Страннее странного

Вход в камерный театр «Белевью»; колонны в холле, перила лестниц, даже необходимое для туалетных комнат оборудование украшены фиолетовыми розами, шарами, бархатом. Мужчина с бородой, «переоборудованный» в женщину накладным бюстом и «прелестями» ниже талии, с мужчиной приятной внешности во фрачной паре, цилиндре, галстуке и со шнурками на сапогах избранного базовым цвета, одевались, гримировались за столиками перед театром, потом радушно здоровались вплоть до поцелуев с толпой зрителей, наконец растянули ленту в бело-красную полоску, которая обычно акцентирует опасность, и церемониально ее разрезали, а затем и разорвали.

После бокала шампанского в закутке между театром и соседним домом прошел выбранный для первого показа спектакль «Метро» в постановке нидерландского коллектива «Энн Смит и Кет Верхей». Его продолжительность 15 мин., поэтому у всех желающих группами до 12 человек была возможность его посмотреть. Среди бытового мусора под пожарной стремянкой лежала, нет — точнее, валялась, девушка лет двадцати. В посиневшей от уколов руке — кукла Арлекин. Он «просыпается» прежде хозяйки. Изумленно осматривает ее, пытается разбудить. Пробуждение тяжелое, длительное, со всеми болями и нежеланием возвращаться в сознание. Наконец придя в себя девочка ищет наркотики, потрошит ватное тело куклы, не найдя ни зелья, ни денег выбирает среди зрителей мужчину, предлагает ему себя. Не получив согласия, начинает нервничать и сходить с ума. Арлекин — пальчиковая кукла, которой мастерски играет актриса Кет Верхей, —приходит на помощь: протягивает руки к зрителям за милостыней. Черные слезы под глазами никого не умиляют, и хозяйка бросает куклу. С ненавистью девушка осматривает никчемных людей и бежит от них. В этом маленьком спектакле нет слов. Немеют и зрители от безысходности собственного поведения — подать означает поддержать наркоманию, отказать означает подтолкнуть к падению ради продолжения одурманивания.

Общеизвестно, что в Нидерландах курение марихуаны абсолютно легально. За 7 евро каждый пришедший в кафе может приобрести к кофе, или и без него сигарету, которая дает два часа расслабления и торит тропу к шизофрении.

Интересно, что в Амстердаме местные жители практически не пользуются этой прихотью, которая привлекает тысячи туристов. А вот передвижение на велосипеде объединяет детей и пенсионеров, людей скромного достатка и вполне обеспеченных. Словно стаи грациозных птиц летают они по отведенным полосам или специальным дорожкам. Ездят с грудными детьми, с большим багажом, одновременно разговаривают по телефону, почитывают газету, а иногда трогательно держатся за руки. От таких «квадросипедистов» исходит взаимное увлечение.

С экономическим кризисом здесь борются реставрацией королевского дворца, других памятников истории и архитектуры и продолжают начатую лет десять назад программу усовершенствования дорог и подземных коммуникаций.

Спектакль нидерландцев «PUT» в постановке Барбары Крулик театра «Aardek» проходил на одной из подземных строительных площадок метрополитена. Актер, лежа на платформе с колесами, с картонным домиком на спине, отталкиваясь руками и ногами от пола (словом, человек-черепаха), стал проводником собрания. А неподалеку кто-то что-то долбил, цветная подсвеченная пылища превращалась в занавес, потом на стенах появились чертежи, на которых словно шашки передвигались отметки будущих зданий. «Черепаха» повела всех дальше, и через расположенное под углом зеркало стало видно, как строитель срезает с потолка низкого тоннеля пенопластовые домики, которые выросли подобно сталагмитам. Парень с домиком на спине их собрал и увлекая зрителей интригой их дальнейшего существования повел на открытое пространство. Стена под большим уклоном. Под ней прямоугольник воды. Две девушки, через блок связанные одним страховочным канатом, с вершины помогают выпихнуть вверх тележку с домиками. Они падают в воду. Другой строитель вылавливает их, девушек прикрепляют к канатикам, все движется, все в работе, всем руководит Мастер искусной игрой на виолончели. Женщина, которая сидя в ящике для мусора рвала билеты, собственным примером пригласила людей бросить по монетке в воду. Наверное, к счастью нового мегаполиса мечтаний. Такая почти детская забава вдруг напомнила игровую основу цивилизации. Если в человечестве так много детского, то ему предстоит еще долго жить.

О спектакле «The Freak and The Showgir» в постановке британского коллектива «Атлас Муз» писать нельзя. Заявленное гротескное осмеивание стриптизерских забав приобретает саркастически-грубый характер и в итоге дает абсолютное пренебрежение к телу, полу, стыду. Правда, в финале добровольцы из зала тоже публично обнажались, но в этом скорее — вызов грубости наготы. Не фокус раздеться, вопрос: есть ли за этим оправданная художественной задачей необходимость?

