Суд идет...

ТУПИКИ ИНТЕГРАЦИИ

В разгар кассетного скандала в начале 2001 г. президент Украины публично заявил: «Украина не планировала и не планирует вступать в НАТО». Из официального словаря украинской дипломатии закрытым распоряжениям главы Администрации Президента В. Литвина изымается словосочетание «евроатлантическая интеграция», заменителем которого становится «евроатлантическое сотрудничество».

Заявленная Л. Кучмой радикальная коррекция конечной цели евроатлантической политики Украины была рассчитана на обеспечение российской поддержки, которая стала критически необходима для него в условиях внешнеполитической изоляции и давления внутренних оппозиционных сил. Такая поддержка материализовалась в визите в Украину в феврале 2001 г. президента России В. Путина. Встреча на высшем уровне состоялась в Днепропетровске и завершилась подписанием ряда соглашений в сферах экономического, энергетического и военно-технического сотрудничества. Платой за продемонстрированную В. Путиным благосклонность к президенту Украины стали соглашения, предоставлявшие преференции российскому бизнесу, увеличивавшие перечень стратегически важных украинских предприятий, контролируемых россиянами, и широко открывающие двери перед российской экономической экспансией.

Вынужденные уступки России, сделанные в 2001 г., Л. Кучма пытался компенсировать в 2002 г., когда акции гражданского протеста и давление международного сообщества начали терять динамику и интенсивность, когда после мартовских парламентских выборов в результате успешного политического маневрирования пропрезидентских сил бывший глава Администрации Президента В. Литвин был избран спикером Верховной Рады, когда у него вновь появилось ощущение возможности контролировать ситуацию в стране и быть игроком на международной арене.

18 июня 2002 г. президент Украины произносит на первой сессии Верховной Рады четвертого созыва программное выступление под названием: «Европейский выбор». Изложив концептуальные принципы стратегии развития Украины, Л. Кучма определил конкретные этапы и практические шаги, осуществление которых в период с 2002 г. по 2011 г. должно было создать реальные предпосылки вступления Украины в Европейский Союз.

В то же время, используя процесс сближения России с НАТО, который характеризовался качественным повышением уровня ее сотрудничества с Альянсом в формате «девятнадцать плюс один», «евроатлантисты» в окружении Л. Кучмы убедили его в необходимости возобновления курса Украины на полномасштабную евроатлантическую интеграцию. Ключевую роль в этом играли советник президента В. Горбулин и секретарь Совета Национальной безопасности и обороны Е. Марчук. 23 мая 2002 г. СНБО принял решение «О стратегии Украины относительно Организации Североатлантического договора (НАТО)», в котором однозначно отмечалось, что «Украина рассматривает НАТО как основу будущей общеевропейской системы безопасности и поддерживает процесс ее расширения», а также «исходит из того, что конечной целью ее евроинтеграционной политики является вступление в эту организацию как основу общеевропейской структуры безопасности».

Решение СНБО, введенное в действие Указом президента Украины от 8 июля 2002 г., создавало почву для подачи заявки на вступление в НАТО на саммите НАТО, который должен был состояться в ноябре 2002 г. в Праге, и на котором Украина могла стать десятой страной-участницей специального плана для кандидатов на членство в Альянсе — ПДЧ.

Реакция на действия украинского руководства, ориентированные на полномасштабное членство Украины в НАТО и ЕС, не запоздала. 16 сентября 2002 г., во время акции протеста, организованной оппозицией по случаю второй годовщины исчезновения Г. Гонгадзе, некоторые ее участники публично активировали ранее известный эпизод «записей майора», один из фигурантов которых — руководитель «Укрспецэкспорта» В. Малев — получает согласие Л. Кучмы на продажу Ирака радиолокационной системы «Кольчуга». Уже 24 сентября 2002 г. пресс-секретарь Госдепартамента США Р. Баучер заявил, что «запись, предоставленная майором Мельниченко, подтолкнула к необходимости пересмотреть нашу политику относительно Украины, и в частности относительно президента Кучмы».

