Богатство и счастье
по повести Ивана Франко "Boa constrictor»)
Я буду писать о первой редакции повести (первая – 1878, незначительные отличия – 1884 год, считается одной редакцией). Вторая редакция 1905-1907 годов - это в определенной степени иное произведение. Исходя из определенных соображений относительно состояния здоровья Ивана Франко того периода, буду опираться на первую редакцию.
Магистральной темой повести являются отношения человека и денег. Денег, которые дают богатство. Главный герой - еврейский мальчик Герман, который растет полусиротой в невероятной нищете. От холеры умирает его мать. Его спасает меняла мелкого товара Ицик, который ездит по селам.
Позже, когда Герман Гольдкремер, фактически нефтяной магнат, вспоминает прожитое, ничто так не радует его душу, как воспоминания о помощи доброго Ицика - «його навіть злить тота тиха радість, тото вдоволення, яке чув тоді; але все-таки якийсь тайний, незнаний голос шепче йому, що се була найщасливіша пора його життя, що тихе щастя, сумирні, погідні дні, котрі прожив в бідності, на Іцковім візку, не вернуться для нього ніколи».
Может показаться, что в таком описании Германа, который, получив богатство и не получив счастья, начинает чувствовать целые пласты душевных пустот, есть много писательской наивности. Мол, о чем вы говорите; эти люди никогда не испытывают никаких угрызений совести.
Как говорил главный герой пьесы Квитки-Основьяненко «Шельменко-денщик»:
- Так-то оно так, но немного не так!
Даже современные психологи, к примеру, специалисты по гештальт-терапии, свидетельствуют, что многие, пусть не олигархи, но люди с мощными денежными запасами не чувствуют, не говоря о счастье, радости от жизни. По крайней мере, почти не чувствуют.
Они полны скрытых депрессивных состояний, особенно когда уже не нужно проявлять денежную горячку добывания. Вполне подобная симптоматика есть и у Германа Гольдкремера: «Герман міг слідити від самого початку, від малесеньких зародів, як росли, розвивались і множилися його тисячі, доки не дійшли до мільйонів, як поборювали і пожирали без ліку противників…Давніше упоювали його перші удачі, в його груді часом щось металося і скакало з радості, але тепер не стало і того».
Возможно, наивным может показаться изображение Франко неожиданного короткого излома в душе Германа. Собственно, повесть - только о нем и истории жизни нефтяного, по тем меркам, магната.
Но почему застрелился еще молодой, в расцвете сил, российский, по тем меркам, олигарх Савва Морозов? Возьмем 21 век. Почему покончили жизнь самоубийством миллиардеры Джеймс Макдональд, Дэвид Келлерман и другие?
В повести «Boa constrictor» (то есть змей-полоз) очень ярко изображена навязчивая сверхценная идея жизни Германа, начиная от потери матери: деньги, прибыль всегда, деньги любой ценой. Но также достаточно подробно изображено психическое увядание, медленное нарастание депрессивного ропота. И когда ему снится сон-аллегория об освобождении энергетических блоков и ощущении счастья, то это и мечта самого писателя о жизни мудреца, полного любви и спокойных радостей:
«Безмірну, велетну силу чує в собі Герман! Він обняв раменами цілу околицю від краю до краю….. Він п'яний з розкоші, притискає любку до груді, пестить її, наливається її теплом, її силою, любується нею, як забавкою, молиться до неї, як до бога! Вона для нього все, він нічого не бажає, посівши її, — бо тепер ніщо не може розірвати його з нею. А вона з божеським усміхом на лиці глядить йому в очі, тає в його огнистих обняттях, слабне, в'яне, тае... Се пароксизм любовної розкоші, се зеніт щастя навіть для щастя самого!..»
Его сын Готлиб имеет тяжелую деструктивную энергию, направленную на утоление внутренних разрушительных инстинктов. Его жена Рифка, которая превращается в толстую старую куклу, пародию на человека, которого обволокла лень и потеря жажды жизни, так же, как и сын, является косвенной формой расплаты Промысла за жизнь Германа, полную эксплуатации и уничтожения человеческих судеб со всей эгоцентричной страстностью и бездушием эксплуататора.
И когда сын Готлиб едва не задушил Германа, похищая у отца даже лучшую минуту его жизни, то он тоже выполняет бессознательную функцию. Герман пробуждается - но накоротко. Наслоения его мировоззрения по-настоящему мраморные. Их невозможно сменить или модифицировать. Их можно только обойти или уничтожить.
Немало антидепрессантов-богачей действительно находятся в нелегком (хотя и преимущественно скрытом от посторонних глаз) психическом состоянии. Ощущение опустошения, потери интереса к жизни, механичности зарабатывания, когда прибыли не приносят им ни радости, ни даже азарта, тоже искажает жизни.
Мы скажем: «Нам бы их проблемы» - и будем правы. Но такая сторона жизни может быть интересной и поучительной, так как расширяет представление о счастье людей, зацикленных на материальном (а таких людей, с различными претензиями к жизни и возможностями, немало).
Пожалуй, человеческое счастье, независимо от века или десятилетия, обычная человеческая способность радоваться жизни не зависят от количества капиталов (хотя бедность тоже еще никого не с делала счастливым).
Как сказал Учитель, «весь мир завоюешь, а душу свою потеряешь». Жизнь не раз подтверждала пронзительную правду этих слов.