Голландцам свойственно не крыться, окна не занавешиваются, а в новых домах делаются стеклянные стены. Им уютно жить на глазах у соседей, туристов. Может, эта гордая осанка, воспитанная необходимостью удерживать равновесие при езде на велосипеде, является жизненной позой голландцев?

Значение позы, жеста, движения глаз продемонстрировал японец Макото Иноуэ в хореографическом моноспектакле «Кагуя». Его спектакль с одной стороны подтверждает красноречивость молчаливого монолога, а с другой — дарит зрителю очень большую свободу трактования истории, которую пантомимой, танцем рассказывает артист. Он был цветком, птицей, от их имени противостоял ветру и радовался солнцу. Он родился на луне и должен вернуться назад.

Нидерландский спектакль «Tokio 3.6 V» показала группа Bosmos. В подвальном помещении театра «Paradiso» — паутина проводов, настенные лампы разных конструкций, видеопроекторы, короче говоря, электронный хаос. Во тьме на зеленые огоньки кнопок включения приборов как грациозные хищники заходят двое мужчин. Они начинают играть на электронных клавишных инструментах, свет просыпается, видеопроекции вдруг все превращают в сказочный лес, и тогда совсем как советские барды ребята начинают играть простенькие романтические мелодии на акустических гитарах. То ли они сами, то ли кто-то, кого нам не дано увидеть, снова все накрывает гремящей техномузыкой. Этот поединок с привлечением всего арсенала технических средств заканчивается победой в пользу выбора зрителя. Я возвращался в отель, напевая простенькую мелодию. И это тоже казалось на удивление странным, как и раздумья через какое-то время после увиденных спектаклей.

Зрителей нидерландского спектакля «За стеной» пригласили в автобус. Его маршрут пролегал по чистеньким и почти безлюдным улочкам района Амстердама, где компактно проживает большое количество выходцев из восточных стран. Когда дверь закрылась, в салон автобуса через люк в потолке спустилась, или приземлилась, блондинка-стюардесса в фирменной одежде. Сначала она рассказала водителю о точке назначения, а потом увидела пассажиров и, поздоровавшись, рефлекторно едва не начала инструктировать по технике безопасности. Настолько хорошее настроение ожидаемой встречи овладело ею, что, кажется, не только жители района, но и весь мир представлялся родней. Она вышла у многоквартирного домика. Автобус отправился, и пассажиры услышали взволнованное дыхание и внутренний монолог мальчика, который догнал автобус на остановке, о бегстве от драки с арабами. На следующей остановке он вышел и побежал прятаться. Во время движения автобуса прохожие с интересом присматривались к автобусу. Кто-то улыбался, кто-то смотрел с подозрением.

Несколько раз мы проехали мимо футбольной площадки, где отдельно араб и голландец играли в мяч. Затем увидели арабскую девушку, которая что-то долго искала в сумочке, чтобы оправдать свое нахождение под деревом неподалеку от тренировочной площадки. Когда арабский мальчик ушел, девушка подошла к голландцу. Оказалось, у них свидание. Еще пара кругов автобуса по микрорайону, с замедлением движения возле парка, где на лавочке сидели наши влюбленные, возле памятника, на фоне которого влюбленные фотографировались в чудных позах, и наконец очередная остановка, на которой парень и девушка забежали в салон. Среди пассажиров-европейцев он чувствует себя раскрепощенно, девушка прячет глаза и каждый раз оба отдаляются друг от друга, когда за окном автобуса видят арабов. Она выходит первой, он долго провожает ее глазами. Им будет очень трудно удержаться вместе.

В финале поездки снова заскочила стюардесса. Довольная и немножко уставшая, она подправила макияж и словно приосанилась к полету. Любовь земная, сложная, мучительная и любовный полет бабочки в аквариумном пространстве автобуса, пассажиры-зрители, как инопланетяне с наушниками в стеклянном контейнере, и еще куча ассоциаций и образов, возникавших во время этого простого перфоменса: акварельному эскизу человеческих отношений придали масштаб картины современного мира. Мира, в котором исчезают границы между странами, а между людьми разверзаются пропасти ненависти. Странный мир, страннее странного, но пока мы живем, он наш.

Очень странное наше настоящее. Природа своими выбрыками словно доказывает технически могущественному человеку его слабость и незащищенность от вечных стихий, так и шторм чувств не одолеть модным скепсисом к новым формам, новому театральному языку, всему, что все сильнее о себе заявляет и требует понимания и уважения, прислушивания и внимания, каким бы оно слишком странным не казалось нам.