Конечно, выраженное во время беседы устное согласие президента Украины еще не означало, что она будет реализована. Как показали дальнейшие события, украинских радиолокационных систем в Ираке не было обнаружено. Однако для Соединенных Штатов и их союзников был неприемлем сам факт положительного отношения Л. Кучмы к предложению продажи государству, враждебному Западу, систему, подвергавшую смертельной опасности жизнь пилотов, задействованных в акции против Ирака. Тем более что между Украиной и США установились отношения стратегического партнерства.

Порожденное «кольчужным делом» недоверие ведущих государств-членов НАТО к президенту Украины поставило под угрозу проведение заседания Комиссии Украина — НАТО на наивысшем уровне во время Пражского саммита Альянса в ноябре 2002 г. В конце концов, совместными усилиями и с использованием протокольных хитростей вопрос участия президента Украины в саммите был решен. Однако подача Украиной заявки на членство в НАТО и ее положительное рассмотрение в Праге были абсолютно исключены.

Впрочем, во время Пражского заседания Комиссии Украина — НАТО на развитие Хартии 1997 г. об особом партнерстве между Украиной и Альянсом 22 ноября 2002 г. был принят План действий, определявший стратегические и среднесрочные цели и приоритеты Украины на пути к евроатлантической интеграции, конечной целью которой определялось ее членство в НАТО.

Невзирая на «кольчужное дело», Пражский саммит оставлял двери Альянса открытыми для Украины, побуждал ее к конкретным шагам, осуществление которых должно было завершиться обретением членства в НАТО.

Однако «кольчужное дело» сломило волю Л. Кучмы и стало определяющим моментом в его дальнейшем отношении к осуществлению Украиной ее интеграционной политики. Ему дали понять, что, в случае продолжения последовательного курса Украины на членство в НАТО и ЕС, из шкафа в любой момент могут вытянуть новые скелеты. Испытывая давление, он открыто не отказывается от задекларированных и подтвержденных Пражским саммитом интеграционных целей Украины, но начинает гасить энергию интеграционного курса страны скрытыми методами.

С целью реализации Плана действий, принятого на Пражском саммите, Указом президента Украины от 11 января 2003 г. был создан Национальный центр евроатлантической интеграции, который возглавил В. Горбулин. А уже 30 января президент Украины издал Указ, которым утвердил «Положение о Государственном совете по вопросам европейской и евроатлантической интеграции», а также определил порядок ее формирования.

По своему составу и компетенции в сфере интеграционной политики Государственный совет был почти тождественным Совету Национальной безопасности Украины. Таким образом автоматически понижался статус Национального центра и уменьшалась роль В. Горбулина как его руководителя.

Вскоре была внедрена должность Уполномоченного Украины по вопросам европейской и евроатлантической интеграции, на него была возложена ответственность за координацию и осуществление интеграционного курса государства, по должности он входил в состав Госсовета. Отдельными Указами президента Украины 26 февраля 2003 г. Уполномоченным Украины по вопросам европейской и евроатлантической интеграции был назначен Н. Азаров, вице-премьер-министром правительства — В. Янукович, а Секретарем Госсовета — А. Орел — заместитель главы Администрации Президента — руководитель Главного управления по вопросам внешней политики АП.

Между Н. Азаровым и А. Орлом установилось своеобразное неписаное разделение труда. Первый саботировал и разрушал евроинтеграционный курс государства, а второй — евроатлантический. По словам В. Горбулина, это была «блестящая антинатовская игра. Вроде бы все наивысшие должностные лица страны проторяют путь в НАТО, а в действительности — лицемерие».

Свой настоящий антиинтеграционный флаг удобства Л. Кучма поднял 15 июля 2004 г., когда Указом № 800/2004 «О решении СНБО от 6 июля 2004 года «О дальнейшем развитии отношений с НАТО, учитывая результаты заседания Украина — НАТО на наивысшем уровне 29 июня 2004 года» он удалил из недавно утвержденной Военной доктрины Украины положение о подготовке страны к полноправному членству в НАТО и ЕС. Приближались президентские выборы, и Л. Кучме необходимо было дать сигнал России в надежде на поддержку ее руководством комбинаций, которые он разыгрывал для сохранения себя во власти.

