Параджанов о Параджанове

Через два года великому кинорежиссеру Сергею Параджанову исполнилось бы 90 лет, и уже более 20-ти его нет с нами. В память о самобытном мастере, непревзойденном мистификаторе, «самом свободном человеке в несвободном мире» в Национальном музее Тараса Шевченко открылась выставка работ украинского оператора Юрия Гармаша и режиссера театра и кино Винисио Ариаса Рохаса (Испания).

Юрий Гармаш познакомился с Сергеем Иосифовичем Параджановым еще студентом, в 1969 году. Как и многие его коллеги, был буквально загипнотизирован творчеством и самой личностью ни на кого не похожего режиссера. Армянина, родившегося в Тбилиси и снявшего свои самые известные фильмы в Украине.

Первый раз Юрий Гармаш сфотографировал Сергея Иосифовича через несколько дней после того, как тот вышел из тюрьмы, в январе 1978-го, на квартире у его жены, Светланы Щербатюк. В 1982 и 1983 годах наблюдал за мастером в глазок фотокамеры в Тбилиси, а в 1988-м — в селе Чорторыя Черновицкой области, на родине Ивана Миколайчука.

Эти фотоработы и стали основой выставки, организованной в рамках проекта «In Memoriam. Сергей Параджанов» при поддержке Министерства культуры и туризма Украины, Национального союза кинематографистов, Армянского общества культурных связей, PARADJANOV ART.

Уникальные по своей исторической значимости, фотографии Юрия Гармаша, выполненные профессиональной рукой очень хорошего оператора и одухотворенные личным отношением неравнодушного к памяти Параджанова человека, не только запечатлели навсегда ушедшие мгновения жизни гениального режиссера, но и обрели на выставке некий особый смысл, подкрепленные высказываниями о Сергее Иосифовиче самых признанных в мире кинематографистов ушедшего ХХ века.

Посудите сами.

Жан-Люк ГОДАР: «В кино есть изображение, свет и реальность. Параджанов был мастером и хозяином этого храма».

Микеланджело АНТОНИОНИ: «Цвет граната» Параджанова, на мой взгляд, одного из самых лучших режиссеров современности, поражает совершенством красоты. Его вклад в мировое кино состоит прежде всего в том, что он создал уникальный кинематографический язык. Мир фильмов Параджанова — это волшебное сочетание цвета, пластики, музыки и слова. В кадрах его картин — энциклопедическое знание восточной культуры и искусства, буйство фантазии».

Андрей ТАРКОВСКИЙ: «В СССР не запугать человека невозможно. Но Параджанова все же не запугали. Он, пожалуй, единственный в своей стране олицетворял афоризм: «Хочешь быть свободным — будь им».

В истории кино мало гениальных людей. Брессон, Мидзогути, Довженко, Параджанов, Бунюэль... Этих режиссеров нельзя спутать друг с другом. Каждый из них шел своим путем, возможно, с известными слабостями и странностями. Но всегда ради четкой, глубоко личной концепции».

Эти слова, произнесенные коллегами Сергея Параджанова, еще раз подтверждают его неоспоримое мастерство, новаторство, творческую неповторимость, но Сергей Иосифович не был памятником самому себе, он жил, как и все — самозабвенно любил и ссорился со своими близкими, кутил с друзьями, разыгрывал их и щедро одаривал, страдал и твердо верил в свою избранность.

В интервью, которое мы предлагаем вам сегодня, Параджанов говорит... о Параджанове. Может быть, все, кто преклоняется перед творчеством режиссера, немного больше узнают его и как человека.

Это не автобиографические заметки яркого, не предсказуемого во всем, что он делал, как жил, Сергея Параджанова. Это живые воспоминания близкого великому режиссеру человека — его племянника Георгия Параджанова.

Георгий — профессиональный кинематографист. Его документальный фильм «Я умер в детстве», посвященный Сергею Иосифовичу Параджанову, несколько лет назад закрывал официальную программу Каннского кинофестиваля. Он — о расплате за гениальность, о том, на какие страдания обрекает себя избранный.

