«Россия – это большая тюрьма. В Крыму это чувствуется особенно»

Крымская татарка Джамала год назад добыла в борьбе для Украины право провести «Евровидение». Айше Аблаева (имя и фамилия девушки изменены)  — семнадцатилетняя студентка, которая учится в Киеве на филолога крымскотатарского языка, — радуется на Крещатике каждому выступлению исполнителей в фанзоне. «В Крыму мне по-доброму завидуют, что у меня есть возможность непосредственно смотреть этот конкурс», — говорит Айше, и мелкий дождь росинками укрывает ее темные волосы. Приехать на материк, в свободную Украину, оказывается, является счастьем. Ее отец, по словам Айше, когда ступает на свободную землю, специально дышит полной грудью — воздух свободы имеет особый вкус. Особенно для нового поколения, которое должно хранить память предков. А еще на ее улице крымские татары, чтобы не менять украинские номера на российские на своих автомобилях (оккупант издал отдельное постановление относительно этого), продают машины. Принципиально. И это только потому, что для них унизителен сам акт замены обычного автомобильного номера на оккупационный. Показательная деталь, осознать логику которой, возможно, дано не всем. Но праздник «Евровидение» окончился, и наступает тот тяжелый день, когда 73 года назад, 18 мая, бабушка Айше вместе с тысячами крымских татар была выселена на чужбину. Когда Айше рассказывает об этом, кажется, что ей не 17 лет. Ее глаза горят, как будто она сама все видела и помнит...

«ТЕ, КТО ГОЛОСОВАЛ В КРЫМУ НА «РЕФЕРЕНДУМЕ», ОТДЫХАТЬ ЕЗДЯТ ПОЧЕМУ-ТО В КАРПАТЫ»

— Украинцы, крымские татары, русские живут рядом много веков. Русские, а точнее — московиты, которые почему-то называют себя русскими, причинили много горя и украинцам, и крымским татарам. Как ты видишь наше сосуществование дальше?

— Я убеждена, что тех отношений, которые были, а точнее, которые нам по большей части внушались, уже не будет. Все эти разговоры о братьях, сестрах, старших и младших уже остались в прошлом. И меня удивляет, когда находятся те, кто еще поднимает эту тему якобы братства. А еще у меня есть глубокое убеждение, что Украина в конечном итоге выйдет в мире на уровень, которого она достойна. Мир должен увидеть окончательно, что украинский народ — это не что-то родственное с россиянами. Украинцы имеют свой стержень. Но действительно, к сожалению, нам с ними придется жить и дальше. Это — реальность. Что ж, если помнить о своем стержне, то формулы отношений сформируются естественным образом. Конечно, очень хочется, чтобы россияне в определенный момент поняли масштаб преступлений, которые совершал и совершает Кремль. И главное, чтобы они осознали, к какой беде такая политика ведет.

— К чему она может привести?

— История говорит о том, что имперские амбиции приводят к масштабным войнам. Тираны раскручивают маховик репрессий, нападают на другие страны, усиливают свое влияние и не могут насытиться. В конечном итоге, если своевременно мир не остановит этот процесс, то под угрозу попадает безопасность всех. Со временем масштаб войн только увеличивался. Это ужасно, но если не замечать смерти единиц, потом — сотен, потом — тысяч людей, как будто это лишь эпизод, то в конечном итоге они превратятся в миллионы.

— Какие факторы могут заставить россиян прозреть?

— Это слишком сложный вопрос. Но могу сказать, что люди склонны оправдывать себя. По примеру настроений в Крыму могу сказать, что те, кто поддерживает Путина, думают, что он просто не знает о том, что творится на полуострове.

— И за эти три года ничего в их сознании не изменилось?

— Изменилось. Поверьте, в Крыму настроения уже достаточно далеки от тех, которые были в 2014 году. Прозрение наступает. Но это болезненное прозрение. Меня другое удивляет. Те, кто голосовал в Крыму на «референдуме», отдыхать ездят почему-то в Карпаты с украинскими паспортами. Там им нравится. Возникает вопрос — для чего они затеяли все эти «референдумы»? Что мешало россиянам с рублями приезжать в Крым летом, а крымчанам ездить в Карпаты зимой? 2012 год был очень прибыльным. Люди селились всюду по любой цене. Более того, крымчане привыкли к щедрости тех, кто приезжал. В 2014-м году реалии изменились. И хотя сейчас ситуация немножко улучшается, все равно сравнить с тем, что было при Украине, нельзя. Крымчане теперь знают, что, оказывается, российская еда очень плохая, а россияне, которые приезжают сюда отдыхать, очень скупые.