Начиная с 2003 г., подобная ситуация и по той же причине была создана Л. Кучмой также в сфере евроинтеграционной политики Украины. Идя навстречу пожеланиям президента России В. Путина, он дал согласие на председательство в Совете глав государств СНГ. Вопреки установленному ее регламентом правилу ежегодной ротации, в Совете с 1991 г. неизменно председательствовали Президенты России, сначала Б. Ельцин, а затем его преемник В. Путин. Передача председательства в Совете Украине тоже происходила с нарушением правил ротации, поскольку место председательствующего государства в Совете по порядку русского алфавита должен был занять президент Таджикистана. Это дало основания А. Морозу отметить, что назначение Л. Кучмы председателем Совета «имеет заказной характер». Председательство в Совете глав государств Содружества, которое сам Л. Кучма одно время характеризовал как аморфную и бесплодную организацию без будущего, противоречило принципиальной официальной позиции Украины относительно СНГ. Но личный интерес перевесил интересы государства. Ведь в условиях усиления негативного отношения западных лидеров к его персоне в результате «кольчужного дела», он требовал хотя бы какой-то политической опоры международного характера, чтобы предстать перед лицом по крайней мере части украинского общества как человек, которому доверяют.

Согласие относительно председательства Л. Кучмы в Совете глав государств было выражено странами-участницами СНГ на неформальной встрече, организованной по инициативе президента Украины в Киеве 28—29 января 2003 г. В канун встречи лидеры трех оппозиционных партий (НРУ, «Реформы и порядок», УНП) заявили: «Идея председательства Украины в Совете глав государств СНГ противоречит стратегии ее внешней политики, не имеет правовых оснований и будет отвлекать государственные учреждения от концентрации внимания и усилий на решении внутриполитических приоритетов и реализации курса на интеграцию в ЕС». Так и случилось. За жест организованной В. Путиным политической поддержки необходимо было расплачиваться.

23 февраля 2003 г. Л. Кучма вместе с президентами Беларуси, Казахстана и России подписывает в Москве Заявление о формировании Единого экономического пространства и вскоре заявляет, что своей главной задачей на посту председателя Совета СНГ видит создание зоны свободной торговли, а в дальнейшем — Единого экономического пространства.

Концепция ЕЭП была российским геополитическим проектом, который СМИ назвали «план Путина». Привлечение Украины к его реализации преследовало триединую цель: 1) создать непреодолимые препятствия для членства Украины в НАТО, ЕС и ВТО; 2) сформировать интеграционное объединение, которое будет включать Украину и играть роль экономического ядра нового политического союза с доминированием России; 3) способствовать переходу к политико-правовому оформлению на постсоветском геополитическом пространстве «великой России» как единого неоимперского государственного образования.

Участие Украины в этом проекте было несовместимо с интеграционным курсом государства в западном направлении. Поддерживая идею ЕЭП, Л. Кучма назначил Н. Азарова в Группу высокого уровня, на которую была возложена работа по подготовке пакета учредительских документов созданной организации. Красноречивым было то, что Н. Азаров, имея статус Уполномоченного Украины по вопросам европейской и евроатлантической интеграции в течение 2003—2004 гг. проявил незаурядную активность, предприимчивость и энтузиазм в реализации «плана Путина», призванного радикально изменить цивилизационный выбор Украины с европейского на евроазиатский.

Следовательно, в конце второго президентского срока Л. Кучмы интеграционный курс Украины стал заложником его эгоистичных игр, целью которых было не обеспечение жизненно важных национальных интересов государства, а завоевание благосклонности России для реализации планов сохранения себя во власти. В результате чего ориентированная на членство в НАТО и ЕС интеграционная политика государства оказалась в тупике.