Картина получила гран-при Международного кинофестиваля «Золотой абрикос» в Ереване. Удостоена Первого приза «Золотая тарелка» на кинофесте «Исмалия» (Каир) и признана кинокритиками лучшим фильмом этого форума. Победила достойных конкурентов лента «Я умер в детстве» и на киносмотре в японском городе Фукуока, и в Москве на «Сталкере», была номинирована на престижную премию российской киноакадемии «Золотой орел».

Мы встретились совершенно случайно. Георгий ПАРАДЖАНОВ приехал в Киев инкогнито, по делу, на съемки фильма о самобытной украинской художнице Марии Примаченко. Нас познакомил мой давний друг, оператор Володя Пика, помогавший режиссеру в Киеве. Ну, как же я могла не воспользоваться представившейся возможностью и не расспросить Георгия о его великом дяде? Он любезно, с восточной галантностью, согласился...

— С какого возраста вы помните Сергея Иосифовича?

— Можно сказать, что я находился рядом с дядей всю свою жизнь, с рождения, хотя было время, когда Сережа (так Георгий называет Сергея Параджанова с детства. — Авт.) жил в Киеве, сидел в тюрьме... А последние 12 лет его жизни, с 1978 по 1990 год, мы уже провели вместе, в одном доме. Эти годы, часы, минуты стали лучшими, самыми насыщенными мгновениями моей жизни, великими университетами! Однако должен признаться, что все-таки не он был главным авторитетом в моем детстве. Первый воспитатель — бабушка Сиран. Мать Сережи и Рузанны, моей мамы. В память о ней я написал сценарий «Все ушли», получил за него приз имени Андрея Тарковского. Может статься, что именно по нему буду снимать полнометражный игровой фильм. Сейчас работаю над большой повестью, которую назвал «Все, что я помню». Она связана не только с Сергеем Параджановым, но и с событиями, о которых я знаю, хотя они происходили еще до моего рождения ... Бабушка рассказывала мне потрясающие истории! Должен сказать, что многие люди, издававшие воспоминания о дяде, о его доме, очень напряглись, ожидая выхода книги. Нервничают, ревнуют...

— Известно, что Сергей Параджанов был непростым человеком. Наверное, порой несдержанным, даже грубым... Как общались с ним? Вы ведь воспринимали Сергея Иосифовича не как гения, а просто как родного человека?

— Я прекрасно понимал, кто находится рядом со мной. Дорожил каждым его словом, каждым движением. Например, когда Сережа ел, очень любил смотреть на его руки. Никогда не видел ничего более красивого и совершенного! Просто невероятно, как человек обращался с простым куском хлеба! С каким благоговением эти толстые ручищи держали его! Конечно же, я понимал, что за величина мой дядя Сережа... Другое дело — никогда не был фанатиком, не сходил с ума, не зазнавался от того, что он — великий человек. Влюблялся в его коллажи, кино, друзей и так далее. Но для меня это была обыденная жизнь. Как бутерброд с маслом. Ее подарил мне сам факт моего рождения, понимаешь? Для кого-то общение с Сережей представлялось невероятным праздником, для меня же это был быт — мы ругались, ссорились... А в 1978 году он меня посадил в тюрьму...

— Как это?!

— Можешь себе представить! Правда, я не сидел, однако судимость за попытку убийства дяди у меня имеется! В один прекрасный день он в полном смысле слова довел меня до сумасшествия! Настолько, что я схватил топор и пошел на него, а он побежал в милицию и написал заявление... Потом мы помирились.

— Вы бываете сейчас в вашем тбилисском доме?

— Дом давно продан Суреном, сыном Сергея, за пять тысяч долларов. Мне очень грустно, что так произошло, потому что я верю в то... Не хотел говорить, но все-таки скажу: я верю, что это жилище никому не принесет счастья, и деньги, вырученные за него, тоже. Дом был проклят старухой, моей бабушкой.

— За что, можно узнать?

