Сила «отдельного мнения»
или О дискуссии относительно конституционных изменений между Сергеем Головатым и Виктором ШишкинымПринципиальной и глубокой оказалась дискуссия на последней передаче у Шустера на телеканале 3s.tv. Конечно, смотрело ее намного меньше людей, чем это было раньше на общенациональных каналах, однако содержание программы однозначно заслуживает внимания. Тема — изменения в Конституцию. В студии — лучшие специалисты, в частности и те, кто писал Основной закон Украины — Виктор Шишкин, Сергей Головатый, Марина Ставнийчук. Плохо только то, что профессиональная дискуссия началась после 24.00, потому что до этого времени были политики и их театр популистских заявлений.
Показательным и сильным стал батл двух известных конституционалистов — Шишкина и Головатого. Из последних новостей. Первый летом прошлого года был уволен указом Петра Порошенко за... 15 дней до конца своего срока на должности судьи Конституционного Суда (2006-2015 гг.). В 2015 году также был членом конкурсной комиссии по отбору кандидатов на административные должности в Специализированной антикоррупционной прокуратуре (по квоте парламента). Второй является членом Конституционной комиссии при Президенте Украины, а совсем недавно — 2 февраля 2016 года — указом Главы государства был назначен заместителем члена Европейской Комиссии «За демократию через право».
Виктор Шишкин выступает категорически против внесения любых изменений в Основной закон, пока Украина находится в условиях военного положения. Сергей Головатый считает, что изменения нужны (в частности, в части правосудия), более того, он убежден, что они станут первым шагом к изменению юридической системы. Градус батла был очень высоким — это чувствовалось как среди самих диспутантов, так и среди зрителей в студии, которые реагировали на сказанное.
Во время одного из споров, Сергей Головатый сказал Виктору Шишкину, что его утверждение об «условиях военного положения — это частное научное мнение, которое не отвечает положением Конституции». «Тогда я задаю вопрос — почему мое частное мнение в моем отдельном уме 2010 года легло в основу того постановления Верховной Рады, которое признало изменения 2010-го такими, как конституционный переворот. Это тоже частное мнение, но почему-то оно стало государственным».
После передачи, мнения относительно победителя в научном противостоянии разделились. Дискуссия правоты той или другой стороны даже продолжилась в интернете. Мы обратились к Сергею Петровичу и Виктору Ивановичу с просьбой поделиться своими впечатлениями от эфира и еще раз попробовать убедить общество в своей правоте, изложив основные аргументы.
«ГОСУДАРСТВО ДОЛЖНО ВЫЖИВАТЬ В ЛЮБЫХ УСЛОВИЯХ»
Сергей ГОЛОВАТЫЙ, член Конституционной комиссии, доктор юридических наук, член-корреспондент Национальной академии законодательных наук:
— Это не была дискуссия, и я не имел возможности опровергать юридически необоснованные вещи, которые произносил Шишкин. Он с самого начала сказал, что это не реформа и порекомендовал прочитать словарь. Я так и сделал. Даже в «Википедии» реформа — это комплекс мероприятий, которым вводятся такие новые общественные отношения, что не изменяют основы, но приводят к изменениям условий деятельности всех или групп общества.
В правосудии вводятся новые условия, потому что старые уже себя исчерпали. 20 лет у нас существует система, которая была внедрена как постсоветская, принятая коммунистами в соответствии с их тогдашними потребностями, во главе с олигархатом, который был при Кучме. Разве мы можем жить с этой системой спустя 20 лет?
У нас нет адвокатуры по европейскому образцу, потому что это должна быть самоуправляемая профессиональная организация. У нас есть учреждение, которое называется царским словом «прокуратура». Ни в одной европейской стране это не называется прокуратурой, это «Public prosecution» — публичное обвинение в уголовном процессе. У нас нет профессиональных адвокатов, профессиональных прокуроров, профессиональных судей, потому что у нас нет профессиональных школ, где бы человек имел юридический диплом.
Все, что существует, на сегодняшний день является негативным общественным явлением, которое нужно искоренить в соответствии с понятием реформы. Мы должны внедрить новые условия деятельности законодательным путем. Таким образом мы закладываем новую конституционную базу для того, чтобы в будущем путем принятия новых законов — о судоустройстве, о статусе судьи, об адвокатуре, о прокуратуре — начать двигаться к новому качеству институтов юридической системы.
Но эти формулы, к сожалению, не понимают даже 10 конституционных судей, которые изложили 10 отдельных мнений. Что тогда мы хотим от обычных адвокатов, которые не имеют надлежащей фундаментальной подготовки в области конституционного права или юридической системы, построенной на верховенстве права? Я 20 лет изучаю, что такое верховенство права, причем не на трудах Шишкина, судей Конституционного суда или украинской Академии наук, а на базе западных школ — Йельского университета, Кембриджа, Франкфуртской юридической школы, на базе документов Совета Европы, ЕС, Венецианской комиссии.
Что же касается утверждения Виктора Шишкина об «условиях военного положения», то это его частное научное мнение, не отвечающее положениям Конституции, которые необходимо объяснять системно. Он вырывает эту фразу и объясняет слово «условия» не в плане юридической, а фактологической материи: если идут боевые действия и погибают люди, то это условия военного положения. Но юрист может исходить только из юридической материи, которая говорит о том, что условия военного положения — это следствие не фактических вещей, а юридических фактов. К условиям военного положения приводит, прежде всего, введение военного положения юридически — это издание указа президентом. Но чтобы юридически возникло военное положение или его условия, должна состояться ратификация Верховной Рады. Если военное положение введено с помощью двух политических институтов, тогда возникает юридический режим военного положение, который является тождественным условиям военного положения юридически, а не фактологически.
