Опасность с моря

На днях прошел очередной раунд переговоров Трехсторонней контактной группы в Минске. Еще накануне было известно, что экс-президент Леонид Кучма покидает переговорный процесс, в целом же, представители украинской стороны заявили, что россияне выбрали тактику саботажа любого прогресса в переговорах, скорее, в связи с будущими выборами в Украине, хотя они и раньше особенно не проявляли желания договариваться. Из ситуации относительно переговорного процесса в белорусской столице началось наше интервью с адмиралом, экспертом по вопросам обороны и безопасности Игорем КАБАНЕНКО.

— Во-первых, как вы оцениваете работу второго президента в Минске, ведь с самого начала часть экспертов критиковала его назначение?

— Трудно ответить на этот вопрос, ведь я не принимал участия в этом формате. Для каких-то оценок нужно понимать роль и место каждого из участников переговорного процесса.

— Во-вторых, возможен ли вообще прогресс в этих переговорах, возможно ли изменение формата, насколько реальным является введение миротворцев на Донбасс?

— Прогресс в переговорах возможен, когда все стороны его хотят. Когда хотя бы одна из сторон не хочет этого — ждать позывной динамики напрасно. В то же время, Европа, как основатель концепций стран-наций, суверенитета и равновесия сил и дальше, скорее всего, будет привлекаться к урегулированию. Но, много будет зависеть от политики США.

Относительно введения миротворцев, на сегодня не понятны главные вопросы — какой возможен мандат миссии, кто будет нацией-лидером миссии и другие. То есть, по существу развертывания миссии еще вдалеке от исполнительной фазы. В то же время, понятно  стремление российской стороны получить ключевые рычаги влияния на будущую миротворческую миссию. В исторической ретроспективе Москва достаточно часто отдавала преимущество поражению чем компромиссу, то есть, скорее всего, быстрого финала этой ситуации не следует ожидать.

Другим аспектом является то, что миротворцы никогда не решали кризисов, только создавали условия для этого.

То есть, все равно огромную домашнюю работу нужно будет выполнять нам.

 — Известно, что Россия  действует достаточно агрессивно в акватории Азовского моря, фактически блокируя украинские порты в Мариуполе и Бердянске. Стоит ли ожидать аналогичных действий в Черном море, где находятся порты Одесса, Николаев, Черноморский, Южный, хотя они и так захватили часть запасов черноморского шельфа? Хотя и с большим опозданием, украинской властью в последнее время принят ряд мероприятий для усиления наших действий на Азовском и Черном морях. Достаточно ли этого?

— Конечно, использование Москвой кальки действий в Азовском море возможно и в Черном, ведь условия для этого созданы. К сожалению, много времени потеряно, и на сегодня Россия контролирует морской транспортный коридор из Босфора в украинские порты Северного Причерноморья. Для этого развернуты соответствующие силы ЧФ РФ и ведется круглосуточное техническое и визуальное наблюдение за судоходством из захваченных в 2014-м году газовых платформ в северо-западной части Черного моря. Ни одно коммерческое или военное судно не проходит в Одессу или Николаев бесконтрольно для РФ. Контроль судоходства — это не только функционал поддержания благоприятного оперативного режима. Это также первая фаза эмбарговой операции. То есть, в Черном море ситуация не лучше Азова, разница лишь в том, что пока не состоялась активация соответствующих сил для ведения эмбарговых действий.

Безусловно, утвержденные недавним решением СНБО Украины мероприятия по защите национальных интересов Украины на море и укреплению военно-морских возможностей являются шагом вперед. В то же время, они не являются исключительными относительно характера и, главное, динамики угроз Украине с моря. Много вещей завязано на профессиональное понимание роли и места, целесообразной структуры и возможностей ВМС Украины в современных условиях — у нас до сих пор существует сухопутный подход к решению проблем на море.

Это также вопрос приоритетов. Например, масштабные учения в море. Безусловно, они нужны, это важный элемент подготовки и сдерживания, когда боевое напряжение использования сил близко к максимальному. Но эти учения не являются исключительными мерами по обеспечению безопасности государства на море — учения заканчиваются, а военно-морское присутствие в районах ключевых интересов государства должно быть всегда. То есть снова и снова возникает вопрос цикличности использования кораблей, где четко распределено время в ремонте, на учениях и на операционной деятельности (патрулировании, боевом дежурстве, контрольно-разведывательных и других мероприятиях). Кстати, операционная деятельность требует отдельного бюджетного финансирования.

— После визита в Украину британского министра обороны Гэвина Уильмсона, он заявил: «Великобритания увеличит военную поддержку своего союзника, направив туда Королевский военно-морской флот позже в этом году, и увеличит присутствие патрулей Королевского военно-морского флота в Черном море в 2019 году». Как вы оцениваете такой шаг? Каковы у Украины перспективы сотрудничества в данном направлении с Великобританией? Насколько умело мы его используем?

— Это дружественный шаг союзника и партнера — в Лондоне хорошо знают проблематику морской безопасности Украины и готовы помочь.

Следует отметить, что многие вещи в реализации потенциального пакета помощи нашего западного партера, поверьте, он значителен, зависит от Украины, особенно на рабочем уровне сотрудничества. Это вопрос больше в плоскости единства оборонной культуры, включая аспекты единых стандартов оборонного менеджмента, операционной взаимосовместимости, в том числе языковой, уменьшение бюрократических процедур и многое другое.

— Недавно Верховная Рада приняла решение о включении в повестку дня 9-й сессии парламента и передачи в Конституционный суд проекта закона о внесении изменений в Конституцию относительно стратегического курса Украины на приобретение членства в Европейском Союзе и НАТО. По вашему мнению, насколько правильный этот шаг, ведь соответствующий стратегический курс у нас зафиксирован в других необходимых документах? И главное — выполняем ли мы все предусмотренные условия по приближению украинских стандартов к НАТОвским, которые бы в будущем позволили Украине вступить в Альянс?

— Вы правильно отметили, что курс Украины в ЕС и в НАТО уже определен на законодательном уровне. Может, включение этого вопроса в Конституцию и поможет, но главное все равно в головах нации и политикума — изменения национального масштаба не приходят голосованием или росчерком пера. Именно о таких изменениях идет речь в контексте ЕС и НАТО, и они требуют действенной практической работы на уровне государственного менеджмента и реальных достижений.

У нас принято считать, что тема НАТО касается исключительно военных. Это не так, в контексте как вступления в Альянс, так и в ЕС основная работа за правительственными структурами, ведь в обеих организациях есть единые стандарты, в ЕС они преимущественно политико-экономические, в НАТО — политико-военные. На первом месте общая политика с ее реализацией на практике.

НАТО — это единые ценности и коллективный ум, совместные действия и ответственность за них. Именно в этом ценность евроатлантического оборонного союза, в котором все равны между собой. Задайте себе вопрос: возможно ли эффективно совместно действовать, если не понимаешь язык или процедуры?  В рамках отдельных партнерских программ — возможно. Но когда встает вопрос союзнических усилий, через переводчика много не наработаешь — нужны соответствующие знания и опыт.

В европейской стране на вопрос, по каким правилам и нормам вы строите дороги, вам дадут ответ, что есть стандарт Еврокомиссии, в нем все определено. Стандарт — это закон. Хотелось бы, чтобы не бывшие советские или временные ТУ, а европейские и евроатлантические стандарты у нас были имплементированы на практике, не в разговорах об их важности или определении в документах — в реальных проектах и их результатах. Вот тогда перспективы станут реальностью. И это не о перспективе десятилетий. Опыт Грузии — хороший пример.