— Думаю, наш дом слишком много видел, слишком много знает. Мне кажется, он должен был рухнуть. Он должен был рухнуть! И на его месте я хотел построить фонтан. Чтобы на площади, где стоял наш дом, просто струилась вода! Сегодня, к сожалению, здание перестроено, там от его ажурных балконов ничего не осталось. Дом уже не наш: Сергея нет, мама тоже ушла, я давно живу не в Тбилиси... Я последним закрыл двери нашей обители и сделал, на мой взгляд, гениальный коллаж «Все, что осталось от моего дома». Два ключа, зеркало из сортира и замок. Сейчас Виктор Баженов издает замечательную книгу фотографий «Сергей Параджанов», и на суперобложке — мой коллаж.

— Вам фамилия Параджанов помогает или мешает?

— И помогает, и мешает. Передо мной открываются многие недоступные двери: хочешь — не хочешь, но чиновники должны меня выслушать. Может, ничем и не помогут, но принять обязаны. Порой даже дают деньги на проекты. Но очень многих эта фамилия раздражает. Просто раздражает, и все! Думаю, что Сергей Иосифович нагадил многим. По делу. По делу! Но нагадил...

Сергею надо было умереть, чтобы о нем все стали кричать. На каждом углу! А он и при жизни все знал о себе, и сам делал Параджанову имидж. Сережа был величайшим имиджмейкером! Такие люди, как он, начинают войны, делают революции. Он и совершил революцию в кино, в жанре коллажа. Ни у одного режиссера мира нет подобного Дома-музея, как у Параджанова в Ереване. В фонде Феллини висят 12 галстуков, и все! А в музее Сергея Иосифовича многие приезжающие в Армению президенты почитают за честь отобедать, и Азнавур там поет и пробует далму... Значит, дядя заслужил подобное отношение к себе. Сережа отлично понимал, кто он есть! Он нередко говорил в запале...(Обращаясь к жене Параджанова Светлане Ивановне Щербатюк.) Вот, тетка может подтвердить, если помнит... Он кричал: «Вы будете кассиршами в моем музее!» Хотя музея еще в помине не было. А он уже предсказывал: «Будешь сидеть там и воровать деньги! Было 200 посетителей, а ты скажешь — 120!..» (Смеется.)

— Сергей Иосифович снился вам когда-нибудь?

— Каждую ночь.

— Сны цветные?

— Да. Мне снятся только цветные сны.

— А вы знаете, кому они снятся?

— Нет.

— Говорят, шизофреникам...

— А кто сказал, что я нормальный? Вы хотите сказать, что вы нормальный человек?

— Я-то точно нет.

— Черно-белые сны не снились мне никогда. А цветные снятся каждую ночь.

— Вы не преувеличиваете?

— Нет, деточка, я вообще не вру. Приходит явный Сергей Иосифович. Реальный. А однажды приснился Андрей Тарковский. Я хорошо знал его лично. Он, ближайший друг Сережи, бывал у нас дома. Они дружили, понимали друг друга, и когда умер Андрей, дяде его очень не хватало, он говорил, что теперь некому и нечего сказать... А Сергей снится практически каждую ночь.

— Он что-то говорит вам?

— Он, может быть, со мной не говорит вот так реально, как я с вами разговариваю. Не смотрит так, как я смотрю на мою любимую тетю, которая сидит в жемчугах в уголке (жена Параджанова, Светлана Ивановна Щербатюк. — Авт.)... Но утром, когда просыпаюсь, после молитвы, получаю неимоверный эмоциональный заряд. Очевидно, дядя хочет, чтобы я что-то еще создал... Может быть, наклеил новый коллаж? Я не могу без этого жить, это мое счастье...

— Что хорошего вы взяли от Сергея Иосифовича?

— Отличный вопрос... Мне однажды Сергей сказал одну очень важную фразу: «Я тебя ненавижу, ты стал тайным созерцателем моей жизни». Вроде я впился в его грудь и сосал ее. Как волчица. Я тогда не понимал, о чем он, но прошло время, и годы, прожитые с дядей, обострились в памяти. Сейчас, когда я стал одиноким человеком. Ведь Москва — отвратительный город, там человек очень одинок. Я часто плачу. Пишу роман, вспоминаю Сережу — и реву...