«ПРИ УКРАИНЕ КРЫМЧАНЕ ЖИЛИ. СЕЙЧАС ОНИ СУЩЕСТВУЮТ»

— То есть «камни с неба» еще не падали, но дискомфорт уже ощущается.

— Да. Но признать им это очень трудно. По-видимому, это психологическая проблема человека. Любому трудно признавать свои ошибки. При Украине крымчане жили. Сейчас они существуют. Я для себя в 2014 году установила принципиальную грань — не пересекать границу с РФ. Крым для меня так и остался украинским, но в саму Россию я ни ногой.

— Мы коснулись темы «братства» народов. Тебя никогда не удивляло, почему Московия, которую Владимир не крестил, начала называть себя Русью и присваивать историю Киевской Руси?

— Конечно, удивляло. Сейчас в Крыму в учебниках Россия вообще убрала слово «Киевская». Теперь ее называют Древней Русью. Учебники эти издали в марте 2014 года. То есть РФ явно готовилась к этому, так как довольно оперативно напечатала и распространила по школам эти учебники. Конечно, теперь там появляется новое поколение детей, которые не ассоциируют Русь с Киевом и Украиной. И это трагедия. Им внушаются стереотипы, что Россия — страна великая, мощная, сильная, а вокруг как будто и не существовало больше ничего. Россия великая страна в смысле размеров. Но если страна большая, то это еще не значит, что она передовая.

— Вспоминая о трех соседних народах, один из которых почему-то называет себя старшим, возникает вопрос, кто кому ближе?

— В Украине множество тюркских названий и фамилий. Вы знаете, когда происходили события на Майдане, я была горда не только за украинский народ, но еще и потому, что наше слово — «майдан» — прозвучало на весь мир. Украинцы и крымские татары действительно близки друг другу, намного больше, чем это принято считать.

— Ты сказала о том, что не собираешься переступать границу с РФ. Значение принципиальности во время войны повышается в разы.

— А как может быть иначе после всего, что Россия сделала против моего народа? Россия — это большая тюрьма. И в Крыму это чувствуется особенно. Россия делает все для того, чтобы ее боялись. Но мы — крымские татары — ее не боимся. Крымские татары на своей земле, и молчать у себя дома унизительно.

«ПЕРВЫЕ ПРЕСТУПНИКИ В ЭТОЙ ВОЙНЕ — ЭТО ПУТИНСКИЕ ЖУРНАЛИСТЫ»

— Крым был аннексирован сразу после Майдана. Нет ощущения того, что если бы не Майдан, то ничего бы этого не случилось?

— Считаю, что наивно думать, мол, если бы не Майдан, то и Крым остался бы украинским, и войны не было бы на Донбассе. Я убеждена, что РФ не оставляла бы намерений различными путями оккупировать Украину, в том числе и Крым. Люди, может, и не заметили бы, как оказались в оккупации. Так называемая горячая фаза конфликта просто заставила многих смотреть на вещи прямо. Под разным соусом Путин бы выдумывал, как через тех или иных людей, возможно и через Януковича, забрать и Крым, и другие области Украины. Для Крыма власть Кремля в свое время вылилась в депортацию крымских татар, для Украины — в тысячи жертв. Но все же я считаю, что Путин не ожидал, что украинцы будут способны защищать свою страну ценой своих жизней. Мне кажется, что ставка сначала была на то, что украинцы просто испугаются. Произошло иначе, и отсюда его ярость.

— Когда происходила аннексия, ты была в Крыму. Как это происходило на твоих глазах?

— Очень хорошо помню те дни. Как всегда, наша семья собралась за завтраком, после чего мы с сестрой должны были идти в школу. Все смотрели ATR, который всегда был очень популярным телеканалом у нас. И тут появилось сообщение о том, что через Керченский пролив зашли военные без опознавательных знаков. Все эти кадры демонстрировались, и у нас было ощущение чего-то нереального. Есть еще один нюанс. Взрослые были убеждены, что если Россия зайдет в Крым, то это надолго. Молодежь, наоборот, думала, что если что-то и случится подобное, то через пару лет россияне просто уйдут отсюда. Просто их присутствие настолько было против здравого смысла, что сначала в это не верилось. Вообще понять, зачем России аннексировать Крым, очень трудно, ведь у них все и так было. Огромная территория и полный доступ к Крыму, который, к тому же, содержала Украина. Украина вообще сделала все, чтобы этот полуостров стал пригоден для полноценной жизни.