Виктор Иванович ссылается на законы и говорит, что президент должен был все это сделать. Но он этого не сделал, поэтому у нас юридически не возникли условия военного положения. Несмотря на то, что наличие войны, которое юридически является АТО, а не военным положением, как можно говорить, что мы не имеем права менять Конституцию?
Что же касается практических вопросов. Если Россия еще 5-10 лет будет вести войну и истощать нас, мы что, в течение этого времени не будем менять старую систему и будем ждать, пока Путин от нас отцепится? Нуждаясь в реформировании, неужели мы будем ждать, пока не сгинем? 42 миллиона украинцев живут на территориях, где ни юридически, ни фактически нет военного положения — они нуждаются в новых институтах и реформах, чтобы обеспечить развитие общества. Даже властный треугольник президент-правительство-парламент является несовершенным из-за существования двух центров принятия решений — это необходимо менять, иначе государство развалится. Так неужели нужно ждать и не решать эти проблемы, пока Путин не уйдет с Украины? Но он никогда и не уйдет, так что нам делать с территорией, которая находится под юрисдикцией государства? Это укладывается в стратегическую цель Москвы уничтожить Украину любыми средствами — путем агрессии или внутреннего распада. Государство должно как-то выживать в любых условиях, реформируясь, меняя что-то к лучшему и открывая новые возможности, чтобы получить оптимизацию того, что имеется.
«РЕФОРМЫ ВОЗМОЖНЫ БЕЗ ИЗМЕНЕНИЯ КОНСТИТУЦИИ»
Виктор ШИШКИН, судья Конституционного Cуда Украины (2006—2015):
— Реформа предусматривает создание новых органов с новыми и отличительными функциями, кардинальное изменение чего-то. Реформы — это не только позитивные новации, это системные изменения.
Данные конституционные изменения в части правосудия — это не реформы, а узурпация права на защиту только адвокатурой. У нас и до этого существовала статья, где было написано о том, что для предоставления юридической помощи тем, кто в ней нуждается, действует адвокатура. Но теперь написали, что только адвокатура имеет право осуществлять функции защитника. Неужели это реформа? Возьмем недавний пример «дела Подольского-Гонгадзе», где я был представителем пострадавшего Алексея Подольского. Если бы такие конституционные изменения были реализованы, Подольский не имел бы права привлекать меня как своего представителя, поскольку я не являюсь адвокатом или членом коллегии адвокатов.
Кроме этого, Высший совет правосудия вместо Высшего совета юстиции — это реформа? Даже появление конституционной жалобы в новом проекте конституционных изменений — это не реформа, поскольку граждане имели право обращаться в Конституционный суд, но через призму толкования закона.
Это же касается и конституционных изменений в части децентрализации. Если взять ст. 118 Конституции Украины, то там написано, что исполнительная власть в районах и областях осуществляется главами государственных администраций. В конституционных изменениях Порошенко написано то же самое, но «главы государственных администраций» заменены на «префектов». Поэтому в чем реформа, если и там, и там — глава исполнительной власти.
Настоящая реформа произошла в 1996 году, когда была принята Конституция Украины. Тогда появился Конституционный Суд, Высший совет юстиции, появилась европейская кассация, апелляция.
Тезис о наличии «условий военного положения» раскрывал в своем отдельном мнении не только я, но и судьи КСУ Мельник и Слиденко. Есть термин «введение военного положения» — это одноразовый акт, который осуществляет Президент и потом его утверждает парламент. А есть термин «условия военного положения». «Введение военного положения» и «условия военного положения» — это две разные юридические формулировки. Условия военного положения — это не только шаги Президента. Об их наличии может говорить совокупность нормативных и законодательных актов. В моем отдельном мнении приведено более 50 таких актов — Президента, Верховной Рады и Кабмина. В этой совокупности подразумевается, что применение целого комплекса терминов таких, как «война», «агрессия», «военное вторжение», «боевые действия» — это условия военного положения. А приказ министра обороны № 49 в развитие одного из постановлений правительства относительно премий за подбитый танк, вертолет, «Град», уничтожение ДРГ — разве это не подтверждает условия военного положения?
Об «условиях военного положения» обязан говорить Конституционный суд — это не только его право, но и обязанность относительно охраны Конституции, которую он не выполнил.
Поэтому в этих условиях конституционные изменения можно проводить только в крайнем случае — когда общество не может жить на основании прошлого законодательства. Но в предложенных конституционных изменениях нет никаких реформ. А так реформы возможны без изменения Конституции. Например, законом о местном самоуправлении можно сузить полномочия главы государственной администрации и расширить полномочия местных органов власти.
Данные же изменения принимаются, чтобы, во-первых, прикрыть «минский договорняк». Все вышеописанное — не для внутреннего потребления Украины, а больше для международного. Этими изменениями мы отбеливаем Путина. А он получит козыри для собственного оправдания на международной арене. После этого Россию нельзя назвать в Совбезе ООН агрессором, поскольку мы сами не назвали ее агрессором, не ввели военное положение и приняли конституционные изменения, которые нельзя принимать в условиях войны.
Выпуск газеты №:
№21, (2016)Section
Подробности