нет, но это не значит, что не нужно вести борьбу не только на военном и политическом уровнях, но и на юридическом. И здесь, как всегда, нужна ясность.

«В ряде документов и принятых Верховной Радой законов термин «оккупация» употребляется, — продолжает Владимир Василенко. — Имею надежду, что в новом законе будет также употреблен термин «временно оккупированные Российской Федерацией территории Украины». Моя позиция заключается в том, что нужно сначала принять документ о статусе временно оккупированных РФ территорий Украины, а затем уже утверждать документы о деокупации и реинтеграции. Но, в принципе, можно принять и один документ. Главное, чтобы в нем была квалификация действий РФ как государства, которое совершает вооруженную агрессию против Украины, что следствием этой агрессии является временная оккупация части территории Украины, что статус временно оккупированных территорий определяется в соответствии с требованиями международного права и национального законодательства Украины,  чтобы Украина не потеряла правовой титул на этой территории и права безоговорочного их возвращения, а затем уже определять последовательность действий, направленных на деокупацию и реинтеграцию этих территорий».

Но настоящим базовым условием реинтеграции является работа с людьми, четко очерченные гарантии. Тем более учитывая тотальную пророссийскую пропаганду и дезинформацию, которую использует Кремль, чтобы запугать жителей Донбасса и убедить их в том, что Украине они больше не нужны.

Владимир Василенко считает: «Когда состоится освобождение оккупированных территорий, то граждане Украины, которые там проживают и не совершили военных преступлений, преступлений против человечества, которые не были задействованы в актах коллаборации с оккупантом, что нанесло ущерб стране, должны пользоваться теми же правами, что и остальные граждане Украины. Отдельно должны быть определены категории особо пострадавших граждан. Например, те граждане, жилье которых было уничтожено, которые стали инвалидами, утратили кормильцев семьи. Государство должно оказать им специальную помощь. Что касается консолидированного иска Украины против РФ и Закона о реинтеграции, то это разные темы. 7 декабря 2016 года состоялись парламентские слушания на тему по вопросам внешней политики Украины. В рекомендациях этих слушаний есть предложение создать межведомственный орган для подготовки упомянутой консолидированной претензии. Эти рекомендации одобрены постановлением Верховной Рады в мае этого года. В Верховной Раде зарегистрирован проект специального постановления о создании такого органа. Думаю, что осенью Верховная Рада должна принять соответствующее постановление».

Закон о реинтеграции оккупированных территорий Донбасса, несмотря на более чем трехлетнюю проволочку, нужен Украине, в частности, потому, что все это время позиция власти выглядит шаткой, а сонм комментаторов и разного калибра «экспертов» используют неуверенность как фон для собственных выводов на свой лад. Простые же луганчане и представители Донецка, которые находятся не только в оккупации, но и в изоляции, лишь демотивируются от неясности — нужны ли они свободной Украине? И если нужны, то как их собираются освобождать? Мусор, нанесенный Путиным на Донбасс, в виде танков и наемников, вряд будет убран им в ближайшее время. Однако для Украины уже «на вчера» нужна четкая стратегия капитальной уборки.