Как избежать одномоментности

Есть книги-ларчики, для прочтения-раскрытия которых нужен особый ключ. К книге писателя, радиожурналиста Игоря Померанцева «Вы меня слышите» есть высказывание: «Я часто думаю о бездомных бабочках-эфемеридах, жизнь которых исчисляется даже не днями, а часами. Во избежание их судьбы, я пытаюсь держаться в своих радиопередачах ближе к направлению Ars Acustica, «искусству звука»». И такое стремление избежать одномоментности, быстротечности, очевидно, вызвало появление черт, которые поднимают написанное над будничностью. Это то, что объединяет большинство текстов, вошедших в книгу-дневник (которые очень разные — от радиопьес до блогов и комментариев новостей). И это то, что делает их интересными и сейчас, когда информационные поводы, к которым было написано подавляющее большинство из них, уже давно в прошлом.

Сквозной прием, уберегающий эти тексты от неактуальности и забвения, — метафоры, которыми тексты совмещаются с темами вечными и более глубокими. Например, рассказывая о случае, когда понял, что звучит на радио несколько иное, чем обычно, Игорь Померанцев приходит к выводу, что голос вобрал в себя голоса его коллег по радио, стал палимпсестом. Следующий шаг — рассуждения о радиопалимпсесте, а далее метафора, что каждый из нас является многоярусным генетическим палимпсестом. Даже самые обыденные вещи в размышлениях автора могут стать основой для понимания значительно более сложных явлений.

Еще один прием, связанный с предыдущим, — умение смотреть на конкретное как часть большего. Особенно это заметно становится в комментариях к новостям. Тогда выпуск нового фильма о Бэтмене становится импульсом к размышлениям о том, что у американцев, из-за позднего заселения континента, нет фольклора, и эти истории стали своеобразной компенсацией. Воспоминания об Александре Солженицине и его жизни в Западной Европе, Америке наводит автора на мысли, что «вакансии пророка, властелина мысли» нет на Западе, что пророки, которые рискуют ради правды и истины жизнью, нужны лишь культурам, которые не свободны. А запрет Аврил Лавин выступать в Малайзии приводит автора к выводу, что в культуре есть вирус свободы, которого очень побаиваются радикальные, авторитарные правители. 

Эта ширина может разворачиваться на диахроническом или синхроническом уровне. Как сам автор пишет: «Чтобы разобраться в драматичных событиях, я ищу исторические аналогии, роюсь в словарях и энциклопедиях». Текст Игоря Померанцева наполнен историческими экскурсами, именами, событиями. И в то же время в нем много широты на синхроническом уровне благодаря языковым метафорам. Например, светофоры как знаки препинаний города, детство как знак вопроса, молодость — восклицательный знак, зрелость — глаголы.

Все черты обеспечивают плотность текста и емкость образов. А разнообразие тем (от того, как англичане вопреки запрету некоторое время использовать водопроводную воду для полива газонов, не смирившись с этим, поливали их ночью, до рассказа о Пири Рейсе, который помогал эвакуировать-спасать мавров в XVI в. из Испании и Португалии, и Малкольме Маггеридже, журналисте «Гардиан Манчестер», который после поездки в СССР написал правду о Голодоморе, за что был выгнан с работы) дадут возможность каждому найти в этом ларце мыслей что-то для себя.