— Сейчас там ATR можно поймать?

— Очень плохо. По кабельной сети его нет, только у тех, у кого есть спутниковая тарелка. Вообще, я скажу так, что если бы не российское телевидение, то всего этого просто не произошло бы. Мое убеждение, что первые преступники в этой войне — это путинские журналисты.

— Еще в 2002 году мне в Крыму принес пророссийскую газету с явными призывами к свержению государства крымский татарин. Он спросил: почему Украина ничего не делает для того, чтобы сделать невозможной такую откровенную шовинистическую пропаганду? Есть ощущение того, что Украина действительно ничего не сделала для предотвращения опасности вторжения?

— Есть те, кто так считает. Но, с другой стороны, кто был при власти в Украине последние 20 лет перед войной? Кучма заявлял, что Украине НАТО не надо, а сам «прославился» преступлениями против журналистов. Ющенко оказался слишком мягким политиком, который, скорее всего, был зависимым человеком. В отношении Януковича и так все понятно. Так кто мог проводить национальную политику? Не было мощного источника национальной позиции.

«ТУРИСТЫ ПРИЕЗЖАЮТ НА ПОЛУОСТРОВ И БУКВАЛЬНО ПЬЮТ ВИНО ИЗ КОСТЕЙ НАШИХ ПРЕДКОВ»

— Когда твоя семья вернулась в Крым?

— В 1991 году. Сначала отец приехал, а затем через год и бабушка. В 1944 году ее выселили очень далеко. Для маленьких детей, которые привыкли к теплу, там было холодно. В конце концов семья переехала в Узбекистан. Как вспоминала бабушка, с собой они взяли из Крыма только швейную машинку, которая и помогала выжить. Уже в Ташкенте бабушка сделала свою карьеру, была главным бухгалтером. Ее там все уважали, имела награды от государства. В конце концов у них появилась своя квартира, и жизнь наладилась.

— А затем все бросили и переехали в Крым?

— Именно так. Все начали с нуля. Вообще, отец всю жизнь в Узбекистане буквально бредил Крымом. На всех картах он рисовал стрелки — здесь Крым. Как-то я натолкнулась на старый конверт, на котором он зашифровал четыре буквы — КРЫМ. Поэтому, когда можно было вернуться, отец бросил все и поехал на нашу историческую родину. Наш дом давно уже был занят. Отцу выделили участок 6 соток на винограднике. И там он начал строить дом. Долгое время они жили в обычном строительном бараке, пока не построили жилье.

— И это при том, что рядом свой старый дом, в котором поселились другие люди. Пытались вернуть себе то жилье?

— Моя бабушка, когда приехала в Крым, пришла к тому дому, который она помнила еще маленькой. Двери отворила россиянка преклонных лет. Бабушка попросила дать возможность зайти ей во двор, посмотреть на родной дом, но та женщина отказала. Она сказала, что посмотреть можно только с порога. Так за все 25 лет та женщина не пустила нас туда ни разу.

— Типичное поведение оккупанта. Выходит, вопрос не только в Кремле, Сталине или Путине. Проблема в сущности россиян. В странах Балтии относительно этого принят закон о реституции. У нас даже близко не восстановлены права тех, кого лишила имущества советская власть. В конечном итоге история повторяется, и теперь уже на Донбассе люди теряют свои дома и начинают все с нуля.

— Россияне так и ведут себя. Заходят в чужие дома, грабят, а потом говорят, что так и должно быть. Вообще, Москва делает все, чтобы народы забывали о себе, о своей истории, памяти. Бабушка хорошо помнила, где находится старое кладбище, где похоронены целые поколения крымских татар. Когда она приехала в Крым, то не могла его найти. Осталось только несколько плит с арабскими надписями. Оказалось, что кладбище разрушено, а на его месте посажен виноградник. Теперь туристы приезжают на полуостров и буквально пьют вино из костей наших предков.