Чорнобыль mon amour
На прошлой неделе вышла последняя серия теледрамы «Чернобыль» (англ. Chernobyl) — британо-американского проекта, выпущенного кабельным каналом HBO.
Споры не утихают. В соседнем государстве, которому до всего есть дело, сериалу уже устроили обструкцию. Даже собираются снимать ответ-фальшивку, в которой во всем виноваты американцы (ну кто же еще!) Среди мировой аудитории новая сага по популярности превзошла даже сделанные тем же НВО «Игры престолов». Согласно киносайту IMDB, «Чернобыль» возглавил перечень 250 наиболее высоко оцененных телесериалов в истории.
Претензии насчет документального соответствия нельзя рассматривать всерьез: в игровом кино в первую очередь важна точность чувств, характеров, обстоятельств. И с этим все в порядке. Позднесоветский быт, в частности, передан в таких деталях, как никогда ранее в западной продукции. И герои(ни), действующие в этой среде — убийственно убедительны.
Как рассказать о беде, большой настолько, что она не укладывается в голове?
Наивернейший инструмент — жанр. Им сорежиссеры Крейг Мезин и Юган Ренк владеют в совершенстве. Составляют историю с помощью элементов триллера, антиутопической фантастики, фильма катастроф, производственного романа, судебной драмы. Получается увлекательно и страшно.
Главный антагонист — это система, которая взбесилась, вышла из-под контроля, начала, распадаясь, собирать жертвы вслепую. Ей, собственно, и противостоят люди — маленькие на фоне развороченного реактора независимо от должностей.
Там, где авторы отступают от этой линии поединка с Левиафаном — начинается переигрывание, мелодрама.
Главный мотив все равно — борьба человеческого и античеловеческого. Жизнь — против лжи и радиации.
На момент аварии я жил не в Киеве. Для меня Чернобыль оставался строками новостей, кадрами телесюжетов. Мне, моим близким или друзьям никуда не пришлось выезжать. О нас — а еще о миллионах зрителей сериала — можно сказать словами героя классического французского фильма «Хиросима, любовь моя»: «Ты ничего не знаешь о Чернобыле».
Да, мы не знаем.
Для нас это и снято.
Мезин и Ренк наконец передали глубину нашей травмы. Силу нашей боли. Сделали нас ближе к миру — и к самим себе.
